Читаем без скачивания Побег из армии Роммеля. Немецкий унтер-офицер в Африканском корпусе. 1941—1942 - Гюнтер Банеман

Оба англичанина были одеты в хаки и черные береты, такие же, как у немецких танкистов. Я пытался определить их звания по серебряным отблескам кокард на беретах, но тьма не позволила мне сделать это.

Один из англичан держал под мышкой автомат «Брен». Другой, крупный мужчина, видимо старший, имел шестизарядный револьвер в плотно застегнутой клапаном брезентовой кобуре, а на ремешке, который тянулся от кобуры к шее, висели две ручные гранаты – по моему мнению, самое ценное среди его вооружения.

Я не мог себе представить, как, в случае необходимости, он будет стрелять из устаревшего револьвера, находящегося в кобуре, которую еще надо расстегивать.

Англичане были одеты в такие же шорты, какие носили индийские солдаты-сикхи из Пенджаба в составе британских войск. Эти шорты можно было раскатать до лодыжек. Мне всегда нравилась эта одежда, в ней ночью ноги были в тепле, и она была шортами и брюками одновременно. Эти шорты-брюки были очень популярны в германском Африканском корпусе, и поэтому многие британские пленные попадали в лагеря уже без штанов.

На большом англичанине были пустынные сапоги, на мой взгляд очень удобная и полезная обувь, и чулки цвета хаки длиной по колено, но другой довольствовался обычными ботинками, и я сразу же представил, какая вонь разнеслась бы вокруг, попробуй он их снять. Но я предположил, что это бывает редко, ведь англичане почти все время находились в пути.

Быстрая беседа продолжалась, и я восхищался той легкостью, с какой британцы общались с моими друзьями. Интересно, говорили ли они по-немецки, и я подумал: вот был бы для них сюрприз, если бы я забыл о своем обещании и заговорил, увенчав свою речь бодрым «хайль Гитлер!».

Вдруг Бен Омар громко рассмеялся и, продолжая разговаривать, направился к машинам. Остальные последовали за ним.

Моя рука поползла к «Парабеллуму», но слово «motocicletta» дало мне понять, что я их не интересую. Оба англичанина осмотрели мотоцикл, который несчастный итальянский посыльный оставил нам после своего внезапного и кровавого ухода из жизни.

Рассматривая англичанина, склонившегося над мотоциклом, я заметил короны на его нашивках и понял, что нахожусь в почетной компании майора.

Через десять минут беседа неожиданно прекратилась – вдали послышался шум моторов. Все внимательно прислушались, но никого это, похоже, не обеспокоило. Поскольку дорога проходила метрах в четырехстах от нас, они посчитали это расстояние безопасным.

Но Ибрим достал «Брен» из верблюжьей шкуры, и послышался звонкий щелчок предохранителя. Поскольку мы не двигались, нас было трудно отличить от любой другой кучи камней, лежащей рядом. Но наш броневик «моррис» рассмотреть было можно.

Мимо прогрохотал грузовик, и сквозь шум мотора были слышны слова какой-то итальянской песни. Вскоре этот призрак итальянской армии исчез в клубах пыли в направлении Сиди-Бу-Рави, где находились бараки бригад «Триполитанская лошадь» и «Верблюд».

Ни англичане, ни арабы больше не обращали внимания на проезжающих итальянцев. Они продолжали свои переговоры по-арабски, как будто солдаты Муссолини были для них пустым местом. И я, пожалуй, был с ними в этом полностью согласен.

Через полчаса переговоры сторон закончились и, после торжественных прощаний и небрежно брошенного в мою сторону «салям алейкум», англичане ушли, растворившись в ночи.

Оба араба стояли и прислушивались, а когда вдалеке послышалось уханье совы, они повернулись и забрались в «моррис».

Бен Омар сдержанно усмехнулся.

– Видел когда-нибудь англичан так близко? – спросил он.

Я сказал, что во время войны не видел, кроме мертвых и пленных, и что мне было интересно посмотреть на людей, ведущих себя как ни в чем не бывало в опаснейшем походе.

– Конечно, – сказал я, – я встречал многих англичан до войны, когда был моряком, но они говорили по-английски, а не по-арабски.

Бен Омар дал знак запустить мотор, и мы отправились в путь. Мы углубились в пустыню, где вдали, чернея на фоне темного неба, едва различались очертания невысоких гор Эль-Ахдар.

Через два часа мы уже ехали по нашему сухому руслу. Я знал, что вскоре покину это место и буду вновь предоставлен самому себе.

Оставив броневик в пещере-гараже, мы принялись за ужин, который приготовила нам Селина. Абдул тоже ждал нашего возвращения. Ибрим и Бен Омар отчитались перед ним о переговорах, и он с удовлетворением принял появление еще одного мотоцикла в своем уже многочисленном парке. Мы легли спать почти на рассвете.

Когда я проснулся, солнце стояло уже высоко. Взглянув на часы, я увидел, что уже почти полдень, и поспешно вскочил на ноги. Живя с арабами, я потерял былую бдительность. Но я знал, что мой отпуск в этом укромном месте подходит к концу, и машинально поднял свой пистолет, лежавший рядом на кровати. Отныне он снова будет моим лучшим другом.

Следующее, что я заметил, была обесцветившаяся коричневая краска на моих руках и ногах. Однако когда я взглянул в зеркальце, то отражение в нем прогнало все остальные мысли. Интересно, как теперь смыть все это? Я решил спросить Ибрима. В конце концов, не могу же я всю жизнь ходить загримированным под араба!

Глава 29

ЗАСАДА

Надевая шорты и рубашку, я почувствовал, что в главной пещере происходит что-то необычное. Войдя туда, я увидел десяток арабов, сидевших на корточках подле ящиков с боеприпасами. Одни набивали патронами патронташи, другие снаряжали пулеметные ленты. Меня поприветствовали привычным «салям алейкум», а улыбки на лицах парней, заметивших краску на моем лице, руках и ногах, выглядели заговорщически.

Ибрим поманил меня рукой, и я вошел вслед за ним в пещеру, где подавали кофе. Он поведал мне, что готовится крупный налет на конвой итальянских грузовиков с продовольствием.

– Ты имеешь в виду конвой грузовиков или один грузовик? – переспросил я, полагая, что неправильно понял.

– Нет, целый конвой из четырнадцати грузовиков с продовольствием и оружием, идущий в Дерну, – спокойно ответил он.

Его заявление поразило меня.

– Неужели вы решитесь напасть на целый конвой! Ведь вся прибрежная дорога от начала до конца забита грузовиками с грузами! Вы же не успеете отрезать один конвой, как другой вывернет из-за поворота и перестреляет вас всех до одного! – сказал я.

– Amico, в Киренаику ведет много дорог, – возразил он.

– Я знаю это! Но ведь конвои идут по Виа-Бальбия, потому что это довольно хорошая дорога.

– Да, хорошая, – согласился он и налил мне кофе. – Но этот конвой из четырнадцати грузовиков проследует по объездной дороге на Мартубу. Два грузовика останутся в Мараве, несколько других – в Слонте, а один свернет с мартубской дороги, чтобы доставить припасы немецкому наблюдательному пункту около Эль-Джерари, где ваши люди развернули узел связи. Остальные пойдут на Дерну в объезд через Мартубу. По крайней мере, таков у них приказ. Но мы пустим их по новому пути!