Читаем без скачивания Вернейские грачи - Анна Кальма

— Молодчина! — похвалила Клэр. — Краску мы дадим на всякий случай Этьенну, пусть пока спрячет. А тетрадь отнесем Матери. Я уже сказала ей про тебя.

— О, правда? — прошептала Лисси. — Я так хотела бы с ней поговорить…

Пока они перешептывались, Хомер внимательно приглядывался к ним.

— Ага, я вижу, вы уже знакомы, мисс? — сказал он. — Виделись в городе?

— В церкви, — кивнула Лисси.

— Не в церкви, а у церкви. Мадемуазель Бойм должна точнее выбирать выражения, — язвительно вмешалась Алиса, делая ударения на «у». — Я очень хорошо помню. Это было в тот самый день, когда мадемуазель Бойм удрала от обедни. Отец Дюшен после говорил нам проповедь о заблудшей овце.

— А тебя об этом не спрашивают! — Лисси уже готова была вступить в поединок, но в этот опасный момент на арене появились Фэйни и Рой.

Рой успел заклеить пластырем царапину на щеке и вновь обрел свою обычную самоуверенность.

— Мисс Алиса, вот замечательный сюрприз! — подобострастно воскликнул Фэйни. — Очень, очень приятно!

— Алиса, сестренка, это ты здесь воюешь? — шутливо окликнул сестру Рой. — Клэр, это моя единственная, обожаемая сестра, — продолжал он тем же тоном. — Знакомьтесь.

Алиса холодно оглядела выгоревшие штаны Клэр, сбившуюся косынку, из-под которой торчали растрепанные темные пряди, смуглые ноги в стоптанных сандалиях. Она не спешила подавать руку.

Клэр медленно сказала:

— Я уже давно догадалась, что это ваша сестра. Вы очень похожи.

— Да, это все говорят, — согласился Рой, гадая, что таится в словах Клэр — одобрение или насмешка.

— Мисс Алиса, видели вы наше здешнее жилье? Пойдемте, я могу вам все показать, — предложил Фэйни.

— Как, опять? — воскликнула Алиса. — Но мы уже все обошли, уверяю вас. И сколько раз можно осматривать один и тот же обыкновенный дом?

— Вам у нас не нравится? — прямо спросила ее Клэр.

Глаза девочек встретились. Алиса первая отвела свой взгляд и пожала плечами.

— Нет, почему же? Видимо, для вас и для ваших… э… друзей здесь вполне хорошо. И потом, эти горы… — она подыскивала слова.

— Видите ли, Клэр, наша Алиса еще не привыкла к здешней жизни, — поспешил прийти на помощь сестре Рой. — У нас на юге совсем другая природа, другой климат. У нас очень большой дом, большие плантации, негры. — Рой изо всех сил старался выправить положение.

— Понимаю. К счастью, ни черных, ни белых рабов вы здесь не найдете, — все так же медленно сказала Клэр. — Мы все делаем для себя сами.

И, не обращая больше ни малейшего внимания на Алису и ее брата, она взяла под руку Лисси Бойм и отошла.

Рой бросил взгляд на Фэйни. Тот ухмыльнулся откровенно и обидно. Тогда, подхватив под руку удивленную Алису, Рой повлек ее за угол столовой. Здесь было совершенно уединенно, только из открытых окон доносился звон тарелок: грачи собирались обедать.

— Какой дурой ты себя вела! — накинулся Рой на сестру. — Я так хотел, чтобы ты приехала! Думал, ты мне поможешь, надеялся на тебя… А теперь ты все-все испортила! — он безнадежно махнул Рукой.

— Помогать тебе? Но чем? Как? — от удивления Алиса даже не обратила внимания на обидные слова брата.

Что отвечал Рой сестре, о чем ее просил, мы не знаем. Известно только, что когда спустя четверть часа оба они вышли на широкий двор Гнезда, там никого не было, кроме Ксавье, что-то строгавшего поблизости. При их появлении он сразу куда-то испарился. Зато через минуту они встретили Мари, которая бродила с разочарованным и усталым видом по задворкам.

— Куда вы вше подевалишь? — чуть не со слезами набросилась она на Алису и Роя. — Ни ваш, ни Юджина… Ишкала, ишкала его… В поход, говорят, он не ходил, а здешь его тоже нет.

Минут через десять бледный от волнения Ксавье отыскал Клэр, которая после обеда забралась с Лисси в лопухи и сидела там, взапуски болтая с подругой.

— Клэр, мне надо спросить тебя из английского, — начал Ксавье.

— Из английского? Сейчас? — удивилась Клэр. — Ну, пожалуйста, спрашивай, что тебе нужно.

— Ты ведь лучше меня знаешь английский? — опять сказал Ксавье. — Так вот, я хотел тебя спросить одно слово.

— Ну, спрашивай, — Клэр вдруг заметила, что Ксавье подозрительно косится на Лисси. — Можешь при ней, это своя, — добавила она успокоительно.

Однако Ксавье не так-то легко было убедить.

— Ох, ну говорю же тебе, что Лисси наша, — нетерпеливо сказала Клэр. — Ведь это она достала нам светящуюся краску.

— Она? Тогда другое дело! — пробормотал Ксавье. — Клэр, тогда скажи мне, что значит по-английски «ту шэдоу»?

— Это значит следить, тенью следовать за кем-нибудь, — отвечала Клэр.

Ксавье глубоко вздохнул.

— Все ясно, — сказал он. — Только что я сам, своими ушами слышал, как Мэйсон приказал своей сестре быть тенью Клэр Дамьен.

ВСЕ ОЧЕНЬ ЗАНЯТЫ

Можно было бы начать эту главу, например, с рассказа о новом дне, встающем над Вернейской долиной. Сверкающий гребень солнца еще не показался из-за гор, но уже теплеет воздух. Снега Волчьего Зуба чуть тронуты розово-голубой тенью, синий сумрак сворачивается, как дракон, и уползает в пропасти и расщелины, чтобы залечь там до ночи.

И вот солнце обрушивается на мир; разбрызгивает искры по водам, по снегам, по горным впадинам, всюду проникает, вытаскивает на свет все краски, все оттенки, все пятна, в лесу сгущает темноту, на лугу подчеркивает влажную зелень, наполняет звоном, пеньем, стрекотаньем, жужжаньем новый день. На альпийских лугах цветут невиданнее цветы, а лес источает горячий, пряный, медовый запах, как коврижка, которую только что вынули из печи.

А можно было бы начать главу с путешествия. Для этого путешествия незачем покупать билеты и заранее заботиться о местах на кораблях или поездах, на автобусах или самолетах. Достаточно было бы завязать дружеские отношения с автором. Автор повел бы вас поглядеть, что делают и где в данный момент находятся в этот летний безмятежный день уже знакомые вам госпожа Кассиньоль и майор Гарденер, капитан Вэрт и учитель Хомер, Тореадор и Мать грачей, грачи и их гости — американские школьники, и Точильщик, и старая госпожа Фонтенак, и ее слуга Антуан.

И тут оказалось бы, что очень трудно, тем более пешком, поспеть во все места и побывать у всех наших героев (из которых многие вовсе и не герои), трудно и даже невозможно. Кроме того, вдруг оказалось бы, что день хоть летний и по-летнему жаркий, но вовсе не безмятежный, что день этот полон забот, волнений, деловых встреч и деловых разговоров. Вот когда тяжко пришлось бы автору!

И тогда, чтоб облегчить себе труд, автор завернул бы только к кому-нибудь одному, а об остальных просто рассказал бы вам по дороге.

Итак, мы идем с вами, ну, скажем, в замок старой госпожи Фонтенак. Идем из Гнезда, спускаясь то по руслу высохшей горной речки, то по узкой тропинке, которую Жюжю назвал «сокращалочкой», потому что она минует все повороты горного шоссе и круто спускается к самому городу, намного сокращая дорогу. Солнце уже высоко. Горы, луга, виноградники — все греются, подставив спины солнцу. Густо и сладко пахнут трава и разогретый шиповник. Автор идет солидно, неторопливо, может быть даже опираясь на альпийскую палку с острым наконечником. Зато читатель, наверное, просто бежит по «сокращалочке», перепрыгивая с камня на камень, иногда останавливаясь на секунду, чтобы разглядеть коралловую букашку, или понюхать цветок, или сорвать травинку, чтобы сунуть ее в рот и потом задумчиво разжевать, ощущая на языке ее терпкий или горький вкус.

Чу, гудок автомобиля! Кто-то сигналит на поворотах, предупреждает встречных. Далеко внизу, среди зелени, мелькает темно-красный кузов машины. Все слышнее сигнал. Уже можно различить подвывание мотора, которому трудно подыматься в гору. Ну так и есть! Это старый форд госпожи Кассиньоль.

За ветровым стеклом уже можно разглядеть острый подбородок и высокую фетровую шляпу, надетую, как цилиндр. Госпожа Кассиньоль никому не доверяет свою драгоценную жизнь и сама водит машину. Сегодня она спозаранку пустилась в путь. Она едет в замок Фонтенак, ей не терпится поскорее увидеться со своей приятельницей. Еще бы, такие потрясающие новости! Вчера у мэра Лотрека был, как всегда, карточный вечер. Госпожа Кассиньоль прибыла в обычный час, заранее предвкушая выигрыш в несколько сотен, а то и тысяч франков: ей неизменно везло в картах. И вдруг, оказывается, в доме какая-то атмосфера тайны и беспокойства, все говорят шепотом. Мэр заперся у себя в кабинете с какими-то посетителями. С трудом госпоже Кассиньоль удалось вытянуть у жены мэра, кто именно находится у ее супруга. Оказалось, кроме обычных партнеров — самого Лотрека, префекта Ренара и управляющего заводом господина Морвилье, там сидят кюре Дюшен и этот толстяк-фермер Леклер — советник муниципалитета которого мэр зовет за глаза «навозным жуком». И о чем они там говорят?