Читаем без скачивания Литовские полицейские батальоны. 1941-1945 гг. - Петрас Станкерас

Согласно немецким документам, осенью 1942 г. 3-й и 15-й литовские батальоны (на территории Белоруссии) участвовали в проводимой немцами масштабной операции «Болотная лихорадка». Какова была роль обоих батальонов в этой акции, трудно сказать, однако во время операции, которая длилась с 21 августа по 21 сентября 1942 г., было расстреляно 8350 евреев{426}. Вместе с тем надо иметь в виду, что осенью 1942 г. в Генеральном округе Белоруссии были дислоцированы большие полицейские силы: 1 тысяча немецких и 3 тысячи литовских, латышских и украинских полицейских{427}.

Были и другие случаи, когда в акции по уничтожению евреев были втянуты литовские полицейские и бойцы полицейских батальонов, однако большая часть литовской общественности их осуждала. Иногда по этой причине полицейские после истечения срока службы (6 месяцев) подавали рапорта об уходе со службы (например, в Мариямполе), а кое-где и дезертировали. Это отражается даже в документах советских партизан или КГБ: после одной акции убийства евреев в Каунасском IX форте[103] группа полицейских литовского батальона полиции открыто выразила недовольство{428}. За такие поступки несколько подразделений полиции были посланы на опаснейшие участки фронта, на работы в Германию или в концлагеря. Командир взвода батальона самообороны капитан А. Киркилас (A. Kirkilas), замешанный в убийствах евреев, в июле 1941 г. застрелился{429}. То же самое случилось в Каунасе, где один офицер-литовец, не желавший убивать евреев, застрелился{430}. В Вильнюсе и Жагаре литовские полицейские, отказавшиеся участвовать в убийствах жителей еврейской национальности, были расстреляны чинами оперативной группы, а затем закопаны в одной яме с убитыми евреями{431}.

20 января 1942 г. в пригороде Берлина Ванзее прошла организованная РСХА тайная конференция, на которой была принята программа, названная «Окончательное решение еврейского вопроса» («Endlösung der jüdischen Frage»). Остланд на конференции представлял командир полиции безопасности и СД в Латвии, заместитель командующего полицией безопасности и СД в Остланде штурмбаннфюрер СС Рудольф Ланге (Rudolf Lange). На конференции было решено переправить всех евреев из Европы в концлагеря на Востоке. Массовое уничтожение евреев уже идет полным ходом, но только 30 января А. Гитлер публично признает существование программы ликвидации, заявив, что «одним из будущих итогов войны будет уничтожение всех евреев Европы. Весной начнется уничтожение евреев в газовых камерах». Союзники Германии попытаются сопротивляться осуществлению этой программы, но лишь Болгария так и не подчинится ей в течение всей войны.

С этого времени судьбу евреев в Литве вершили только нацистские учреждения, т.е. СС и полиция. С целью скомпрометировать литовское самоуправление и литовскую полицию немецкие сотрудники СД, участвующие в расстрелах евреев, переодевались в литовскую униформу (например, так было в Шакяе){432}. Даже в конце 1943 г. немцы пытались создать впечатление, что акции по уничтожению евреев проводят литовцы. «Немецкая оккупационная власть в Литве массово уничтожает евреев, однако её агентура распространяет слухи, что евреев расстреливают не немцы, а литовцы»{433}.

Необходимо отметить, что директор Департамента полиции В. Рейвитис своим циркуляром от 17 сентября 1941 г. разрешил начальникам полиции для нужд своих учреждений и для поселения сотрудников полиции занимать освобождённые еврейские помещения{434}. Однако не будем спешить делать выводы.

После создания в Литве первых структур власти и постоянных полицейских учреждений немецкой администрации верховным руководителем литовской полиции и полицейских батальонов стал руководитель СС и полиции в Литве (последовательно — Л. Высоцки, Г. Харм, К. Хинтце). Полицейскими батальонами руководил ему подчинённый командир немецкой полиции порядка (отдел 1а его учреждения в Литве). В 1942 г. этим отделом руководил майор полиции Фридрих Дунгс (Friedrich Dungs). В Каунасе и Вильнюсе литовские батальоны полиции выполняли указания и местных руководителей СС и полиции. Действительными командирами этих батальонов были прикреплённые к ним немецкие офицеры связи (Verbindungsoffizier der Schutzmannschaft), которые с 4–6 немецкими сотрудниками полиции составляли одноименный штаб. Офицерами связи были:

1-й полицейский батальон — капитан полиции Август Ратхманн (August Rathmann), затем — капитан полиции Сперлинг (Sperling);

2-й полицейский батальон — капитан полиции Войгт (Voigt), затем — капитан полиции Герхард Бейер (Gerhard Beyer);

3-й полицейский батальон — капитан полиции Ганс Иоахим Якоб (Hans Joachim Jacob), затем — капитан Бартш (Bartsch);

4-й полицейский батальон — капитан полиции Артур Мартин (Arthur Martin);

5-й полицейский батальон — капитан полиции Г. Бейер, затем — капитан полиции Копе (Kops); 6-й полицейский батальон — капитан полиции Кюн (Kühn), затем — старший лейтенант полиции Пауль Тироль (Paul Thyrol);

7-й полицейский батальон — капитан полиции Вильгельм Ничше (Wilhelm Nietsche), затем с 12 июля 1943 г. — капитан полиции Гельмут Рейнингхаус (Helmut Reininghaus);

8-й полицейский батальон — майор полиции Альберт Шнейдер (Albert Shneider);

9-й полицейский батальон — майор полиции Карл Легнер (Karl Legner), затем — майор полиции Ганс Бехренс (Hans Behrens)[104];

10-й полицейский батальон — капитан полиции Франц Сальхофер (Franz Salhofer);

11-й полицейский батальон — капитан полиции Вальтер Драуб (Walter Draub);

12-й полицейский батальон — капитан полиции Курт Шпангенберг

(Kurt Spangenberg);

13-й полицейский батальон — капитан полиции Курт Эдельманн (Kurt Edelmann), затем — капитан полиции Темп (Temp);

14-й полицейский батальон — капитан полиции Ф. Сальхофер;

15-й полицейский батальон — капитан полиции Оельманн ((Jeimann), затем — капитан полиции Ян (Jahn){435};

252E[105] полицейский батальон — капитан полиции Хейнрих Крузе (Heinrich Kruse)[106], затем — капитан полиции Рушински (Ruszynski);

253-й полицейский батальон — капитан полиции Хертцель (Hertzel), затем — майор полиции К. Легнер;

254E полицейский батальон — капитан полиции А. Ратманн;

255-й полицейский батальон — майор полиции Альфред Дитц (Alfred Dietz){436};

256-й полицейский батальон — капитан полиции Бухум (Buchum);

257-й полицейский батальон — капитан полиции Г. Рейнингхаус, затем — капитан полиции Кюн. Офицер связи наблюдал, как выполняются задания, иногда пытался захватить руководство в свои руки. Кроме того, он санкционировал каждый приказ или указание командира батальона. Офицер связи предоставлял полицейским отпуска, представлял к награде, информировал своё руководство о деятельности части. Кроме этого, он рассматривал прошения офицеров и рядовых батальонов полиции об увольнении со службы{437}. Иногда немецкий офицер связи имел более низкое звание, чем командир батальона, и это унижало литовских офицеров. По утверждению генерала майора Э. Юста, иногда кое-какими батальонами литовской полиции непосредственно руководили немецкие офицеры, так как некоторые литовские офицеры теряли доверие немцев. После заявления протеста литовскими офицерами начальник немецкой полиции порядка в Литве полковник полиции В. Денике письмом от 8 июня 1942 г. категорически запретил немецким офицерам связи вмешиваться в дела тактического руководства батальоном{438}.

Начальник штаба Инспекции литовских полицейских батальонов в Литве полковник Генерального штаба Антанас Реклайтис (Antanas Rėklaitis) 15 июля 1942 г. написал обширный рапорт начальнику немецкой полиции порядка в Литве полковнику полиции В. Денике о тяжёлом правовом положении батальонов литовской полиции, об их зависимости, о методах комплектования, обучении и других актуальных вопросах. В рапорте утверждается, что в 1941 г. бойцы батальонов подписали обязательство служить фюреру 6 месяцев, а офицеры — 12 месяцев. Обещанное время выслуги бойцы уже давно отбыли, однако в свои хозяйства их не отпускают. То, что немцы не придерживаются данного слова, отрицательно действует на молодежь Литвы, и она уклоняется идти на эту службу, поэтому численность бойцов в батальонах уменьшается. Положение литовского солдата по отношению к международному праву совсем бесправное, потому что его участие в этой войне Германия не декларировала и в этом смысле он имеет только права партизана. Предоставленное название «Schutzmannschaft» не удовлетворяет литовского солдата, потому что его правовое положение от этого не меняется. Это название в глазах литовцев непопулярно. Немецкие чиновники приравняли его к званию полиции, но на самом деле это является ступенью между гражданским человеком и полицией. В правовом смысле они не приравнены ни к полиции, ни к армии. Особенно это относится к батальонам, проходящим службу за пределами Литвы. Полковник А. Реклайтис выразил озабоченность, что до сих пор не регламентирован порядок приёма на службу в полиции и увольнение с неё, не определены обязанности и права командиров и подчинённых, время службы офицеров, унтер-офицеров и рядовых, повышение в звании, взыскания и понижение в звании или должности и т.д. Не регламентированы права и обязанности немецких офицеров связи при батальонах литовской полиции. Полковник А. Реклайтис жаловался, что немецкие военнослужащие и сотрудники полиции отдают честь высшим литовским офицерам полиции, только если знают их лично. В других случаях немцы не отдают честь литовским офицерам, хотя литовская полиция и немцы несут нелёгкую службу, и это подрывает хорошие отношения{439}.