Читаем без скачивания Инкуб - Сергей Шведов

– Это же надо до такого додуматься, – шепнула Верещагину Ирина Дятлова. – Явится на светский раут с голым задом, словно макака из зоопарка.

К слову сказать, наряд самой Ирины, тоже не отличался скромностью, и стоящий с ней рядом Анатолий Викторович все время опасался, что легкий щелк не удержит вздымающиеся в волнении груди его соседки, и они вывалятся из глубокого выреза на потеху всем окружающим. Справедливости ради следует заметить, что тыл Дятловой был прикрыт наглухо не только мужем, но и материей. Новый начальник управления, несмотря на дурные слухи, распространявшиеся о нем по городу, держался на удивление скромно, ничем не выдавая своей возможной причастности к скандальному культу. Правда, Николай Васильевич приложился к ручке Елены Семеновны, едва ли не единственный из всех присутствующих мужчин, но Верещагин, в отличие от Ирины, посчитал это всего лишь данью вежливости.

– Одного не могу понять, зачем им понадобился мой давно уже ощипанный индюк, если и способный на подвиги, то отнюдь не сексуальные, – продолжала злобствовать Ирина. – Кофе, что ли, некому в постель подать? Лакей из Николая действительно получился бы отменный.

Верещагин нервничал. Он ждал, быть может, самого важного в своей жизни известия, но детектив Смагин почему-то не спешил порадовать своих нанимателей. Гости практически уже собрались, но к столам пока не спешили, ожидая знака от финансового директора фирмы. Все-таки подавляюще большинство присутствующих составляли сотрудники «Осириса», очень хорошо знавшие свое место во властной иерархии. Одно дело выказать презрение оплошавшей Елене Семеновне, почти уже бывшей супруге Завадского, и совсем другое рассердить самого Аркадия Савельевича, слывшего хотя и справедливым, но очень строгим руководителем. Появление Эдуарда Кобякова разрядило обстановку. Вице-губернатор прежде всего приложился к ручке Елены Семеновны, похоже, высокого чиновника не смутил ни наряд Завадской, ни ее новый незавидный статус разведенки. Он так долго расточал комплименты жене, что совершенно забыл о ее муже, терпеливо ждавшем, когда, наконец, Кобяков снизойдет до хозяина бала. Поведение Эдуарда поставило в тупик, как представителей чиновного мира, так и сотрудников фирмы «Осирис», которые никак не могли взять в толк, какому столпу ныне надлежит кланяться. С какой это стати нищая Елена Семеновна совершенно затмила своего вальяжного мужа в глазах далеко не последних в области людей.

– Вы меня разочаровали, Анатолий Викторович, – прошипела раненной гадюкой Ирина. – Я полагала, что имею в вашем лице дело с мужчиной, а не с марионеткой.

– Цыплят по осени считают, – процедил сквозь зубы Верещагин и отошел к Завадскому, сиротливо стоящему на возвышении, предназначенному для особо важных гостей. На Аркадии Савельевиче лица не было, похоже он старался и никак не мог переварить очевидный успех жены.

– Супруга опять тебя обошла, Аркадий, – бросил компаньону Верещагин.

– Не в Елене дело, – поморщился Завадский. – Мне только что звонил Смагин и сказал, что дело сорвалось.

– То есть, как сорвалось?! – вскипел Верещагин.

– Откуда мне знать, – огрызнулся Завадский. – Разговор был телефонным, большего Борис просто не рискнул поведать. Обещал объяснить все позже.

– А кому нужны его объяснения, – скрипнул зубами Анатолий. – Я хочу знать, где инкуб.

– В дверях, – печально вздохнул Завадский. – Вместе с твоей женой.

Зоя не собиралась на вечеринку, но в последний момент, видимо, передумала. Верещагин, безусловно, готов был ей простить свойственное всем женщинам непостоянство, но только в том случае, если бы она выбрала для поездки в «Парадиз» другого кавалера. Инкуб казался воистину неотразимым в своем черном смокинге. Он улыбался всем дамам сразу и каждой по отдельности. При виде его ликующего лица Анатолия Викторовича передернуло от отвращения, и он не сразу обратил внимание, что кроме Зои инкуба сопровождает еще Светлана. Причем обе дамы облачены в абсолютно одинаковые зеленые платья, очень похожие на наряд Елены Семеновны, столь шокировавший почтенную публику.

– Хотела бы я взглянуть на их задницы, – громко произнесла Ирина Дятлова, вновь оказавшаяся в шаге от Верещагина.

– Зачем? – тупо удивился Анатолий Викторович.

– А ты не догадываешься, милый, – засмеялась Ирина. – Странно. А ведь тебе очень идут рога.

Поскольку Завадский медлил со знаками внимания высокопоставленным гостям, его место распорядителя занял Кобяков. Именно Эдуард проводил инкуба и его дам на возвышение. Причем их проход по залу поверг в изумление не только гостей, но и обслуживающий персонал. Когда одна дама приходит на светский раут в экстравагантном наряде, это еще можно списать на дурной вкус, но когда таких дам оказывается целых три, то это уже вызов общественному мнению. Верещагин тупо рассматривал черного паучка на левой ягодице своей жены и никак не мог взять толк, как эта скромница, краснеющая даже в семейной постели при слишком резком движении мужа, решилась явиться в неподобающем виде на всеобщее позорище. Занятый своими мыслями Анатолий, прозевал момент, когда расторопный Кобяков начал представлять сотрудников фирмы будущему главному акционеру. Толпа, собравшаяся вокруг подиума, была настолько плотной, что Верещагин не сумел разглядеть, что же там происходит вокруг инкуба и преданных ему ведьм.

– Целование рук, – подсказала ему Ирина Сергеевна, успевшая выскользнуть из толпы. – Хорошо хоть не задниц. Первым как всегда был мой Дятлов, а потом и другие последовали его примеру.

– Я полагал, что руки принято целовать только женщинам, – холодно бросил Верещагин.

– Подданные присягают на верность новому монарху, – усмехнулась Дятлова. – Это так патетично. Я едва не прослезилась. На вашем месте, я бы последовала общему порыву, дабы сохранить расположение хозяина.

– А что тебе мешает сделать это на своем? – спросил Аркадий.

– Ненависть, – спокойно отозвалась Ирина и тут же резко обернулась к мужчинам: – Почему вы до сих пор не убили его?

– Странный вопрос, сударыня, – мягко улыбнулся Завадский. – Я бы даже сказал провокационный.

– Не доверяешь? – вспыхнула актриса. – Ну, тогда смотри, ничтожество.

Ирина неожиданно вздернула подол вечернего платья и явила растерявшимся компаньонам девственно чистые ягодицы. От столь неожиданного демарша Аркадий Савельевич даже икнул, а Анатолий Викторович смущенно отвернулся.

– Хорошо, – сказал опомнившийся Завадский. – Мы верим тебе, Ирина. Но ты должна нас понять…

– Я вас пойму, Аркадий, и даже встану в ваши ряды, если вы столь же откровенно явите мне собственную непорочность.