Читаем без скачивания Проклятие королевы фей - Тереза Медейрос

Хлопнувшая дверь милосердно оборвала эту гневную тираду. Холли, которая и раньше не могла смотреть мужу в глаза, почувствовала, что теперь вообще не в силах глядеть в его сторону.

— Никогда прежде не видел, как ты краснеешь. Тебе это очень идет.

Тихий голос Остина смутил ее. Они посмотрели друг на друга, словно разделенные бездонной пропастью могилы его матери. Робея под пристальным взглядом супруга, Холли опустила голову, покусывая нижнюю губу. С тех пор как Остин начал смотреть как бы сквозь нее, она стала относиться к своей внешности довольно беспечно.

— Сэр, я никогда прежде не видела, как вы швыряетесь цветами. Вам это не к лицу.

— Мне сразу следовало предупредить тебя. Все мужчины рода Гавенморов прокляты тем, что… — Остин остановился, словно не зная, сколько можно открыть ли, — у них непредсказуемый характер. По меркам Гавенморов, это была лишь мягкая вспышка.

— В таком случае мне бы очень не хотелось увидеть что-нибудь серьезное.

— Как и мне.

Поднявшись с земли, Остин побрел к вершине холма. Там он остановился и обвел взглядом весь мыс от недостроенной наружной стены до вспенившейся реки, несущей свои воды в море. Его силуэт отчетливо вырисовывался на фоне тронутых багрянцем лиловых сумерек.

— Патриотизм моего отца не всегда был таким искренним, как он сейчас пытается представить, — наконец сказал Остин. — Прослышав, что английский король Эдуард хочет обеспечить мир с воинственными западными соседями, построив на важнейших путях вдоль пограничных с Уэльсом рек крепости, отец предложил Гавенмор как место для одной из них. Он понимал, что король щедро одарит землями и золотом всех дворян, присягнувших ему.

— Отец Натаниэль рассказывал мне об этих замках.

Холли не стала добавлять, что священник также рассказал о том, что этот замысел Эдуарда так и не был полностью воплощен в жизнь. Что до сих пор валлийцы время от времени восстают против правления сына короля Эдуарда.

На устах Остина появилась грустная улыбка.

— Для девятилетнего мальчишки то было волшебное время. Днем и ночью здесь все кипело. Столько рабочих: каменщики, плотники, землекопы. Мы с Кэри старались побывать всюду. И можешь себе представить, с каким восторгом мы встретили известие о том, что сам король Эдуард собирается почтить нас своим присутствием. Нам еще не доводилось видеть настоящего короля.

Его лицо потемнело.

— Он прибыл к нам в сопровождении свиты в дождливый вечер. Эдуард был уже в летах, но силы в нем было еще много. Я был парнишкой упитанным, но он поднял меня, словно пушинку.

Мысленно представив себе эту картину, Холли не смогла удержаться от улыбки. Сейчас в стройном поджаром теле Остина трудно было угадать маленького упитанного мальчишку.

— Они засиделись допоздна: отец, мать и король Англии. Смеялись, разговаривали, шутили. Короля очаровало пение моей матери.

Призрачные отголоски давно забытой мелодии прошлись по натянутым нервам Холли, и она поежилась.

— Разошлись они около полуночи. А позднее отец, проснувшись, обнаружил, что место в кровати рядом с ним пусто.

Внезапно Холли почувствовала, что не желает знать продолжение. Что она готова сделать все, лишь бы остановить Остина. Даже броситься ему на шею и рукой зажать его рот. Но она словно оцепенела, раздавленная непосильной тяжестью того, что должна была услышать.

Голос Остина, лишенный каких-либо чувств, стал холодным и отчужденным.

— Он искал Гвинет по всему замку — так же, как ищет ее и теперь. Но в ту ночь он нашел ее. В постели короля.

— И что он сделал? — прошептала Холли. Остин пожал плечами.

— Что он мог сделать? Честолюбивые дворяне нередко позволяют своим сюзеренам вкусить прелести своих. Закрыв дверь, отец вернулся к себе в спальню. На следующий день на рассвете он учтиво распрощался с Эдуардом, дав ему клятву в вечной преданности. Затем, поднявшись наверх, задушил неверную супругу.

Красивое лицо Остина было непроницаемо, словно изваяние, высеченное на надгробии.

— Я нашел их в той постели, на тех самых смятых простынях, на которых она лежала с другим мужчиной. Отец плакал, прижимая к себе ее безжизненное обмякшее тело. Он целовал ее лицо, умоляя, чтобы она проснулась. Но на ее распухшей шее краснели отпечатки его пальцев, а красивое лицо исказила печать смерти.

Холли зажала дрожащей рукой рот, ужасаясь тому, что встала на защиту Риса, что позволяла ему словно тени бродить за ней по замку. Нежно сжимала его немощные руки — те самые, что оборвали жизнь матери Остина.

— Когда король Эдуард узнал о ее смерти, — продолжал Остин, — он тотчас же отозвал строителей. Лишил отца титула, владений, вынудил вассалов бросить его, и остались лишь самые преданные.

Теперь Холли поняла, почему Остин прибыл на турнир без свиты рыцарей и оруженосцев. Почему замок охраняют не опытные воины, а крестьяне, пекари и пасечники.

— Сын Эдуарда продолжает преследовать нас, пытаясь задушить налогами и вынудить отказаться даже от этой голой скалы. И все это из-за вероломства женщины, предавшей нас.

Холли услышала в этом проникнутом горечью шепоте боль ребенка, вынужденного с самого детства взвалить на себя тяжелый груз мужской ответственности.

— Бросившей нас.

— Бросившей вас? — Холли, сострадание которой потонуло в водовороте чувств, вскочила на ноги. — Мне кажется, сэр, это вы бросили ее.

18

Остин не удивился бы, если бы ему пришлось выслушивать от Холли слова сочувствия. Или если бы она в ужасе отпрянула от него. Или склонила бы голову, устыдившись позора, запятнавшего честь его семьи. Но маленькая мегера, вскочившая с земли и обрушившаяся на него с обвинениями, изумила его. На турнирах ему не доводилось сталкиваться с такими устрашающими противниками. Остин не сомневался, что, если бы его жена была кошкой, она со злобным шипением немедленно бросилась бы царапать его лицо.

— Покинула вас? — повторила Холли. — Насколько я понимаю, у бедняги не было иного выбора.

Ее неистовый напор вывел Остина из печальной задумчивости. Он, как и Холли, тоже повысил голос.

— Она могла бы остаться со своим супругом! Сдержать данную у алтаря клятву!

— А ваш отец мог бы не душить ее! От моего внимания не укрылось, что дражайшего короля он не задушил.

Получив этот болезненный удар, Остин отступил на шаг. Вот уже два десятилетия все до единого обитатели Каер Гавенмора не упоминали о смерти его матери. Ужасная трагедия запятнала их жизнь кровью, однако никто не осмеливался говорить о ней. До тех пор, пока не появилась Холли. Мужественная дурнушка Холли.

Она не знала пощады, его Холли.