Читаем без скачивания Дом в медвежьем углу - Алан Милн

2. Введение. Ср. с. 167 настоящего издания, а также коммент. 51.

3. Имеется в виду сборник стихов для детей "Когда мы были очень маленькими", выпущенный А. Милном в 1924 г. (см. [Milne 1983}).

4. В предисловии к сборнику, указанному в коммент. 3, говорится, что Кристофер Робин называл лебедя Пух, потому что если ты зовешь его, а он не откликается, то ты можешь притвориться, что ты сказал "Пух" (нечто вроде "Пф!"), "показывающее, как мало он тебе нужен" [Milne 1983: 243}.

5. Обычное название игрушечного медведя в английском языке -- Teddy Bear. Эдуард -- полное имя от гипогористики 'Тедди'. Таким образом, Эдуард Бэр -это как бы выросший и ставший взрослым Медведь.

6. В книге не дана прямая мотивировка происхождения Леса и его обитателей. В первой главе Пух -- просто

291

обыкновенный игрушечный медведь, любимая игрушка, о которой отец рассказывает мальчику истории. Эпизод в зоопарке, в котором Кристофер Робин по каким-то таинственным проходам попадает к живому настоящему медведю, в дальнейшем тексте никак не развит и поэтому несколько повисает в воздухе. Легко объяснить эту амбивалентность этиологии ВП, если принять гипотезу, в соответствии с которой эпизод в зоопарке происходит во сне. Наблюдения, сделанные автором этих строк над записями снов (см. [Руднев 1999]', ср. также классические исследования 3. Фрейда [Фрейд 1991] и В. Н. Топорова [ Топоров 1995]), показывают, что, как правило, всякое узкое, замкнутое, ступенчатое пространство является пространством сновидения, так же как, впрочем, и для мифопоэтического сознания [Топоров1976]. Таким образом, можно предположить, что Кристофер Робин приходит в зоопарк во сне и встречается там с живым медведем. Мотивация сном, весьма обычная в литературе, открыто декларирована в "Алисе" Кэрролла, на которую Милн ориентировался и реминисценции к которой есть в ВП.

7. См. "Обоснование перевода".

8. См. "Обоснование перевода".

9. См. "Обоснование перевода". Ther, конечно, ничего не значит. Кристофер Робин эмфатически подчеркивает биполовую, андрогинную природу Пуха, где женская (Winnie) и мужская (Пух) половины имеют, так сказать, равные права.

10. Стихотворение переведено в форме хокку, трехстишия 5+7+5 слогов. Такая форма отвечает медитативному настроению стихотворения. О принципах перевода стихов см. "Обоснование перевода".

292

11. Это стихотворение является во многом ключевым для понимания прагмасемантической проблематики ВП. Сопоставление-отождествление медведя с пчелой покоится на основе фонетического сравнения соответствующих слов в английском языке -- bear (медведь) и bee (пчела). Можно предположить, что это сходство является также этимологическим, так как оба эти слова представляют собой звукоподражания: bear -- тот, кто рычит; bee -- тот, кто жужжит, гудит. В русском языке слово 'пчела' по своему происхождению (от др. русск. 'бъчела'), -- по-видимому, того же корня и первоначального значения (того же корня слова 'бык' и 'букашка'). Помимо фонетико-этимологического сходства отождествление этих слов имеет логико-семантический и онтологический смысл -- то, что можно назвать Парадоксом Пуха. В этом стихотворении утверждается, что (дословный перевод) "это очень забавная мысль, что, если бы Медведи были Пчелами, они бы строили свои гнезда на дне деревьев. И, таким образом (если бы Пчелы были Медведи), нам не нужно было бы карабкаться по всем этим лестницам". Понять это контрфактическое суждение можно только так: если бы медведи были пчелами, при этом оставаясь медведями, то есть продолжая любить мед и не умея летать, они бы строили свои гнезда внизу, и тогда пчелы, в свою очередь, поменявшись с медведями, сохранили бы и то, и другое качество. Получается, что медведи, ставши пчелами не забывают про то, что они все же медведи, и vice versa. В результате получаются два гибридных вида:

Медведи-Пчелы и Пчелы-Медведи. Логически они тождественны, а прагматико-этиологически нет. Медведь, превратившийся в пчелу, -- это медведь по происхождению, и наоборот. В соответствии с этой логикой, если бы медведь превратился в поросенка, он стал бы медведем-поросенком, то есть медведем по происхождению и по сути и поросенком по обличью, и наоборот. То есть он

293

проявлял бы фундаментальные признаки поведения медведя (например, любил бы мед), но был бы подобно Поросенку трусливым. Это стихотворение переведено разностопным амфибрахием с чередованием двух 4-стопных строк с мужскими окончаниями и двух 3-стопных с женскими -- сокращенно Ам 4433 ааББ. Этот размер в русской поэзии XX века ассоциируется с творчеством Анны Ахматовой ("В тот год мы сошли друг от друга с ума...", "Одно, словно кем-то встревоженный гром..."). По воспоминаниям современников Ахматовой, она, придумывая стихотворение, гудела, как пчела.

12. Стихотворение переведено разностопным хореем 4343 АбАб, традиционным в русской поэзии размером колыбельной песни ("Спи, младенец мой прекрасный, / Баюшки-баю...") [Гаспаров 1983}.

13. Заключительные слова рассказа пародируют элементы этиологического мифа -- о происхождении имен [Мелетинский 1976}.

14. От звукоподражания hum -- хмыкать.

15. В этом абзаце рефлексия над проблемой отсутствия самотождественности сочетается с перинатальной тематикой (см. также вступительную статью, раздел 6). По сути, глава посвящена вторичному переживанию своего рождения Пухом с целью снятия психологической травмы (для Пуха символом этой травмы является его тучность, которая ассоциируется с беременностью, -- он наедается у Кролика и не может вылезти из норы. Соотнесенность тучности и беременности является, по Э. Фромму, универсальным символом [Fromm 1951}. Дыра в земле, в которую Пух лезет головой вперед, олицетворяет материнское лоно, так же как и сама земля в ми

294

фологии отождествляется с материнским лоном (мать-сыра земля).

16. Здесь происходит игра на прагматических парадоксах и необходимых истинах. "Я здесь" -- прагматически истинное высказывание, "Меня здесь нет" -- прагматически ложное. Кролик, отрицая факт своего присутствия, самим фактом отрицания выдает свое присутствие.

17. Как уже говорилось выше (см. вступительную статью), Пух, который плохо разбирается в абстрактной лексике (не понимает длинных слов и косвенных речевых актов) и, напротив, очень силен в конкретной прагматической стихии речевой деятельности. Кажется тривиальным, что Пух понимает, что кто-то должен сказать "Никого". Но, вероятно, если бы сходный случай произошел с оторванным от речевой прагматики Сычом, то последний мог бы удовлетвориться ответом вроде: "Ах, никого. Ну тогда понятно. Приношу свои извинения!" Реалистичность Пуха ни в коей мере не противоречит его логико-прагматическим способностям: для того, чтобы утвердить ценность действительного мира, необходимо понять и оценить то, как могли бы обстоять дела в других положениях вещей (в других возможных мирах).

18. Мучения Пуха, застрявшего на самом выходе из дыры, соответствуют, по С. Грофу, четвертой перинатальной матрице -- характерное сочетание агрессивности и оптимизма [Гроф 1992}.

19. Описанное здесь действие напоминает обряд кувады, описанный еще Тейлором и Фрезером, когда муж, чтобы помочь рожающей женщине, проделывает магические действия, связанные с символическим рождением [Фрэзер 1992}.

295

20. Интерпретацию имени этого персонажа см. в статье "Обоснование перевода".

21. В оригинале Trespassers W -- обрывок объявления, которое могло бы висеть перед частным владением:

"Trespassers will be prosecuted" (Нарушители границ будут преследоваться по закону) [Milne 1983: 398}.

22. На уровне языка эллиптические высказывания И-i являются характерным примером говорения ни о чем, которое развито в ВП чрезвычайно сильно (см. раздел 8 вступительной статьи). На психологическом уровне этой эллиптичности соответствует неопределенность ситуации. И-i понимает: что-то с ним не в порядке, но не знает, что именно.

23. Невозмутимая покорность к такого рода вещам заставляет вспомнить произведения Ф. Кафки.

24. Утешение является достаточно сложным речевым актом. В терминах А. Вежбицкой его экспликация могла бы выглядеть примерно так: "Зная, что ты находишься в плохих обстоятельствах и что ты бы хотел находиться в хороших обстоятельствах, и желая тебе этого, я говорю тебе, что обстоятельства переменятся" [Wiersbicka 1970]. Для Пуха это слишком абстрактно. Сделать что-то полезное -- это сфера практической прагматики, в которой он силен:

если потерян хвост, надо его найти, а если день рождения, надо делать подарки. Два раза Пуху удается помочь И-i не пустыми разговорами, а продуктивными действиями.

25. Пейзаж в ВП достаточно своеобразен. Природа будто принимает живое участие в действии. Можно сказать, что обитатели Леса настроены пантеистично. Солнце, снег, ветер, вода, холод, жара -- важные атрибуты, со

296

провождающие ключевые главы книги. При этом солнце несет бодрость, ветер -- разрушение, холод -- заставляет заботиться о жилье, вода -- символ времени и смерти.