Читаем без скачивания Полный курс уголовного права. Том I. Преступление и наказание - Коллектив авторов

Из 139 членов и кандидатов в члены ЦК партии, избранных на XVII съезде партии, 70 % были арестованы и расстреляны в 1937–1938 гг. как «враги народа». Из 1966 делегатов того же съезда с решающим и совещательным голосом было осуждено за контрреволюционные выступления более половины – 1108 человек[160].

Таким образом, уголовное законодательство 30-х годов оказалось поистине кровавым, отбросившим принципы законности, гуманизма и справедливости в средневековую бездну. Во-первых, вопреки принципу демократизма и суверенности союзных республик, они были лишены права на издание собственных уголовных кодексов. Во-вторых, вопреки принципу законности, исходящему из того, что основанием уголовной ответственности может быть исключительно совершение преступления, а не опасная личность в виде «врагов народа», «кулацко-зажиточных элементов» и пр., акцент в уголовном законодательстве этого периода был сделан именно на «опасную личность», не совершившую конкретного преступления.

В-третьих, грубо нарушался принцип личной ответственности и вины, когда уголовной (не говоря уже о десятилетней административной) высылке подвергались лица, не виновные в совершении преступлений другими лицами (так называемые «ЧСИР» – члены семьи изменника Родины). В-четвертых, в противовес принципу гуманизма была установлена уголовная ответственность с 12-летнего возраста, лишение свободы повышено до 25 лет, введено тюремное заключение, отменено условно-досрочное освобождение. В-пятых, в отступление от принципа категоризации преступлений и дифференциации ответственности посягательства на государственную собственность преследовались без учета тяжести ущерба. Преступления против государственной собственности, против представителей власти карались несопоставимо строже, чем преступления против жизни и здоровья граждан. За хищение суд мог вынести расстрел, за умышленное убийство – 10 лет лишения свободы.

К сказанному можно добавить, что еще более вопиющие формы произвола и беззакония были допущены при реализации уголовной репрессии в правоприменительной сфере. Это выразилось: в активной деятельности внесудебных органов (троек, особых совещаний); в игнорировании принципа презумпции невиновности, в придании признанию обвиняемым своей вины качества «царицы доказательств»; в организации «ударных кампаний» по борьбе с определенными категориями преступлений, что вело к быстрой переполняемости мест лишения свободы, а вслед за тем – широкому распространению условного освобождения, иногда принимавшему характер «разгрузки тюрем»; в фальсификации материалов следствия и суда, применении пыток к обвиняемым (возможность применения пыток была узаконена в 1937 г., чуть позже несколько заводов страны было перепрофилировано на производство орудий пыток); в поощрении провокаций, доносительства, оговоров и самооговоров; в чудовищных злоупотреблениях по отношению к осужденным со стороны администрации мест лишения свободы.

В результате тотального террора, граничащего с геноцидом, жертвами уголовной репрессии в России в тот период времени стали миллионы людей. О масштабах репрессии некоторое представление дают статистические данные о контингенте заключенных, содержавшихся в подразделениях системы ГУЛАГа. Следует только иметь в виду, что эта статистика не включает количество лиц, приговоренных к расстрелу, отбывавших лишение свободы в тюрьмах и лагерях НКВД, отбывавших наказание в виде ссылки или высылки, и некоторые другие категории осужденных.

По состоянию на 1 марта 1940 г. ГУЛАГ состоял из 53 лагерей, 425 исправительно-трудовых колоний, 50 колоний для несовершеннолетних. Общий контингент заключенных, содержащихся только в лагерях ГУЛАГа, определялся, по данным централизованного учета, так: 1934 г. – 510 307, 1937 г. – 820 881, 1940 г. – 1 344 408 человек. Удельный вес осужденных за контрреволюционные преступления в составе лагерных заключенных ГУЛАГа составлял: в 1935 г. – 16,3, 1938 г. – 18,6, 1940 г. – 33,1 %[161].

§ 6. Военное и послевоенное уголовное законодательство (1941–1953 гг.)

Уголовное законодательство периода Великой Отечественной войны СССР с фашистской Германией характеризовалось двумя чертами. С одной стороны, это было законодательство чрезвычайного военного времени, поэтому ряд норм носил временный характер, действовал лишь на период военного времени, например об уголовной ответственности за распространение панических слухов. Вводилось военное положение, и правосудие в местах военных операций осуществляли военные трибуналы. Что касается другой группы законов с пресловутым «приравниванием» их по аналогии, идущей от Закона 7 августа 1932 г., то она отражала традиции нормотворчества сталинской модели. Так, уход с военных предприятий приравнивался к дезертирству и сурово карался – до 8 лет лишения свободы. Опоздание на любую работу влекло серьезные административные санкции.

В судебной практике военного времени чаще обычного применялась аналогия, что вряд ли можно было оправдать чрезвычайностью ситуации[162]. Например, кража имущества военнослужащих или из квартир эвакуированных либо находящихся в бомбоубежище лиц наказывалась как бандитизм, даже если кражу совершало одно лицо. В расширение практики осуждения по аналогии (с явным нарушением правил применения этой исключительной нормы) внес свою лепту и Верховный Суд СССР. В постановлении от 24 декабря 1941 г., взяв на себя по существу функцию законодателя, он рекомендовал судам продажу гражданами товаров по повышенной против государственной цене наказывать по аналогии как спекуляцию, даже когда не было установлено факта скупки товаров с целью наживы[163]. Рекомендация Верховного Суда реализоваться, естественно, не могла, ибо в условиях экономического бедствия военного времени товарообмен, как теперь говорят, «по договорным ценам», имел всеобщий характер. Кроме того, она противоречила гражданскому законодательству, нормам о купле-продаже гражданами личного имущества.

Весьма прогрессивным и своевременным был Указ Президиума Верховного Совета СССР от 2 ноября 1942 г. «Об образовании чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и причиненного ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР». Чрезвычайная комиссия выполняла функции расследования международных преступлений немецкого фашизма, результаты которого в 1945 г. использовались на Нюрнбергском процессе.

Двенадцатилетний послевоенный период с 1945 по 1953 г. был отмечен двумя направлениями уголовно-правового нормотворчества. С одной стороны, в прежних традициях ужесточением уголовной кары пытались сбить неизбежный в послевоенной разрухе рост экономической преступности. С другой стороны, издавались прогрессивные нормы, обусловленные исторической победой СССР в Великой Отечественной войне.

К ряду первых видов послевоенного нормотворчества относится Указ Президиума Верховного Совета СССР 1947 г. «Об усилении уголовной ответственности за посягательства на государственную, общественную и личную собственность». За хищение государственного имущества устанавливалось наказание до 25 лет лишения свободы с конфискацией имущества. Такими явно бесперспективными методами командно-административная система пыталась преодолеть глубокие раны войны – беспризорность, бездомность (в войне погибла пятая часть жилого фонда страны), нищету, голод.

Среди законов, связанных с победой, безусловно, высокогуманными явились Указы «Об амнистии в связи с победой над гитлеровской Германией», «О признании утратившими силу Указов Президиума Верховного Совета СССР об объявлении в ряде местностей СССР военного положения» и, конечно, Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об отмене смертной казни». В третий раз в истории советского государства отменялась смертная казнь. В преамбуле отмечались мотивы отмены: историческая победа советского народа и обеспечение дела мира на длительное время, пожелания профсоюзов, рабочих и служащих и других авторитетных организаций, выражающих мнение широких общественных кругов. В санкции норм УК, где предусматривалась смертная казнь, она заменялась лишением свободы до 25 лет.

С предложением об отмене смертной казни во всем мире Советский Союз обратился к представителям государств, представленных в Организации Объединенных Наций. Предложение, однако, не было принято. Стали поступать письма трудящихся о восстановлении смертной казни за наиболее тяжкие преступления. В 1950 г. смертная казнь была восстановлена. Ее применение ограничивалось изменой Родине, шпионажем и диверсией.