Читаем без скачивания Любовь к человеку-ветру - Светлана Демидова

Дина и Виктор друг другу очень обрадовались, поскольку не виделись давно. После исполнения дневного служебного долга они каждый день до позднего вечера гуляли по Москве, а напоследок накупили в Елисеевском магазине всяких вкусностей, вина и поехали к себе в гостиницу. То ли Виктор выпил больше, чем нужно, то ли это так давно мучило его душу, что захотелось наконец облегчить ее, но он вдруг принялся говорить Дине, как любил ее в юности, как терзался, когда она предпочла ему Сашку Павловского. Дина, которая настолько «наелась» своим замужеством, что после развода даже в мыслях не держала возможность закрутить с кем-нибудь новый роман, как-то вдруг размякла, раскисла и даже прослезилась. Виктор бросился утешать. А там, где слезы и утешения, недалеко и до поцелуев, а где поцелуи – там и объятия, а уж от объятий перейти ко всему остальному – вообще плевое дело. И они перешли. Перешли все границы дозволенного и недозволенного. Они наслаждались друг другом всю ночь. Виктор шептал, что любит ее до сих пор и что дорого бы отдал за то, чтобы они оказались вместе. Но жизнь, к сожалению, уже сложилась так, как сложилась, и ничего переделать нельзя. У него семья, а потому никакие дальнейшие встречи невозможны, и все, что у них есть, – одна лишь эта ночь. И пусть она длится как можно дольше, потому что он, Виктор, должен отлюбить ее, Дину, сразу за всю жизнь.

А расчувствовавшаяся Дина называла Виктора разными ласковыми словами и просила прощения за свое предательство. Она говорила ему, что наказана за него в полной мере, потому что Сашка оказался негодным мужичонкой, и она, Дина, будто бы всю жизнь сожалела о Викторе. На самом деле она почти никогда не вспоминала Задорожного, но в убогом номере затрапезной гостиницы ей уже казалось, что она помнила его всегда.

Павловский, ввиду своей невероятной изобретательности, был неплохим любовником, но в интимных отношениях (как, впрочем, и во всех других) главным для него все же оставалось собственное удовольствие. Но поскольку и Дине кое-что от удовольствия перепадало, она считала их с Сашкой супружеские отношения достаточно гармоничными. Виктор оказался другим, что очень удивило Дину и понравилось ей. Она, привыкшая к бурному Сашкиному напору, была покорена нежной чувственностью Задорожного, и ей тоже хотелось, чтобы эта ночь продлилась подольше.

Но все хорошее имеет обыкновение очень быстро заканчиваться. Закончилась и эта сладкая для обоих ночь. Виктор вернулся к Машеньке и Леночке, а Дина забрала у мамы Туську, которую сдала ей на время командировки, и опять стала жить с ней вдвоем. Виктора она вспоминала часто. Ей хотелось встретиться с ним еще раз, но она не могла устроить такую подлянку милой Леночке, которую и без того однажды намеревался обесчестить ее бывший муж Сашка. Нет, Дина на подлости была не способна.

Вскоре ей пришлось вспоминать Задорожного еще чаще, поскольку вдруг выяснилось, что она беременна. Но не пойдешь же с этим известием к нему! Совестливый Витька будет разрываться между двумя домами и в конце концов сойдет от этого с ума, потому что не привык прятаться и притворяться. Он и так наверняка поедом ест себя за то, что посмел изменить жене, а тут еще и Дина явится со своей беременностью. Вот если бы он сам ее нашел и сказал, что жить без нее не может и потому решил развестись с женой, она ему непременно бы все сказала. А раз не ищет, так чего и тревожить. Прижился уже опять под бочком своей Леночки.

Аборт Дина делать не захотела – грех. А после той прекрасной ночи – двойной. Сына поднимать было очень тяжело. Мать вдруг взяла и категорически отказала ей в помощи. Свое поведение она аргументировала очень веско:

– Ты будешь по мужикам таскаться, а я с твоим приплодом сиди?! Не дождешься!

После этого она взяла да и сама (поскольку уже лет пять была вдовой) выскочила замуж за какого-то пожилого, но симпатичного татарина и уехала на постоянное жительство прямиком в Казань.

Дине жилось так трудно и муторно, что вскоре она перестала вспоминать Виктора, поскольку вообще перестала мечтать о несбыточном. Мечтать стоило только о том, чего можно добиться путем приложения определенных усилий, например: как достать Туське путевку в летний оздоровительный лагерь на все лето, а маленького Дениску пристроить в ясли, которые находились поближе к работе. Так Виктор постепенно превратился для Дины в эдакого сказочного эльфа с крылышками, который закружил ее однажды ночью в некоем подобии брачного танца да и помер к утру, поскольку мотыльки долго не живут…

И вот теперь этот сказочный эльф наконец материализовался из небытия, сбросил крылышки и очень профессионально управлялся с какой-то иномаркой, названия которой Дина Сергеевна не знала.

– Ты поэтому больше никогда не интересовался мной? – наконец спросила она.

Виктор кивнул, глядя на дорогу.

– Лена заболела через неделю после того, как я вернулся из той командировки, – сказал он.

– Чем?

– Тем самым, от чего всегда умирают…

– Значит, это сидело в ней раньше, Витя…

– Понятно… – согласился он. – Потом выяснилось, что метастазы поразили почти все органы. Болезнь просто затаилась и не давала о себе знать. И все равно мне это тогда показалось мистическим. Я ей изменил, сказал тебе, что одну тебя и любил всю жизнь, и Леночка, будто почувствовав свою ненужность, взяла и умерла… Это было неправильно. По отношению к ней совершилась чудовищная несправедливость, и я как бы оказался в этом виноват… Лена была самым светлым и чистым человеком из всех, кого я знал, а я ее предал… предал!

– Не накручивай себя, Витя, хоть сейчас! Ты прекрасно понимаешь, что на самом деле вовсе не мы с тобой виновны в ее болезни! – резко сказала Дина Сергеевна, которой очень не понравилась речь Виктора. Он не в ту ночь предал свою Леночку. Он обманул ее сразу, когда позвал нелюбимую замуж. И каждую ночь предавал, когда спал с ней, а думал о Дине. Впрочем, сейчас это уже не имеет ровным счетом никакого значения…

– Кто его знает, Дина, в чем мы на самом деле виновны… – еле слышно проронил Задорожный.

Дина Сергеевна надолго замолчала, а потом сказала:

– Да-а-а… всяческих вин на всех нас много, но нельзя всю жизнь казниться, Витя. Живым – живое…

– Да, живым – живое… Но вот теперь с Машенькой беда! И мне, понимаешь, кажется, что я опять что-то сделал не так… что-то проворонил… Почему с моими любимыми женщинами непременно случается что-нибудь ужасное?

– Не со всеми… – ответила Дина, но Виктор, похоже, ее не услышал, потому что уже сосредоточенно парковался возле высотного двенадцатиэтажного дома.

Дина Сергеевна не сомневалась, что на самом видном месте в квартире Задорожных должен висеть большой портрет Леночки. И он висел. Красивый, будто выполненный маслом на старом холсте. Леночка на нем мало походила на себя настоящую, но Виктору наверняка уже казалось, что она такой и была.