Читаем без скачивания Черные шахматы - Михаил Григорьевич Бобров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Для краткости допустим, что никаких проблем не обнаружено: упорные сошники были забиты правильно, орудие исправно.
Ход переходит к комбату. Он наблюдает падение снаряда, по засечкам шкалы бинокля измеряет отклонение от цели, и сразу диктует поправки:
"Прицел один меньше, угломер два больше! Трубка один меньше"
СОБ командует: "Третье, осколочный. Прицел одиннадцать, угломер тридцать — один — один, заряд второй, трубка пять!"
Все действия по проверке-сборке снаряда повторяются, и так делается до команды комбата: "Стой! Записать! Батарея шесть залпов беглым!"
То есть, снаряд опорного орудия упал достаточно близко от цели. Записываются полученные цифры прицела-угломера-трубки. Комбат приказывает огонь всей батареей шестью залпами. Беглый огонь — допускается не поправлять наводку, если наводчик не видит в том необходимости.
Для примера, если комбат хотел бы поставить огневую завесу, он бы скомандовал "Батарея, один снаряд, очередью" — чтобы пушки выстрелили каждая по разу и можно было поправить наводку для получения красивой ровной цепочки разрывов.
Так или иначе, пристрелка окончена. Тогда СОБ вносит поправки от опорного орудия на все пушки и командует командирам огневых взводов:
"Первый взвод прицел одиннадцать угломер тридцать один один"
"Второй взвод прицел одиннадцать угломер тридцать один пять"
"Третий взвод прицел одиннадцать угломер тридцать два ноль"
"тридцать два ноль" — это 30-2-0, а 3200 говорится "три- два- ноль- ноль"
Теперь расчеты бегают вокруг шести пушек. Дождавшись, пока все командиры расчетов поднимут белые флажки, СОБ поднимает красный флажок и уточняет: "батарея, залпом!" — это команда подготовительная. Все выдохнули. Теперь красный флажок вниз, команда: "Огонь-огонь!", сдвоенная, чтобы услышали в шуме. И все шесть стволов бьют разом.
Чтобы при этом не вылетели барабанные перепонки, открывается рот пошире, а уши, напротив, затыкаются. Но все равно артиллеристы — "глухари", после нескольких месяцев службы громкие звуки для них, как для всех обычные. А звуки, по меркам артиллеристов громкие, для обычного человека "вообще пц".
Очень громкий звук воспринимается не ушами: мозг отключает некоторые нервные окончания, если успевает это сделать. Очень громкий звук — это или воздушная волна, хлопок невидимым полотенцем. Или сначала удар в подошвы ног, потому что скорость звука в твердом теле больше, чем по воздуху. А потом такое чувство, как будто чешется изнутри кожи; и только потом понимаешь: это рядом Д-30 шарахнула. На ней еще деды воевали, а как долбанет, то рефлекторно ищешь на земле отлетевшие уши.
Пока на батарее приходят в себя, комбат наблюдает, куда попал залп и либо дает поправки, либо командует: "продолжать огонь", до состояния "цель задымлена". Потому что в бинокль не особо видно, что там с укрывшейся пехотой. Можно сказать уверенно: "цель поражена", если "цель поменяла очертания", но это про танк, блиндаж или корабль. А про укрытую пехоту ничего точного не скажешь, тут только надеяться на эллипс рассеивания и на количество снарядов.
Когда батарея ведет огонь "на поражение", работает конвейер. Важно быстро кидать снаряды в пушку, развивать огневую производительность, погуще насыпать в эллипс рассеивания. Хорошо сыгранный расчет для этого не нуждается в командах-флажках, каждый номер и так четко знает свой маневр.
Но все действия по проверке снарядов и пушек обязательно выполняются, спешка там, не спешка. Мы потомки тех, кто проверял капсюли. Кто не проверял, тот примерно сейчас к Марсу подлетает облаком нежнейшего мясного фарша, на скорости где-то двадцать километров за секунду.
Лирическое отступление…
… О накатниках, откатниках и международном дне туалетов
Артиллерия в кино представлена слабо. Не очень героически выглядит. Еще от Македонского тянется: кто лицом к лицу саперной лопаткой месится, тот герой. А кто "малой пехотной лопаткой", тот вообще-совсем трижды герой, ему не лениво три слова выговаривать взамен одного.
Но кто издаля стрелами швыряется или там камнями из пращи, или там дротиками — те не мужи. Те бабы позорные, от прямого дела бегут.
Поэтому про артиллерию я лично могу вспомнить немного фильмов. Черно-белый, по Быкову, "Третья ракета" — на удивление жлобски снятый. У Быкова в книге Курская дуга, сотни танков, самолеты, эпическое сражение всего СССР за право существования. В кадре — одна пушка и где-то там на краю кадра ползает один танк. Суть фильма в психологической драме между бойцами одного расчета. Как бы да, замысел благородный — но я-то успел повесть прочитать. И где в кино Курская дуга, где исполинские армии, напрягающие все силы? С первых кадров "не верю" — а от этого и психодрама(тм) не срабатывает.
Зато "Горячий снег" по одноименной книге Юрия Бондарева снят без лишней экономии. Там тоже главный герой — командир одного расчета, но все его переживания на фоне громадной, неохватной одним взором, Сталинградской битвы. Помнится, фильм этот и я поругивал, и живые тогда еще участники боя поджимали губы: вроде хочется высказаться, а нельзя светлый образ воина-освободителя рушить.
Но насколько же "Горячий снег" оказался выше буквально всего, снятого после распада СССР! Кроме, пожалуй, "Брестской крепости" 2009 года — только в "Крепости" нету нашей артиллерии, она про другую драму.
Расклад по "Горячему снегу" вот какой. Осенью 1942 года, конкретно — 19 ноября, дату запоминаем, она очень важная — с удара артиллерии началась операция "Уран". Немецкая 6 полевая армия Паулюса, вцепившаяся в руины Сталинграда, получила по бокам и быстро оказалась в кольце.
Немцы, невзирая на адову русскую зиму, быстро организовали спасательную операцию. Они взяли Манштейна, обсыпали его кучей войск — серьезно, там даже авиаполевые дивизии были! — но в целом наскребли 500 танков, а это и для 1945 года была серьезная сила. Манштейн быстренько придумал красивое название "Зимняя гроза", прикинул, как будет смотреться в мемуарах, понял: хорошо будет смотреться. И поехал разбивать кольцо окружения снаружи. Манштейн был совсем не дурак, он понимал, что короткий путь к Сталинграду ведет через несколько речек, где русские наверняка его ждут. А длинный путь, километров 200, ведет всего через две речки: Аксай и Мышкову. Длинную дорогу Манштейн собирался пройти быстрее, чем короткую.
Будь это летом 1941 в густых лесах треугольника Ровно — Луцк — Броды, немцы могли бы замаскировать подготовку и перемещение войск и повторить тогдашний успех. Но год стоял 1942й, вокруг была ледяная приволжская степь, где спрятаться могут разве что суслики, и те не надолго.
Движение войск было вскрыто авиаразведкой, и советское командование выдвинуло на свой берег Мышковы — чтобы речка
