Читаем без скачивания Птенцы Виндерхейма - Алина Лис

Пример Хельга доказывал – да, можно. Но разве тогда Хельг не провалился в Бездну? Разве не окружает его ужас бессмыслия?

Или – неужели кроме Бездны и чести Дома есть и что-то третье?

Ты давно об этом пытался подумать, Свальд Вермундссон. Пытался, гоня странные мысли, пугаясь их. Честь – быть честным с собой? А честен ли ты с собой, Свальд? Ты всегда хотел, чтобы твоя жизнь имела смысл. Но смысл ты видел только в Доме Огня. Ты боялся. Ты всегда боялся, что кроме чести Дома Огня есть и что-то другое. То, что обессмыслит твою жизнь.

Потому что ты мог прожить ее по-другому. Сам выбрав свой путь.

Тогда, в пещере, он испугался еще раз. Еще раз перед ним предстала Бездна. Хельг – он был посланником Бездны. Но когда Свальд висел над бездной настоящей, когда Хельг держал его – он стал честен с собой. Не Бездны ты боялся, Свальд Вермундссон, а выбора. Выбирать самому, не полагаясь на волю Дома. Самому выбирать свой смысл жизни.

Это сложно, не так ли? Так же сложно и трудно, как честь.

Но…

Но Хельг, кажется, делал это легко и непринужденно.

Он обладал чем-то, чего не было у Свальда.

А Свальд…

Хельг Гудиссон

– Я хочу понять себя. И мне кажется, что ты можешь мне помочь в этом. Но я не хочу оставаться в долгу. Поэтому я предлагаю свою службу.

Хельг молчал, хотя надо было отвечать Свальду, не затягивать. Многое становилось понятным. Вот почему Вермундссон предложил вассалитет. Это требовало дополнительных размышлений. Новая информация представляла Свальда чуть в ином свете.

«Дружба… Вот что ему на самом деле нужно… Но он не знает ничего, кроме подчинения и повеления, – такой у него Дом. Такой взгляд на мир. Он только решил попробовать скорлупу мироздания на прочность, а я с детства бился о стены миропорядка, желая их сломать…»

– Хельг! – Свальд был настойчив. – Скажи мне свое имя, род и Дом.

«Хватит затягивать. Ему это нужно не меньше, чем мне…»

Хельг чуть поморщился. Лис внутри его прошипел, что не надо себя благодетелем выставлять. Сломал парня, дал закрепиться сомнениям в Доме, грызущим его исподволь, невольно лишил гнета дурацкой чести – но лишь потому, что преследовал свои цели. И ничего больше. Точка.

– Хорошо, Свальд. – Юноша вздохнул. – Меня зовут Хельг Гудиссон.

Свальд кивнул. Рожа его стала серьезной-пресерьезной. Хельгу даже сделалось как-то неловко.

– И знаешь что? – Лис улыбнулся. – Давай без церемоний. А не то еще опоздаешь на занятия.

– Но обряд клятвы верности требует… – начал Свальд.

– Ты смеешь спорить со своим будущим господином? – нахмурился Хельг.

Он и так отлично знал, чего требует обряд вассальной клятвы. Во-первых, часовой церемонии, во время которой звучат ритуальные фразы из Книги Солнца, а обе стороны – вассал и сюзерен – дают длинные высокопарные обещания. Во-вторых, определенные вещи-символы, закрепляющие союз людей благословлением Всеотца.

Была и короткая версия обряда, десятиминутная, во время которой сюзерен задавал вопросы, а вассал на них отвечал, давая после каждого ответа обещание верно служить. Но и после подобного обряда требовалось закрепление посредством церемонии.

– Не смею, – мрачно сказал Свальд. Он старался понять Хельга – и не понимал.

– Тогда стань передо мной на одно колено.

Это было вопреки правилам: тот, кто собирался стать вассалом, обязан был опуститься на оба колена, принося клятву верности, тем самым показывая, что полностью отдает себя во власть сюзерена. Но Хельгу было плевать на правила.

Он, в конце концов, пришел в академию, чтобы разрушить все правила!

Свальд, все еще сомневаясь, опустился на одно колено.

– Я…

– Я возьму клятву с тебя, – перебил его Хельг. – И ни в коем случае не смей преклоняться полностью. Потому что клятва будет особой.

Свальд кивнул, хотя сомнение продолжало клубиться в его глазах.

– Поклянись мне, Свальд Вермундссон из рода Ульвара Льётссона, Дом Огня, – Хельг протянул правую руку и положил ее на голову преклонившегося перед ним юноши, – поклянись быть моим верным слугой и верным другом. Поклянись быть врагом моим врагам и другом моим друзьям. И поклянись, что ты всегда будешь честно говорить, что думаешь обо мне и моих делах.

Свальд прищурился. Это совершенно отличалось от любой версии клятвы верности, которая требовала от вассала всегда подчиняться сюзерену без раздумий и не сметь идти против его воли и желаний. Ну, и ни в какой клятве вассала не говорилось быть другом сюзерену.

– Клянусь, Хельг Гудиссон. Клянусь быть твоим верным слугой и верным другом, клянусь быть врагом твоих врагов и другом твоих друзей. Клянусь всегда говорить честно о тебе и твоих делах.

– И я клянусь, что буду тебе верным господином и верным другом.

Хельг медленно провел указательным пальцем по волосам Свальда, чертя три раза руну Соула. Самая короткая и необычная в Мидгарде клятва верности вассала сюзерену была принесена, а символическое нанесение руны должно было вознести ее к небу. В Мидгарде любая клятва подкреплялась Соулой. Так поклявшиеся демонстрировали, что отдают себя под суд небес.

Сейчас в Хрустальном дворце небес Вар, богиня истины, раскрыла Книгу Сущего, куда вписала имена сюзерена и вассала, тем самым закрепляя данное ими друг другу обещание. Даже такая клятва верности, без церемоний и не по канону, являлась обетом перед ликом Всеотца. Теперь Бог-Солнце будет зорко следить, чтобы она не была преступлена, и жестоко покарает нарушителя, если это произойдет.

– Теперь иди, – сказал Хельг. – Еще опоздаешь, и Хрульг тебя накажет. Ни тебе, ни мне этого не надо.

Свальд кивнул. Поднялся и отошел к двери. Оглянулся.

– Скажи, Хельг… – Он замялся. – А как Идиссей обманул Темного Властелина?

Лис ухмыльнулся и откинулся на подушку.

– Войска Континента сделали вид, что отступают, и оставили рядом с Цитаделью огромного деревянного быка как приношение светлым богам. Властелин забрал быка в Цитадель, чтобы подарок Свету достался ему.

– Неужели в быке сидели воины? – поразился Свальд. – Но это же глупо, сразу можно догадаться, что к чему. Властелину стоило просто сжечь быка!

– В быке не было воинов. Но Властелин думал, что есть, потому что бык был очень тяжел. Смеясь над неудавшейся хитростью своих врагов, он повелел сжечь быка, чтобы услышать крики сгорающих заживо воинов. Но когда быка подожгли, он взорвался, разрушив стены Цитадели и забрав жизнь самого Властелина, присутствующего при сожжении.

– Вот как… Это и есть – хитроумие? – Не дожидаясь ответа, Свальд открыл дверь. Но прежде чем выйти, он снова повернулся к Хельгу: – Ты просил говорить, что я думаю о тебе. Я думаю, ты ошибаешься. Ты не желаешь побеждать любыми способами.

«Вот, значит, как…»

– Подожди, Свальд. – Хельг приподнялся. – Что касается Арджа… Чтобы избавиться от его навязчивого желания отомстить, сделайте следующее…

Когда Хельг закончил говорить, на лице Свальда появилась непривычная для него улыбка.

– Значит, вот как ты действуешь. Хорошо. Я сделаю все, как ты сказал. До завтра, Хельг. Думаю, завтра я приду вместе с Катайром.

– Не думаю. Завтра утром меня выписывают. Так что увидимся уже на занятиях.

Свальд ушел. Хельг растянулся на кровати. Отлично. Все просто отлично. Свальд – его вассал. Рода и Дома не имеют значения в академии, но сыновья и дочери Горних Домов поймут это еще не скоро. Детям эрлов легче, они не живут в атмосфере Великих Предков и Величия Дома, атмосфере господства и повиновения, атмосфере Долга и Чести. Эрлы есть эрлы, майноры есть майноры.

А Хельг есть Хельг.

Он прищурился, посмотрел в окно. Торжественно качали ветвями каштаны и клены, посаженные вдоль аллеи парка, протянувшегося от больницы к корпусу первокурсников. Ломаные линии кустарников, оплетающих небольшие поляны, создавали нечто вроде лабиринта – нечто потому, что заблудиться в таком «лабиринте» было сложно. По аллее прогуливались курсанты, все из нынешнего набора. Корпус второкурсников-«стрижей» и третьекурсников-«соколов» находился в противоположной стороне, и поэтому их не было видно. Хельг уже знал, что третий, четвертый и пятый курсы вообще находятся на другой половине Виндерхейма – Хальбера рассказала.

Нет, надо точно пробраться в зал, где им показывали макет академии, и все тщательно изучить. Знать местность просто необходимо.

Остаток дня Хельг провел в палате, выходя только в туалет. Почти все время Лис думал: строил планы, рассчитывал возможные последствия, конструировал модели поведения. Стейнмод говорил, что необходимо использовать каждую спокойную минуту для размышлений, что отдых – это отдых тела, но не разума. Приход Свальда будто заставил Лиса проснуться и вылезти из болота, в которое его затащили тишина и одиночество. Завтра – начало учебы. Завтра – снова собирать информацию, снова анализировать, снова подстраиваться под обстоятельства.