Читаем без скачивания Совок-8 (СИ) - Агарев Вадим

Друг сначала ненадолго замкнулся, но потом до него дошло, что я совсем не тот человек, от которого ему следует таить свои интимные трудности. Он вздохнул тяжко и отвернулся, опасаясь прочесть в моих глазах справедливое товарищеское осуждение. Терзаясь душевными муками, он открыл мне свою исцарапанную женой душу.

Причина вселенских сложностей друга, как оно всегда и бывает, оказалась проста и обыденна. Обыденна, как мычание вчерашней украденной совхозной коровы.

Как и следовало ожидать, виноват был не он, не мой друг. Причиной бед примерного семьянина, как и всегда, была соседская шерше ля фам. Совсем недавно, а именно, неделю назад, дустым Нагаев, то бишь, мой друг Вова попался на горячем. На русско-татарском адюльтере. Ссылаясь на службу, которая порой бывает опасна и трудна, лейтенант Нагаев, как какой-то обыкновенный гражданский прелюбодей, свернул налево. Вместо борьбы с преступностью в позднее время суток, он погряз в вечернем разврате. На протяжении нескольких дней он, напрочь утратив правоохранительную бдительность, в течение недели по вечерам зависал у, охочей до татарско-милицейской плоти, соседки с нижнего этажа. В том же самом подъезде, где проживал сам, но только по стояку слева.

Так-то оно и ничего бы. Девица, со слов друга собой была хороша до умопомрачения. Даже на увод Вовы из семьи, она не покушалась, потому, как сама была в почти счастливом браке. И быть бы их параллельному счастью на длительные времена. Не выйди Вова так опрометчиво на соседкин балкон в трусах в тот самый момент, когда жена Светлана, этажом выше взялась развешивать свежевыстиранное бельё.

— Понимаешь, Серёга, если бы в прежней квартире это случилось, то хер бы она меня увидела! — сокрушался мой горемычный друган, — Там было всё, как положено. У всех балконы застеклённые и ничего сбоку не разглядишь! А тут всё открыто и стеклить эти буржуйские балконы принципиально запрещено, я узнавал сразу, как переехал! Потому что центральная площадь напротив с памятником. И демонстрации два раза в год по этой площади! — едва не плача, жалился мне на свои улучшенные жилищные условия мой друг, — Не привык я еще к новому жилью, из-за того, сука, и попался, как лох сопливый! А Оксана Леонидовна женщина хорошая, она любит меня!

Шлюзы вовиной израненной души окончательно отворились и хлынувшие из неё откровения друг уже не пытался сдерживать. Но слушать их мне было некогда. Как уже было некогда рекрутировать Гриненко. Но один я тоже могу не справиться. Просто взять в плен топтуна я смогу. Но, если в режиме точечного и аккуратного хирургического вмешательства, то тогда обязательно мне нужен ассистент. Вова или Стас. Для подстраховки. И лучше, если это будет Нагаев. В милицейской форме.

Этакий вот форс-мажор на мою голову случился. И, разумеется, как всегда всё из-за баб. Смешалось в кучу всё. Люди, кони… Следопыт с «ликёрки», да еще Вова и Оксана Леонидовна со второго этажа. Н-да…

— Владимир, а ведь ты комсомолец! — в последнюю секунду заменил я неблагозвучное слово «мудак» на более приличное, — Ладно, ничего тут уже не попишешь, закрывай опорный, поедем тебя отмазывать перед женой! Ты ствол сегодня не получал?

В ответ Вова отрицательно покачал головой, даже не поинтересовавшись, зачем мне его табельный ПМ. А я облегченно подумал, что уже легче и, что не придется везти потом друга в Советский сдавать оружие.

— Помнишь, мы по двести шестой в прошлом годе железяки у двух бакланов изымали? — задал я самый теперь насущный для себя вопрос другу. — Тогда еще экспертизы провели, но оружием их не признали, помнишь?

Нагаев кивком головы показал, что помнит, но от своих грустных мыслей не отвлёкся.

— Ты их, случаем, не выбросил? — толкнул я его в плечо, чтобы вернуть в невесёлую действительность.

Обрезки арматуры, как оказалось, мой друг не выбросил. Просто потому, что забыл про них. Две железяки лежали там, куда я их сам когда-то положил. В углу под сейфом, неподалёку от моих гантелей.

Примерившись, я выбрал ту, что покороче и полегче. Цель у меня была сначала расспросить и только потом навсегда проститься с навязчивым последователем.

— Теперь поехали, нам с тобой сначала к вокзалу завернуть надо! — поторопил я друга.

— Нафига? — удивился он, — Встретить кого-то хочешь?

— Цветы купить хочу, — опроверг я предположение Вовы, плотно закатывая обрезок арматурины в разворот «Правды», — В это время цветы только там купить можно.

— Нафига? — зациклился на одном и том же вопросе грустный товарищ.

— Я Зиночке букет обещал! — не стал утаивать от друга я своих обязательств перед своей виртуальной подругой, — Заодно и твоей Светке купим! И Оксане Леонидовне тоже купим, если хочешь. Ты хочешь?

Услышав имя своей нелегальной пассии, Нагаев встрепенулся и недоверчиво посмотрел на меня. Не узрев насмешки на моём озабоченном лице, он быстро успокоился и в очередной раз горестно вздохнул.

— У неё муж из командировки вернулся, — испустил повторный тоскливый вздох Вова, — Уже четыре дня, как вернулся. В Москве был, гад. Он комсомолом у нас в области командует. Горюнов его фамилия.

Я присвистнул. Протяжно и со смыслом. Не сказать, чтобы и раньше мой друган незыблемо блюл супружескую верность. Но раньше у него получалось свои приключения хранить в безвестности. А теперь он, внезапно и не по чину заселившись в обкомовские чертоги, вышел на совсем другой общественно-бытовой уровень. Вышел и сразу сгорел. И то, что его спалила жена, это, оказывается еще далеко не беда. Это даже не десятая часть беды. Если, конечно, всё дойдёт до товарища Горюнова. Тогда милые семейные разборки с женой, покажутся Нагаеву цветочками-лютиками.

Хотя бы потому, что папа главного комсюка области давно и прочно сидит в облисполкоме. И не на вахте сидит, а в кресле одного из заместителей председателя. А, чтобы скрутить моему другу голову за ветвистые сыновьи рога, папаше было бы достаточно и должности начальника любого из отделов. Не то, что даже управления! Любого отдела и вовсе не обязательно, чтобы в облисполкоме. Для вовиной показательной казни папаше видного комсомольца и городского уровня за глаза хватило бы. Чтобы с волчьим билетом, на все времена и без выходного пособия удалить Нагаева в дворники. Да и то, только в том случае, если тому удастся по великому блату пристроиться к метле.

Впрочем, бог с ним, с мужем лучезарной Оксаны свет Леонидовны! Все нагаевские блудливые проблемы завтра! А пока вернёмся к нашим ликёро-водочным баранам. Время еще есть, но его становится всё меньше и меньше.

Вокзал, несмотря на вечернее время, встретил нас своей бодрой суетой. Миновав озирающихся по сторонам бизнесменок с пирожками и варёной картошкой в укутанных термо-баулах, мы двинулись к неприкасаемым реализаторам разноцветной флоры.

Выбор был невелик. Это, если иметь в виду меня. А так было много чего из цветов. Сезон был в самом разгаре. Но мне были нужны гвоздики. И непременно с длинными стеблями.

Торговаться было уже совсем некогда и я безропотно отдал цветочнице запрошенный ею червонец за двадцать кумачовых гвоздик.

— Ты чего⁈ — не удержался Нагаев и выпучил на меня глаза, — Она же не померла еще, слава богу!

— Кто? — удивился я, ответно уставившись на аморального семьянина, — Оксана Леонидовна?

— Светка! — возмущенно воскликнул Вова, — И Оксана Леонидовна тоже!

— Молодой человек, ваш друг прав, четное количество бутонов только на похороны берут! — подала голос, быстро прибравшая за пазуху мой червонец торговка. — Купите еще одну!

Огрызнувшись, что я милиционер, а не миллионер и, что в приметы не верю, я развернулся и подхватил друга под руку. После чего, не теряя времени и прибавляя ходу, зашагал к машине.

Расстелив прямо на капоте еще одну газету и обложив уже ранее упакованный обрезок арматурины девятью стеблями гвоздик, я сотворил рабочий букет флориста-головолома. Всё, как в прошлых-будущих девяностых. Тогда это неплохо срабатывало. И какое-то время килеры успешно отвлекали своих жертв, и их телохранителей яркими букетами или детскими колясками. Или муляжами младенцев, укутанных в яркие атласные одеяла. Это потом, когда падёж богатых и криминальных людишек вырос до неприличия, они начали в панике шарахаться от этих, в общем-то, мирных атрибутов жизни.