Читаем без скачивания Убить демиурга! - Юлия Фирсанова

Сначала собачка всесторонне изучала запаховую составляющую нежно-серого платочка с монограммой альсора и темных волосков из шевелюры пропавшей девушки, потом села поудобнее. Носик задрался к открытому окну кареты. Мулан — особого рода ткань занавесей — обладала массой достоинств, главным из которых была абсолютная внешняя идентичность изнанки и переда при специфической прозрачности. Сидящие в карете через закрепленную занавесь превосходно видели всех и все. Их, даже в качестве размытых силуэтов, снаружи не видел никто. Свежий воздух черед занавесь, сотканную в один слой, проникал без труда, но стоило задвинуть трехслойную шторку, как ни порывы ветра, ни дождь в экипаж прорваться уже не смогли бы.

Так что никого собачка в окне кареты цветов Владычицы шокировать не могла. Впрочем, не будь здесь занавесок, Пепел все равно посадил бы Шотар так, чтобы следопытка могла улавливать все запахи столицы. Чтобы вычленить из их изобилия тот единственный, необходимый, уникальному зверьку требовалось только одно: знать, что или кого искать.

Карета мягко катила по мостовым Лартилана, альсор сидел, откинувшись на подушки и прикрыв глаза. Казалось, мужчина дремал, но лишь казалось. Внешне сама расслабленность, внутри Пепел был подобен сжатой пружине, готовой распрямиться по первому же знаку. Он ждал, пока лохматый член экипажа подаст условный сигнал.

Из-под опущенных ресниц Эльсор наблюдал за поводящей носиком, переступавшей лапками собачкой. Забавные пушистые ушки ее болтались, как маленькие тряпочки. Но вот Шотар издала едва слышный звук, что-то среднее между «хм» и «ваф», ушки приподнялись и повернулись локаторами чуть-чуть вправо.

Пепел среагировал моментально. Он протянул руку и дважды дернул шнурок. Крохотный колокольчик у кучера дзинькнул два раза. Карета повернула налево. Собачка снова замерла живым столбиком. Еще трижды подавала она знак, и экипаж по возможности (в стену или забор при всем желании не въедешь) совершал указанные маневры.

Шотар вела себя безукоризненно. Сидела тихонько, ничего не грызла, не лаяла, луж не делала, и только по прошествии получаса езды издала новый звук. Это было тоненькое жалобное поскуливание. Пепел вздрогнул. Он впился в зверька испытующим взглядом и тихо, почти ласково, уточнил:

— Ты уверена?

Собачка головкой кивать не стала, зато повторила условный скулеж. Эльсор помертвел лицом и трижды дернул шнур звонка особым образом. Карета, перестав соблюдать даже видимость городского скоростного режима, помчалась по улице столицы, распугивая прохожих специальными трещотками, закрепленными под днищем экипажа. Действовали они не менее эффективно, нежели сирены скорой или пожарной машин в мире Вероники. Горожане, как пешие, так и всадники, спешно уступали дорогу, кучера отводили повозки с траектории движения.

А Пепел в бессилии сжимал и разжимал кулаки. Он отродясь не боялся за свою жизнь, сколько-нибудь серьезно тревожиться за жизнь родственников тоже никогда не получалось. Владычица была настолько могущественна, что реально причинить ей вред не могло бы ничего из скудного арсенала недовольных правлением Гилианы глупцов, братья-альсоры, пусть и потенциально уязвимые, превосходно владели оружием и защитные амулеты надевать не забывали, так что атака на них оборачивалась лишь неисчислимыми бедами для любых врагов.

Ну почему, почему они не предусмотрели защиту для Вероники? Думали, уйдя с Террона, сразу попасть во дворец под крылышко матери? Или подсознательно настолько хотели защитить ее сами, доказав воинскую доблесть, что об иных щитах не возникло и мысли? Самоуверенные болваны! Пепел был готов проклясть себя тысячекратно, вот только это не отменяло и не могло отменить знака, поданного Шотар. Она учуяла кровь Вероники. Теперь альсор мог только спешить и надеяться не опоздать непоправимо.

Он увидел ее раньше, чем Шотар подала сигнал. Знакомая хрупкая фигурка, подпрыгивающий в такт дрожащим плечикам хвост черных волос. Его сокровище плакало? А тварь рядом с ней, здоровая, нахальная тварь издевательски скалила зубы.

Такого нерассуждающего яростного гнева, так же как и неистовой тревоги, Пепел за собой прежде не ощущал. Он словно попал в грохочущее сердце бури. Не тот, именуемый глазом, участок неестественной тишины, но истинное сердце: буйное, полное нерастраченной мощи, дикое и неистовое. Кровь грохотала в висках, глаза подернулись серебристой пленкой, причудливый звук — звон, вплетенный в шелест, — сопровождал миг возникновения за спиной диковинных рваных крыльев, явление когтей и клыков.

Спустя два удара сердца Эльсор уже распахнул дверь экипажа, часть улицы отгородила сливающаяся с крыл незримая пелена отводящего глаза тумана. Кусок столицы словно стал личным ристалищем демона, перестав существовать для прохожих, и Пепел вынесся из кареты во всей когтистой красе.

Дверь одним махом не была снесена только потому, что где-то на периферии ярости жила память о маленьком зверьке, который не должен пострадать от буйства сильнейшего. Шотар развернулась за хлопок двери, чуть приподняла правое ушко. Потом спрыгнула на сиденье, поскребла его лапками и, свернувшись клубочком, задремала с замечательной беспечностью, свойственной только детям и животным. Она сделала свое дело и теперь отдыхала.

Немезидой в сером налетел на обидчика Видящей Пепел. Порыв ветра и взмах крыла отшвырнул негодяя к стене дома прежде, чем тот успел до конца развернуться в сторону нападавшего. Враг больше не кривил губы в наглой улыбке, он захрипел и обмяк, сползая по стене на мостовую. Что-то негодующе проверещав, Сиха не решилась вступать в неравный бой и юркнула с плеча Дарета, на котором удержалась лишь чудом и цепкими коготками, в нагрудный карман жилета владельца.

Пепел, убедившись, что жертва не представляет более угрозы и Ника в безопасности не спешил сию минуту добить врага. Нет, не из милосердия — судя по тому, каким живописным веером складывался обновленный маникюр альсора, тот желал для начала хорошенько помучить жертву, дабы та во всей полноте осознала последствия нанесения вреда той, кто находится под защитой Владычицы и принята ритуалом в семью.

Вероника расширенными от ужаса глазами взирала на творящееся безобразие. В первые доли секунды у нее отнялся язык, но, едва девушка обрела дар речи, как завопила:

— Эльсор, нет!!!!

От вопля Ники тонко звякнули даже стекла в доме напротив.

— Дарет мой охранник и проводник! Не трогай его! — чуть потише добавила девушка.

Крик Ники дошел до сознания Эльсора сквозь густой туман бешенства. Но он, пусть измененный внешне, не был бы собой, если бы не прислушался к несущему важную информацию голосу.