Читаем без скачивания Невеста лорда Кэрью - Мэри Бэлоу

– Нет. – Саманта покачала головой. – Это слишком личный подарок, милорд. Я вам очень признательна, и это правда. Но принять такой подарок я не могу.

– Что бы Хартли ни сказал…

– Хартли? – Саманта недоуменно смотрела на Лайонела.

Он же вдруг рассмеялся.

– Ну да, Хартли. Мой кузен. Практически мы выросли вместе. Разве он вам не говорил? И я тоже до сегодняшнего дня? Неужели вы не знали? Предполагается, что какие-то вещи общеизвестны. Но вы могли и не знать. Простите. Моя мать и его отец были сестрой и братом. Большую часть моего детства я провел в Хаймуре.

Саманта могла бы вспомнить, что в тот год, когда Дженни готовилась начать выезжать в свет и к официальному объявлению ее помолвки с Лайонелом, все это было на какое-то время отложено из-за того, что Лайонел находился в Йоркшире, возле своего тяжелобольного дяди. Насколько она помнила, между Лайонелом и Габриэлем возникла тяжелая личная вражда, из-за чего Дженни очутилась в центре чудовищного скандала и была вынуждена выйти замуж за Габриэля. Но Саманта никогда не интересовалась подробностями тех событий. Так, значит, Лайонел приходится Хартли кузеном?

– Вы удивлены? – спросил Лайонел, откалывая брошь от маленькой бархатной подушечки внутри коробки. – А теперь, после свадьбы, я и ваш кузен. А это фамильная драгоценность. Теперь, вы не откажетесь принять ее, не так ли? К тому же голубой цвет должен присутствовать в вашем наряде.

– Пожалуй, – неуверенно проговорила Саманта. – Благодарю вас, милорд.

Саманта с неприятным чувством наблюдала, как Лайонел вынул брошь из коробочки и стал прикалывать к ее платью над левой грудью. Застежка не закрывалась. Его пальцы, казалось, целую вечность прикасались к тонкому муслину, жгли ее сквозь ткань, а когда он наконец справился с застежкой, то, будто бы проверяя, как держится брошь, провел рукой по ее груди, коснувшись соска.

– Саманта, я давно знал, чью грудь должна украшать эта брошь, – вкрадчиво сказал Лайонел. – Только я хотел бы приколоть ее при других обстоятельствах и чтобы сегодня вы были молодой женой другого. Тем не менее я от души желаю вам счастья, дорогая Саманта! – Он изящно поклонился, по-прежнему глядя ей в глаза.

– Благодарю вас, Лайонел, – сказала Саманта и, только когда эти слова были уже произнесены, поняла, что назвала его по имени. Вот уже шесть лет она не называла его просто Лайонел. – Однако я должна покинуть вас – хочу отыскать моего мужа.

– Вашего мужа! – повторил он, и глаза у него стали грустные.

Саманта повернулась и поспешно пошла по направлению к дому, но по пути ее еще несколько раз остановили с поздравлениями и поцелуями.

Хартли оказался в плену у пяти пожилых дам, все они наперебой предались приятным воспоминаниям о его отце и дедушке – красавце и дамском угоднике. Все пятеро согласились на том, что со стороны Хартли было просто возмутительно столько лет прятать себя неведомо где.

– Одна надежда, что милейшая леди Кэрью решительнейшим образом изменит ваш характер, – сказала одна из дам, поразив его тем, что назвала Саманту «леди Кэрью» – он впервые услышал это ее новое имя из посторонних уст.

– Право же, Кэрью, вы не должны скрываться от света оттого лишь, что вы хромаете и у вас изуродована рука, – даже не пытаясь как-то завуалировать бестактность, заявила другая старушка. – Многим нашим героям войны пришлось куда хуже. Молодой Уэйтерс, внук моей сестры, вернулся домой без одной ноги, а вторая отрезана до колена!

Какое это было облегчение – увидеть в дверях гостиной Саманту! Она стояла, оглядываясь вокруг, пока не увидела его. Все, мимо кого она проходила, хотели поговорить с ней и поцеловать ее, но все же минут через пять она добралась до Хартли и теперь стояла рядом с ним, с милой улыбкой слушая ностальгические воспоминания старых дам, две из которых не удержались от того, чтобы не дать Саманте довольно прозаический совет относительно близящейся брачной ночи, чем вогнали в краску и Саманту, и маркиза. Сами же старушки весело захихикали в восторге от собственного остроумия.

Не прошло и двух минут, как Саманта сумела избавить своего супруга от болтливых старушек, и он проследовал за ней в холл. Гости уже начали расходиться, и у Кэрью с Самантой так и не выпало минуты, чтобы обменяться хотя бы несколькими словами друг с другом.

Хартли мечтал остаться наедине со своей женой. Это он хотел устроить пышную свадьбу и не жалел об этом. Такое событие должно запомниться на всю жизнь. Но сейчас он стремился только к одному – побыть наедине с Самантой. Сейчас середина дня и до вечера еще далеко, и он проявит такт и не будет раньше времени стараться завлечь ее в постель, но все же он хотел побыть с ней наедине, поговорить или просто посидеть с ней рядом и помолчать.

Он с тоской вспоминал об их встречах в Хаймуре и милых беседах. Но скоро, скоро! Не пройдет и недели, как они уже будут там, а дальше – долгое счастье на всю жизнь. Наконец-то, минуя редеющие вереницы гостей, он вывел ее в сад, вдохнул полной грудью свежего воздуха, продел руку Саманты себе под локоть, и они пошли к небольшому розовому дереву. К счастью, там никого не было. Хартли усадил Саманту на кованую железную скамью и сел рядом с ней.

– Кто-то должен был предупредить меня, что на своей свадьбе я меньше всего буду видеть свою молодую жену.

– Но все было замечательно, Хартли, – сказала, поворачиваясь к нему, Саманта.

И в эту минуту он увидел брошь. Глаза его остановились на ней, он почувствовал, как кровь отлила от его лица.

– Откуда это у вас? – шепотом спросил он.

– Что? – Саманта нахмурилась. Проследовав глазами за его взглядом, она покраснела и прикрыла брошь рукой. – Лайонел… л-лорд Рашфорд преподнес мне ее. Это свадебный подарок, – пояснила Саманта. – Он сказал, что это фамильная реликвия, что это принадлежит вашей семье. И еще он сказал.. Хартли, я не знала, что он ваш кузен, не знала, что вы близкие друзья. Он считал, что вам будет приятно, что эта брошь теперь у меня. Он шутил, сказал, что мне недостает голубого цвета в моем туалете и эта брошь и станет таким голубым мазком. Вы… вам знакома эта брошь?

Это была брошь матери Хартли. Она очень дорожила ею, отец Хартли подарил ей эту брошь в день их свадьбы. «Чтобы на вас было что-то голубое», – сказал он ей. Мать Хартли носила ее, не снимая.

Умирая, она сказала Хартли, чтобы он взял ее себе и подарил своей невесте в день свадьбы. Почему-то эти ее слова запали ему в голову, и он долго искал брошь, спрашивал о ней своего отца, свою тетку – мать Лайонела и горевал о ней почти так же, как и о матушке.

Но он так и не нашел брошь.

Ею завладел Лайонел. Может быть, он сам каким-то образом сумел захватить ее, может быть, кто-то отдал ему брошь, но Хартли об этом не знал, никто не сказал ему ни слова. А он все искал и искал брошь, искал много лет, несмотря на все доводы разума.