Читаем без скачивания Собрание сочинений в 5-ти томах. Том 3. Князь Велизарий. - Роберт Грейвз

Потом ветер вообще перестал дуть, и Велизарий приказал всем высадиться в Метоне. Это был город на юго-западе Греции. Все солдаты высаживались в полном вооружении, и население города сильно перепугалось. Солдаты устали от путешествия, кони тоже устали. Но учения тем не менее проводились, пока не начал снова дуть ветер. В Метоне было очень жарко. Солдаты везли сухари из Константинополя в мешках, а они покрылись плесенью и провоняли. Велизарий стал получать свежий хлеб у местного населения согласно приказу императора, но пятьсот человек погибло от кишечных колик.

Велизарий расследовал дело с сухарями и доложил об этом Юстиниану. Сухарями снабжал армию Иоанн Каппадохия, так как он был начальником квартирмейстерской службы армии. Всем было известно, что свежий хлеб теряет в весе, после сушки двадцать процентов.

Иоанну Каппадохия платили на четверть больше денег за сухари, чем платили бы ему за свежий хлеб. Кроме того, ему также доплачивали деньги за дрова для сушки и выпечки хлеба. Но он приказал недопекать хлеб и он не становился легче на одну четвертую при сушке, а Иоанн брал все причитающееся ему деньгами. Он также прикарманивал деньги за топливо, хлеб сушили на печах, не успевших остыть после прогрева общественных бань. Юстиниан позже благодарил Велизария за его отчет и выговорил Иоанну Каппадохию, а тот, конечно, нашел козла отпущения среди подчиненных и освободился от подозрений в преднамеренном мошенничестве.

Но никого, даже Иоанна Каппадохию, было невозможно обвинить в том, что из-за жары испортилась вода, которую мы везли с собой в флягах. Из нашего последнего места стоянки — острова Занте. Наше путешествие из Занте через Адриатическое море в Сицилию продолжалось шестнадцать дней из-за штиля. Это было ужасное для нас время, потому что стояла середина июля, и погода была удушающей. Госпожа послала меня в Метоне закупить стеклянные банки, какие обычно используют для засолки оливок, и наполнить их пресной водой. Хранили мы их в трюме, закопав по горлышко в песок, я должен был их поливать для охлаждения морской водой. В результате только у нас осталась нормальная пресная вода. Велизарий был страшно этим смущен и продолжал есть одинаковую с солдатами пищу, пить ту же самую воду. Запасы сухого вина кончились, потому что путешествие затянулось, и это только усугубило беду.

Велизарий объяснил положение своим офицерам высших чинов и попросил у них совета. Он сказал, у него на судне недостаточно пресной воды, чтобы поделиться ею с экипажами остальных судов. Нельзя же делиться водой с двумя и тремя суднами, это было бы несправедливо по отношению к остальным! Наверно, самым благородным было бы последовать примеру Катона, который во время тяжелого марша в Африке отчитал солдата за то, что тот принес ему в шлеме воду, когда остальная армия страдала от жажды, и выплеснул драгоценную влагу на землю. Или взять пример царя евреев Давида, который когда-то сделал то же самое с водой, которую ему принесли из колодца Вифлеема.[80]

Офицеры Велизария были как бы сформированы по единому образцу. Они желали стать героями, были удивительно честными людьми и считали, что им не следует пользоваться услугами моей предусмотрительной госпожи, и предлагали вылить воду за борт! Госпожа Антонина сильно разгневалась. Она не собиралась пить тухлую воду, тем более они так старалась сохранить свежую воду! Кроме того, любой человек с нормальной головой мог последовать ее примеру. Феодосий вышел вперед с улыбкой и сказал:

— Крестная Антонина, если никто не решается стать первым и отведать хорошую воду, мне придется принести себя в жертву. Вот моя чаша. Могу ли я набрать вашей прекрасной воды? Я бы не стал обвинять моего крестного в отсутствии лояльности к императору, если он рискует заразиться дизентерией от дурной воды, когда успех экспедиции зависит от его отличного здоровья. Но я не желаю оставаться в обществе пяти неразумных дев, а хочу очутиться в обществе пяти мудрых дев в Святом Писании, когда пять неразумных дев забыли наполнить маслом свои светильники, не смогли услужить Полуночному Жениху, и требовали того же от мудрых дев.[81]

Воцарилась мертвая тишина, когда Феодосий наполнил чашу и выпил ее до дна. Потом он снова наполнил чашу и предложил ее Велизарию. Тот мгновение колебался, а потом сказал:

— Феодосий, ты прав. Сначала долг, а потом честь.

Он отхлебнул из чаши и передал ее Иоанну Армянину и Эйгану, которые тоже отпили из чаши. Так завязался еще один узелок между госпожой Антониной и Феодосием. Он защитил ее честь, рискуя собственной честью и спокойствием.

Мы стали на якорь в пустынном месте недалеко от вулкана Этна. Там была вода и можно было пасти коней, а у нас еще оставалось достаточно сухарей из Метоны. Их должно было нам хватить на несколько недель. Но Велизарий решил, что нам нужны свежие продукты — вино, масло и овощи. Он послал своего секретаря Прокопия из Цезарей на быстрой галере закупить все в Сиракузах и привезти продукты к нам в порт Катанию. Велизарий знал, что Юстиниан и готская королева-регентша Италии Амалазунта уже контактировали друг с другом.[82] Амалазунта была дочерью Теодориха, а ее юный сын Атальрих был в то время королем. Юстиниан и королева подписали договор, согласно которому Велизарий мог сделать закупки в Сицилии для армии, если они будут проходить по этому пути. Амалазунта с радостью подписала это соглашение, потому что ее положение было шатким, а дружба Юстиниана могла ей помочь его укрепить.

Губернатор Сиракуз выслал достаточное количество судов, чтобы помочь нам запастись провизией, и кроме того, он послал нам коней, чтобы заменить животных, погибших во время путешествия. У нас, к счастью, погибло не так много лошадей, потому что Велизарий приказал тренировать их на палубе.

Он приказал, чтобы их в стойлах приподняли веревкой за передние ноги так, чтобы они стояли на задних ногах. В этом положении кони перебирали ногами и тщетно пытались занять нормальное положение и поэтому из них выходила потом дурная жидкость. Прокопий привез из Сиракуз хорошие новости. Его друг, купец из Цезарей, торговавший в Палестине, только что получил груз из Карфагена. Он узнал, что там не подозревают о том, что к вандалам приближается враг, они недавно отослали лучшие силы под командованием Зазо, брата короля Гейлимера, подавлять волнения в Сардинии, которая принадлежала вандалам. Кроме того, были волнения против вандалов в Триполи, прибрежном районе между Карфагеном и Египтом, и туда пришлось послать флот.

Велизарий решил, что больше нельзя зря терять времени. Мы отплыли из Катании и прошли мимо небольших островов Корсика и Мальта. На Мальте апостол Павел потерпел кораблекрушение. Потом подул сильный восточный ветер и на следующее утро мы приблизились к ближайшему пункту африканского побережья. Это был пустынный выступ под названием Капудия, от которого до Карфагена было сто пятьдесят миль. Как только мы оказались на мелком месте, то сразу спустили паруса и бросили якоря. Велизарий созвал совещание офицеров на флагмане. — Что надо было решить — покинуть ли нам суда и маршировать вдоль берега, где нас станет защищать флот, или продолжать путешествие морем и высадиться на берег ближе к Карфагену.

Первым выступил египетский адмирал, потому что ему было прекрасно известно это побережье. Он заметил, что Карфаген находится в девяти днях пути вдоль побережья без единой гавани. Если флот будет двигаться параллельно пехоте и находиться вблизи к берегу, то что будет, если разразится внезапный шторм? Существовали две одинаково опасные альтернативы — или суда разобьются о берег, или же их отнесет далеко в море.

На побережье практически отсутствовала вода, и солнце испепеляло все своими лучами, и армии, в полном вооружении и неся с собой провиант, было очень трудно двигаться вперед. Египетский адмирал предложил, чтобы суда доставили армию к месту, расположенному недалеко от Карфагена, где было большое озеро — озеро Тунис, и там было удобнее всего высадиться на берег Руфин, поддержал адмирала и напомнил Велизарию, что вандалы легко могли собрать армию, превышающую наши войска в пять раз. Наша армия не может укрыться за стенами города во время остановок на ночь, потому что все укрепления были снесены, кроме Карфагена и Хиппо Региуса.

Все единогласно приняли план адмирала. Но если мы станем медленно продвигаться вдоль побережья, то наше нападение не будет внезапным. Велизарий пока не высказывался. Он опросил офицеров, правда ли, что их отряды отказались принять участие в сражении на море, в случае, если вандалы будут пытаться навязать нам подобное сражение.

Офицеры признали, что подобные разговоры велись, потому что матросы из Сиракуз на судах, которые везут продовольствие, рассказывали страшные байки о флоте вандалов. Что их суда могли перевозить полторы тысячи тонн груза, там было пять ярусов гребцов, и эти суда могли рассечь наш флот также легко, как нож проходит через сыр. Офицеры клялись, что сами они не боятся, и обещали постараться убедить солдат сражаться так же храбро на море, как и на земле.