Читаем без скачивания Разорвать тишину - Николай Петрович Гаврилов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На закате Алексей собрал у костра всех проживающих в лагере. Разочарование было таким сильным, что даже инженер, не желающий слушать никого, кроме себя, сразу поднялся и молча вышел из шалаша.
— Мы завтра уходим, — поочередно оглядывая лица собравшихся, твердо сказал Измайлов. — Скажу прямо, я не знаю, куда идти. Люди, которые приходили сюда до нас, не оставили никаких знаков. Во всяком случае, я их не нашел. И другие тоже не нашли, хотя искали. Я видел, что даже блатные лазили по камышам, не мы одни такие умные… И все равно мы завтра уходим. Без карты, без продуктов, но уходим. Это надо было сделать еще в первый день, когда сил было больше. Аркадий Борисович, вы с нами?
Седой сгорбленный старик, как всегда пряча мерзнущие руки в складках свитера, отрицательно покачал головой и грустно улыбнулся, словно хотел поблагодарить за приглашение и одновременно показать, что он не хочет быть обузой. Вот всю жизнь для кого-то был, а теперь не хочет.
— Нет, Алеша. Я буду ждать…
Следующим отказался монах Досифей. Он ничего не сказал кроме «нет», но каждому было ясно, что этот, всегда погруженный в свой внутренний мир, мрачный седой мужчина оставался одним из тех немногих верующих, кто принял свой жизненный путь таким, какой он есть. Затем пришла очередь актрисы, она кивнула, не раздумывая. Художник Миша Беленький и немая бродяжка тоже согласились, а вот инженер вновь отказался, но как-то неуверенно. Его жена, впервые смотревшая на вселенную не его, а своими глазами, попыталась что-то сказать, но инженер, встрепенувшись, тут же взял ее за руку, и они скрылись шептаться в шалаше.
Короткое совещание подходило к концу, когда в вечерней тишине на самой вершине гряды послышался стук топора. Как потом оказалось, там верующие под предводительством отца Александра, словно только сегодня поняв, куда они попали, принялись разбирать свои недостроенные кельи и торопливо ставить часовню. Казалось бы, ничего глобального не произошло, просто не сбылась еще одна надежда. Завтра будет новый день и новые ожидания, но прихожане почему-то думали иначе, и на исходе пятых суток начали собирать из старых бревен маленькую церковь, где можно будет отпевать усопших, открывая им с земли вход на небо.
* * *
Как только пасмурное небо на востоке посветлело, Алексей начал собираться в дорогу. Сжатая, словно пружина, очень серьезная Вера помогла ему пришить лямки к мешку и перебрала в чемоданах оставшиеся вещи, отбирая только то, что может пригодиться в пути через неизведанные торфяники. Вчера, уже в темноте, монах Досифей принес ей откуда-то почти новые сапоги, размер был мужским, и ей пришлось обмотать ноги лоскутами разорванной юбки из плотной английской шерсти. Когда сборы уже подходили к концу, она тронула за плечо спящего с открытым ртом сына:
— Соня, вставай, проспишь все на свете.
Всклокоченный Санька, с красной щекой, на которой отпечаталась складка самодельной подушки, резко сел и, моргая заспанными глазами, сразу стал завязывать шнурки ботинок, как будто и не спал вовсе. За еловой стенкой шалаша слышались негромкие голоса папы и художника, а где-то вдалеке, в густом утреннем тумане, не переставая, стучал топор.
За одну ночь верующие успели поставить на месте разрушенного амбара стены часовни и балками вывести к небу заостренную крышу с крестом, которую было видно со всех уголков гряды и далеко с реки. Следующей весной, когда в фактории уже невозможно было найти даже объеденных песцами трупов людей, а вся возвышенность была белой от наметенных сугробов, прибывшая на двух баржах комиссия с изумлением обходила заснеженные стены часовни, удивляясь, как это все можно построить без единого гвоздя. Когда отгребли снег от дверей и вошли внутрь, первое, что увидели уполномоченные из Тобольска, был грубо сколоченный стол для отпевания усопших, давно потухшая лампадка и, едва различимые в полумраке, лики святых на иконах, которые видели все подробности разыгравшейся здесь трагедии. Больше в часовне ничего не было, даже костей. Только один из членов комиссии осторожно поднял с наметенного у двери снега чьи-то разбитые очки со сломанной дужкой. Говорят, что заросшая мхами часовня до сих пор стоит на безлюдной возвышенности, и крест ее виден с самой середины все помнящей великой реки.
Но это будет потом, а пока еще живые прихожане стучали в тумане топором, и на поляне заканчивались последние приготовления к походу. Алексей раздавал своим спутникам заранее приготовленные длинные березовые жерди с заостренными концами.
Но уйти им в этот день не удалось, как и верующим не удалось закончить свою постройку. Долина вновь нарушила планы людей. Когда уже все было готово и оставалось только перекреститься перед дорогой, по всей возвышенности разлетелась весть, что кто-то из прихожан ночью нашел муку — ту самую муку, слухи о которой волновали факторию еще с момента высадки на берег. Это был шанс. В заплечных мешках Измайловых и их спутников не было ни крошки продуктов, и несколько горстей муки перевесили бы для них сейчас богатство всех складов мира.
— Вер, вы с Санькой подождите меня в шалаше. Я быстро. Мы с Мишей обратимся к отцу Александру, он добрый, он не откажет. Вы только сами туда не ходите, ждите меня, и ни о чем не волнуйтесь, хорошо? — принял решение папа, торопливо снимая с плеч лямки заплечного мешка. — Санька, от мамы ни на шаг! Остаешься за старшего.
Санька прижался к маме, и мужчины, не оборачиваясь, быстро скрылись в кустарнике.
Да, слухи о муке оказались не мифом. Но предназначалась она вовсе не для поселенцев. Одна из барж, догрузившись углем из бункеров других судов, должна была покинуть караван и направиться к взморью, к Обской губе, где работала геологоразведочная экспедиция. При суматохе ночной выгрузки, несколько предприимчивых ссыльных сумели вскрыть кормовой трюм, незаметно выгрузить несколько мешков с мукой на берег и спрятать их на безлюдной северной стороне гряды, закидав валежником в неглубоком овраге.
Естественно, о своих припасах они не сказали никому ни слова. И так бы и лежали под ветками, в ворохах прелой прошлогодней листвы трехпудовые мешки с ржаной мукой гарантом спокойствия и уверенности в завтрашнем дне тех, кто их спрятал, если бы верующие не начали строить часовню и не
