Читаем без скачивания Дьявол в бархате - Джон Карр

— Черт возьми! — воскликнул Фентон. — Я возвращаюсь по собственным следам. Вот лестница, ведущая на Пэлл-Молл. А я думал, что мы очутимся в парке. Как по-твоему, Лидия?

— О, мы скоро будем дома, — пробормотала Лидия.

Дверь открыл бледный Джайлс, за ним на стене горели канделябры.

— Слава Богу, что вы вернулись! — воскликнул он. — Сэр, пришла записка от мистера Рива, в которой он предупреждает вас об опасности. Прошу прощения, но я вскрыл и прочитал ее. По вашим следам в Весенние сады отправились трое джентльменов. — Джайлс облизнул сухие губы. — Я решил послать туда Тома с мастифами.

Лидия, не сказав ни слова, начала подниматься наверх. Большой Том отвел собак вниз, перед тем как спустить их на ночь.

— В письме упоминались имена этих «джентльменов»? — резко спросил Фентон.

— Нет, сэр. Там только был намек… — Джайлс плотно сжал губы. — Сэр, у меня нет при себе письма. Это подождет до утра.

Фентон согласился. В данный момент письмо не представляло для него никакого интереса, и он выбросил его из головы. Вздрогнув, Фентон обнаружил, что накидка Мег висит у него на руке. Дела шли все хуже и хуже.

— Ты хорошо поступил, Морковная Башка, — похвалил он Джайлса и рассказал ему о происшедшем. Попросив слугу избавиться от накидки, Фентон нерешительным шагом стал подниматься по лестнице.

Он пытался подобрать слова извинения, но безуспешно. Дверь комнаты Лидии была заперта. Фентон постучал, что делал крайне редко, и получил разрешение войти.

Лидия, приведя в порядок платье и волосы, стояла перед зеркалом в дальнем конце комнаты. Горела только одна свеча.

Фентон снова старался найти нужные слова. Проглотив слюну, он спросил, не хочет ли она чего-нибудь поесть или выпить.

— Вот как? — холодно откликнулась Лидия, повернувшись к нему. — Но нам придется долго поджидать за столом нашу гостью.

— Какую гостью?

— Какую же, как не Мег? — удивленно переспросила Лидия, подняв брови. — Что? Ты не ждешь Мег? А ты так нежно прижимал к груди ее накидку! — В голосе Лидии послышались свирепые нотки. — Как ловко ты обвел меня вокруг пальца, заманив в эти гнусные Весенние сады, куда мне вовсе не хотелось идти! Конечно, я могу не верить своим глазам, но я видела, как она лежала на спине, а ты…

— Лидия! Ты ведешь себя, как ребенок!

Глаза Лидии казались огромными на ее побледневшем лице.

Внезапно, словно разом разрядив бортовые орудия корабля, она начала говорить.

До сих пор Фентон только веселился или даже чувствовал себя польщенным, замечая в Лидии признаки бешеной ревности. Он вел себя, как муж на четвертой неделе медового месяца, что в общем соответствовало действительности. Однако со временем мужья начинают лучше понимать своих жен, что и происходило с ним в данный момент.

Фентону пришлось выдержать тяжелые полчаса. Досталось и Мег, и ему самому. Не стесняясь с выражениях, что в определенные моменты свойственно всем леди, Лидия описывала поведение Китти и Фентона, каковым оно ей представлялось. Когда Фентон с отвращением запротестовал, она осведомилась, не забыл ли он о том, что украл ее кольцо с бриллиантами и подарил этой шлюхе Китти.

Голос ее становился все громче, а упреки — все более резкими. Лидия обвиняла его буквально во всех грехах — от скупости до убийства. Она сама ужасалась собственным словам, но уже не могла остановиться. Будучи оскорбленной, Лидия стремилась оскорбить в ответ как можно сильнее. Один раз она замахнулась на него кинжалом, и он едва не сломал ей запястье, пытаясь предотвратить удар.

Что касается Фентона, то его задача была куда более трудной. Пытаясь заставить Лидию замолчать, он начинал сердиться, а вместе с гневом в нем пробуждался сэр Ник. Его бесплотные руки вылезали из-под прогнившей крышки гроба, стремясь вцепиться Фентону в горло.

Прижимая руки к глазам, Фентон напрягал все силы. Если сэр Ник возобладает над ним, то его охватит безумие. Почувствовав, что черная пелена спадает с его глаз, он понял, что снова победил. Теперь нужно сразу же уйти.

Фентон направился к двери и с шумом захлопнул ее за собой. Он тут же услышал, как Лидия, подбежав, задвигает засовы.

Снаружи, внизу и наверху, было темно.

Фентон пошатнулся и прислонился к стене, пытаясь остыть. Через несколько секунд он позвал Джайлса.

Слуга материализовался из темноты, держа в каждой руке свечу.

— В чем дело, сэр? Какое-то новое… — Джайлс умолк.

— Зажги свет в моем кабинете, дружище, и принеси туда кувшин лучшего Канарского… нет, лучшего бренди!

— Сэр, если я могу…

Фентон бросил на него взгляд, и Джайлс тут же дематериализовался на лестнице, ведущей вниз.

Вытерев пот со лба, Фентон почувствовал себя более спокойно. Найдя ощупью путь к лестнице, он начал спускаться, держась за перила. Дверь в его кабинет была открыта. На полированном письменном столе, который окружали стены, уставленные полками с книгами, мерцала свеча в серебряном канделябре. Фентон опустился на стул у стола.

— Я люблю ее, — произнес он вслух, обращаясь к пламени свечи. — Я признаю, что виноват. Нужно изменить ее настроение. Но все же…

Перед его мысленным взором мелькнуло лицо Мег Йорк. Теперь он знал, что не в силах устоять перед ней. Но почему?

Ее необычайная физическая привлекательность? Но Лидия обладала ею не в меньшей степени. Правда, он никогда не был близок с Мег, но едва ли она могла превзойти юную пуританку. Или причина заключалась в неуловимом своеобразии Мег, отчаянной решимости в поступках — следах прикосновения хвоста дьявола, которых жаждали многие мужчины, а находили очень немногие?

Но теперь возникло и новое обстоятельство, влекущее их друг к другу.

Мег была Мэри Гренвилл. Он видел ее лицо, слышал ее голос, искаженный старинным произношением, так же как ее внешность была изменена прической и одеждой. В своей прежней жизни Фентон никогда не видел Мэри… нет, лучше называть ее Мег!.. с волосами, обрамлявшими лицо, а на ее фигуру и вовсе не обращал внимания.

Кроме того, Мег вместе с ним отправилась в чужое столетие и, несмотря на всю бесшабашность, должна ощущать страх и одиночество. Она ведь дочь его старого друга…

Фентон стукнул кулаком по столу.

— Я не должен больше видеться с ней! — воскликнул он вслух.

Вытащив из кармана записку, на которой Мег написала два своих адреса, Фентон протянул руку, чтобы сжечь бумагу в пламени свечи, но внезапно остановился.

«Каким образом Мэри Гренвилл превратилась в Мег Йорк? — напряженно думал он. — Почему она здесь? От всех моих вопросов она либо уклоняется, либо говорит, что я вскоре узнаю ответ. Но я должен получить ответы немедленно!»

Поднявшись, Фентон подошел к книжной полке, взял оттуда том проповедей Тиллотсона91 (что за полоумный ханжа был этот, Тиллотсон!) и спрятал в нем записку Мег. Закрыв книгу и вернув ее на полку, он вернулся назад, когда в кабинет вошел Джайлс.

На подносе Джайлс нес свечу, стеклянный графин с нантским бренди, на который пламя отбрасывало коричневато-янтарные отблески, и бокал из дымчатого стекла. Бренди следовало пить аккуратно, в отличие от воды, которую, как было известно всем — от окружения короля до последнего оборванца — пьют только животные.

Джайлс замялся, строя гримасы.

— Если вы намерены… — начал он.

— Премного благодарен, но я не нуждаюсь в советах. Можешь быть уверенным, что я не собираюсь напиваться пьяным.

Когда Джайлс вышел, Фентон налил себе почти полный бокал и сделал несколько медленных больших глотков. Нантское бренди начало уменьшать головную боль, причиненную Лидией.

Завтра он должен уладить свои отношения с Лидией и более никогда не нарушать верность ей! Что касается отравления, то хотя Фентон и продолжал испытывать перед ним панический страх, оно не могло произойти, так как он окружил Лидию мощной охраной.

Он видел перед собой словно написанные четким почерком даты жизни сэра Николаса Фентона: «родился 25 декабря 1649 г., умер 10 августа 1714 г.» Перед ним и Лидией должны развернуться грядущие события — в основном, связанные с изменой и мятежами, но иногда озаренные пламенем величия — и он умрет счастливым, прежде чем первый из проклятых ганноверцев явится бесчестить британский трон92.

Предвидя это счастливое будущее, Фентон понимал, что бренди несколько помутило его разум.

Но ум его должен оставаться ясным, иначе ему не удастся уберечь Лидию! С трудом поднявшись и уцепившись за край стола, Фентон протянул руку к подсвечнику. Освещая им путь, он, стиснув зубы, направился к себе в спальню, споткнувшись лишь один раз, когда закрывал дверь.

Потушив свечу, Фентон грохнулся на кровать и тут же заснул.

На следующее утро яркий солнечный свет рассеял сомнения Фентона, несмотря на ощущаемые им стук в голове и тошноту. Вчерашняя ссора начала казаться глупой.