Читаем без скачивания Невеста лорда Кэрью - Мэри Бэлоу

Маркиз заметил, как дрогнула рука Бриджа, протянувшая ему кольцо. Но у него самого рука уже не дрожала. Он надел кольцо на палец Саманты. Зримый символ бесконечности их союза и любви.

«…Венчаю тебя этим кольцом…»

– …Душой и телом я предан тебе, возлюбленная моя, – сказал маркиз губами, глазами, сердцем.

Обряд был совершен. Он закончился чуть ли не до того, как маркиз успел осознать, что он подходит к концу. Самое важное событие в его жизни. Оно свершилось!

«…объявляю вас мужем и женой…»

Саманта была по-прежнему бледна. Ее сияющие глаза, полные доверия, были устремлены на него.

Он поцеловал ее в губы коротким, легким поцелуем и улыбнулся ей. Ни один мускул не дрогнул в его лице – он улыбался своей невесте, своей жене. По собору пронесся шепот, словно все разом вздохнули.

Саманта улыбнулась ему в ответ.

Иной раз счастье схоже с агонией. Он открыл это в тот день, когда она приняла его предложение. Но бывает, оно становится источником такой чистой радости, что ты не можешь удержать ее внутри, она обрушивается водопадом.

Они расписались в книге записей гражданского состояния. Торжественно заиграл орган, маркиз подставил своей жене левую руку, она оперлась на нее, и они пошли по проходу, по которому она совсем недавно шла со своим дядей. Маркиз взглянул на Саманту – она улыбалась, и щеки у нее зарозовели. Он улыбался дамам и джентльменам, стоявшим по обе стороны прохода. Знаком он был с очень немногими, но в последние месяцы часто видел эти лица. Весь лондонский бомонд. Леди Брилл с покрасневшими глазами и дрожащей улыбкой. Ухмыляющийся и подмигивающий Джерсон. И Лайонел с непроницаемым лицом.

Они вышли из собора, звуки органа стихли. Невдалеке от экипажей, ожидающих своих хозяев, собралась небольшая толпа. Сейчас из собора хлынут все зрители и начнется давка. Хартли протянул свою негнущуюся правую руку и положил на руку Саманты.

– Саманта Уэйд, маркиза Кэрью! – Он хотел первым – после священника – произнести вслух ее новое имя. – Вы так красивы, что словами невозможно описать вашу красоту!

– Но вы это сделали, маркиз. – Саманта засмеялась. – И вы очень красивы, Хартли!

«Это любовь делает меня таким в ее глазах», – с нежностью подумал Хартли.

И тут их уединение было нарушено.

Бальный зал в доме Кэрью на Стенхоуп-гейт был огромным, но даже он казался переполненным. Столы стояли во всю его длину, весь высший лондонский свет собрался за свадебным завтраком. Саманта сидела рядом со своим супругом, тихая и молчаливая. Она все еще не могла до конца осознать, что произошло. Она вышла замуж. Хартли – ее муж.

Вчера она измучилась от нерешительности, она чувствовала себя буквально больной. Ее три раза вырвало, и она заметила на себе испуганный, задумчивый взгляд тетушки. Но это было чисто нервное, какие-то последние сомнения. Правильно ли это – выходить замуж из соображений «удобства»? Ради того, чтобы чувствовать себя в безопасности? А может быть, жизнь все же предлагает ей любовь? Слишком поздно будет открыть это после завтрашнего дня.

Тете Агги она сказала только про нервы. Ей пришлось что-то ответить тетушке, потому что та прямо спросила ее, не связано ли ее нервное состояние со страхом перед брачной ночью.

«Если это так, – несколько разочарованно заметила тетушка, после того как Саманта заверила ее, что подобного страха она не испытывает, – тогда я не стану объяснять тебе, что ты должна ожидать от брачной ночи. Не имею никакого желания усугублять твои страхи, дорогая, но все же надо быть к этому готовой».

И все же она, как и предупреждала Дженни, прочла Саманте целую лекцию. Саманта краснела, слушая подробное бесстрастное описание самого процесса, – о каких-то вещах она и не подозревала. Но слушала вполуха, все еще мучимая своими сомнениями.

В последние две недели Лайонел танцевал с ней дважды. Он был бледен, напряжен, очень серьезен и, как всегда, необыкновенно красив. И ни слова не сказал о предстоящей свадьбе. Он вообще почти не говорил, то есть не произносил слов. Зато его голубые глаза говорили очень много. И отчего-то во время этих двух танцев – конечно же, это были вальсы – она не могла заставить себя не смотреть ему в глаза.

Он вел себя очень благородно в эти последние две недели. Столь же благородно, как Фрэнсис, Джереми, сэр Робин и все остальные ее поклонники и друзья. Она бы предпочла, чтобы он проявил свое коварство.

И она снова начала сомневаться, правильно ли она судила о нем. Шесть лет – долгий срок. Все эти годы он путешествовал. Он повзрослел, теперь ему уже тридцать один год. Из молодого он превратился в зрелого мужчину.

Что, если он говорил с ней совершенно искренне? Он сказал, что хотел бы, чтобы она стала графиней Рашфорд. Она могла бы снова познать с ним блаженство романтической любви.

А быть может, и страдания. Быть может, он опять затеял коварную игру. И даже если он действительно хочет на ней жениться и сделает это, будет ли он верен ей до конца жизни? Не ждут ли ее страдания и унижение, а вовсе не радости любви?

Нет, она поступает правильно. Нежная привязанность, которую они с Хартли испытывают друг к другу, – Саманта надеялась, что не преувеличивает, именно так определяя их чувство, – будет всегда. Он всегда будет добрым и ласковым. Они всегда будут друзьями. Ей не нужно будет опасаться его неверности. Ну а она… Для нее супружеская преданность – святой долг. Скоро у них появится ребенок; она на это надеется, нормальная женитьба это подразумевает. С ним она будет как за каменной стеной.

Но сомнения снова и снова подступали к ней, она терзалась весь последний день перед свадьбой и всю ночь – страх и разумные доводы следовали бесконечной чередой.

И вот наконец-то все определилось. Все ее сомнения остались позади. Теперь уже поздно сомневаться. Свадебная церемония произвела на нее гораздо более глубокое впечатление, чем она ожидала.

Самантой овладело совсем другое чувство, когда она увидела Хартли этим утром великолепно одетого и даже красивого, ожидающего ее перед алтарем. Ее ждал не просто друг, с которым она решила прожить бок о бок до конца жизни, ее ждал супруг.

Он коснулся ее руки и наклонился к ней.

– Вы совсем ничего не едите, – сказал он. Саманта улыбнулась.

– Представляете, как бы все удивились, если бы невеста обнаружила волчий аппетит? – Ей так нравилось, как улыбаются его глаза. Она просто влюблена в эту его улыбку, с удивлением подумала Саманта.

– Завтра, – сказал Хартли. – Завтра аппетит к вам вернется.

Саманта почувствовала, как ее щеки заливает краска. Но несмотря на предостережения тети Агги, несмотря на то что теперь она знала, что это будет не просто проникновение в ее тело, предстоящая ночь ее не пугала. Ее лишь несколько смущала мысль, что все это будет происходить не с возлюбленным, а с другом.