Читаем без скачивания Премьера убийства - Найо Марш

— А вам не показалось, что этот козырь был припасен против кого-нибудь конкретно?

— Ну, пожалуй, могло быть и так. Вполне.

— А у вас нет соображений, против кого?

Элен снова обхватила виски и наклонилась вперед в кресле.

— Ну, это могла быть я. Или Адам. В принципе Бен мог угрожать нам обоим. Во всяком случае, его слова прозвучали зловеще… — Она пристально посмотрела на Аллейна. — Но ведь у меня и у Адама есть алиби, не так ли? Если это, конечно, было убийство…

— У вас, мисс Гамильтон, алиби есть, — со значением ответил Аллейн, и лицо у Элен дрогнуло. — А разве вы приехали в театр не вместе с мужем?

— Нет. Он оклемался раньше. И в любом случае… — Примадонна махнула рукой и замолчала.

Аллейн кашлянул:

— Прошу прощения, но я должен сообщить вам, что мне стали известны некоторые подробности происшедшего у вас дома в тот день…

Кровь отхлынула с лица мисс Гамильтон, и, еле двигая побелевшими губами, женщина прошептала:

— Откуда вы это знаете? Вы не можете знать…

Она вдруг насторожилась. Из-за тоненькой перегородки, казалось, доносилось напряженное дыхание Пула. Элен продолжила погромче:

— Это сказал вам Джейко? Нет, нет, не может быть…

— Ваш муж сам… — начал Аллейн, и Элен подхватила:

— Ах да, как я не догадалась! Бен мог — он мог рассказать кому угодно. Дорси. Или еще кому-нибудь. А может быть, своей племяннице? Кому же?

— Вы понимаете, что я не могу разглашать подобные сведения, — мягко заметил Аллейн. — А скажите, вам нравился Отто Брод?

Элен солнечно улыбнулась и выпрямилась в кресле.

— Ах, он мне запомнился как вспышка, — сказала она мечтательно. — И надо сказать, Отто был везучий человек…

— Везучий?

— О да, ему удалось завоевать мою любовь — правда, на очень, очень короткое время…

— Действительно, вот уж удача так удача! — с серьезной миной кивнул Аллейн. — А вы не усматриваете связи между полученным от Брода письмом и тем, что муж хотел вас шантажировать?

Элен покачала головой:

— О нет. Наш роман с Бродом был слишком стремительным, как удар молнии… И сразу наступило охлаждение.

— С обеих сторон?

— Пожалуй, нет, — лукаво улыбнулась она. — Отто еще так молод, так горяч и доверчив… Не смотрите на меня так, мистер Аллейн, вы меня что, осуждаете?

— Нет, я просто теряюсь… Теряюсь, когда вижу перед собой роковых женщин, — суховато бросил Аллейн не то с горечью, не то с издевкой.

— Надеюсь, это комплимент? — спросила Элен, но ответа не получила. — Ну тогда… Ну тогда нельзя ли узнать, почему вы считаете, что это — не самоубийство?

— Я вам скажу, — согласился Аллейн. — Последнее действие Беннингтона в гримерной опровергает версию самоубийства. Он пудрился явно перед выходом на сцену.

— Это очень проницательно подмечено, — скривила губы Элен. — Но я все же уверена, что он покончил с собой. Поймите, у него не было будущего, а в прошлом остались одни печальные воспоминания.

— Как, например, вчерашняя премьера? Отчего же?

— Ну, вдобавок ко всему остальному. И потом, взять хотя бы известную вам смену в составе исполнителей. Это его просто убило. Понимаете, только вчера Бен думал, что окончательно пресек нападки нашего Джона Резерфорда на Гаю, и вдруг — все насмарку… И к тому же его собственное поведение, его деградация… Понимаете, я просто другого слова не могу подобрать — деградация… Все тут сыграло роль! Поверьте мне, мистер Аллейн, я очень давно знаю Бена, и вы убедитесь, что я права!

— Хотелось бы надеяться, что вы правы, — ответил Аллейн. — Думаю, на сегодня достаточно. Если позволите, я пойду работать дальше.

— Ну конечно, пожалуйста! — удивленно протянула примадонна.

Аллейн вышел из комнаты. Идя по коридору, он гадал, изменилось ли выражение лица Элен теперь, в одиночестве…

Адам Пул кивнул Аллейну так, словно изо всех сил сдерживал нетерпение. Пул был уже одет для выхода, и, похоже, до появления суперинтендента он совершал бесконечную прогулку взад и вперед по комнате.

— Ну, — спросил Пул, — что же? К чему вы пришли? Если мне позволено спросить, конечно.

— Я довольно далеко продвинулся, — отвечал Аллейн. — Теперь я хотел бы поговорить с вами и с мистером Доре. И только потом — сообщить вам что-нибудь. Тогда мы поймем, к чему же мы пришли.

— Значит, вы уверены, что Беннингтона кто-то убил?

— Да, уж в этом я совершенно уверен.

— Хотел бы я знать, почему, черт возьми?!

— Еще до утренней зари, говоря поэтическим языком, я расскажу вам.

— Не могу поверить, — фыркнул Пул, — что кто-нибудь из нас мог… Это невероятно. — Он глянул на тонкую перегородку, отделявшую его гримерную от комнаты Элен. — Знаете, до меня долетел ваш разговор, там… С ней все в порядке?

— Мисс Гамильтон, во всяком случае, выглядит очень собранной.

— Мне только странно, с чего это вы решили вообще говорить с Элен?

— Я затронул ровно три темы. Я спросил мисс Гамильтон, хочет ли она видеть тело своего мужа. Это раз. Резонный вопрос, не правда ли? Она отказалась. Затем я сказал ей, что знаю о вчерашнем… гм!.. происшествии.

— Каком таком происшествии? — резко переспросил Пул.

— Я имею в виду… гм!.. теплую встречу мисс Гамильтон с ее супругом…

— Черт побери! Откуда вам это известно?

— Очевидно, вы и сами вскоре узнали…

— Ладно, — сказал Пул. — Положим, я действительно знал.

И тут до него словно дошел смысл сказанного Аллейном. Пул вытаращил глаза:

— Постойте, вы что, решили, что это мотив? Для меня? По-моему, это просто издевательская мысль! Вы, возможно, даже неспособны себе представить, насколько эта версия смешна и несостоятельна!

— Но я же еще не сказал, что она мне нравится, — хладнокровно заметил инспектор.

— А меня бы не удивило, если бы вы стали ее разрабатывать! В конце концов, теоретически можно предположить, что я стремглав промчался в комнату Бена, уложил его, бережно укутал голову плащом и включил газ! А он оставался смирно лежать и дышать… Вы хоть помните, с какой репликой мне следовало в последний раз появиться на сцене?

— Нет.

— Я выхожу на сцену, закрываю за собой дверь и говорю Элен: «Но ты ведь догадывалась, не так ли? Он наконец выбрал единственный путь, ведущий отсюда прочь… А нам остается только быть свободными…». Не правда ли, все получилось как в жизни? Только вот для нас с Элен эта пьеса длилась год с лишним… — Пул исподлобья взглянул на Аллейна. — Не знаю, зачем я с вами обо всем этом говорю… Но… я чувствовал, что события последних дней подводят какую-то черту — подо всем. А теперь — что мне делать с театром? Что мне делать с постановкой? С труппой? И что теперь станется с…

Тут Пул осекся, посмотрел на картонную стену, отделявшую его гримерную от комнаты, где сидела Мартина, помолчал и заговорил другим тоном:

— Вы, конечно, наслышаны о нашей личной жизни. То есть моей и Элен. Проклятье нашей профессии в том, что самое тайное всегда происходит при свете прожекторов…

Аллейн сказал:

— Ну да, бремя, так сказать, славы…

— Боюсь, что ничего похожего. Послушайте, Аллейн. Существуют женщины, которых никак не впихнуть в имеющиеся моральные стандарты или как это там называется… И Элен Терри была такой. И даже не в том дело, что эти женщины выше тех грязных сплетен, которые разводят обыватели. Они просто по ту сторону их! И в искусственном гриме они выглядят совершенно естественно! Они актрисы! А когда привязанности проходят, все заканчивается совершенно безболезненно. И что удивительно, для обеих сторон… Вы согласны, суперинтендент?

— С чем? Что такие женщины существуют в природе? Согласен.

— Так вот, Элен — одна из них. И я хочу вас предупредить, что вы ее очень глубоко обидите, если станете искать причину произошедшего с Беном в ее связях с кем-нибудь на стороне… Не знаю, что вы говорили остальным, но только к ней прошу не использовать такой подход…

— Кстати, в-третьих, я попросил ее рассказать мне про Отто Брода, — кротко заметил Аллейн.

Реакция Пула была неожиданно взрывной.

— Ну вот! — громко простонал он. — Именно против этого я вас и предостерегал! Вы все испортили! Отто Брод! Совершенно легкомысленная интрижка, под влиянием всяких там венских вальсов, венских кафе и в особенности — венского шнапса… Я-то Брода никогда не видал, но думаю, это юный бледный интеллектуал, без гроша в кармане и с сомнительным даром писать символические трагедии из жизни умственных дистрофиков! Зачем, зачем вы его припутали сюда?

Аллейн спокойно объяснил, что Беннингтон приехал в театр, имея в кармане письмо от Брода, на что Пул сердито заметил:

— Ну и что? Почему бы, собственно, и нет?

— Странно то, что письмо это мы так и не нашли.