Читаем без скачивания Пятьдесят оттенков страсти. История чувственного перевоплощения - Эмма Ноэль

Я внимательно исследовала упаковку — обратного адреса не было! И у мальчишки, принесшего посылку, я не потрудилась уточнить, откуда взялся этот красочный изыск. Я изучала картину, внизу была какая-то надпись, но разобрать ее было очень непросто. Неподалеку от меня находилась картинная галерея, я решила, что там мне помогут, ведь если врач пишет непонятными каракулями рецепт, названия лекарств каким-то образом распознают в аптеках!

На улице не было дождя, но небо было отвратительного темно-серого цвета. Я зашла внутрь галереи, колокольчик радостно взвизгнул, оповещая о моем прибытии. Через мгновение в зале появился улыбчивый мужчина, но при виде меня его лицо стало менее приветливым.

— Что вам угодно? — шепотом уточнил он.

— Мне нужна ваша помощь. Возможно, у вас есть специалист, который может разобрать надпись на картине? — как и безголосой собеседник, я тоже отвечала тихо, чтобы не нарушить идиллию в храме искусства. В музеях ведь запрещают громко разговаривать.

— У меня болит горло, и я не могу говорить по-другому, — ответил человек, расплывшись в улыбке, которая выглядела немного фальшивой. Он рассматривал меня пристально, с любопытством. Я знала, что выгляжу и пахну не свежо, но мне было плевать, что он обо мне думает. Я рассказала о картине, которую получила утром и поспешила познакомить его с творчеством моего мучителя. Он задумчиво уставился на голый силуэт, затем на меня. Наверное, подумал, что не похожа, или возможно решил, что на полотне другая натурщица. Мужчина искренне не понимал, чем мог бы мне помочь, и с какой целью я разыскиваю художника.

— Понимаете, у меня не осталось ничего… и никого… И мне кажется он — моя единственная надежда.

— Надежда на что? — шептал голос.

— На то, что в моей жизни есть хоть какой-то смысл.

Я заплакала, чем смутила сотрудника галереи. Он взъерошил свою короткую стрижку и немного подумав, предложил мне зайти на следующий день, но картину велел оставить.

— А вдруг вы ее потеряете? — испуганно произнесла я замешкавшись.

Он заверил, что вернет картину в целости и сохранности, а на то, чтобы изучить надпись, понадобится некоторое время.

До следующего дня я еле дожила. Я навела порядок в доме, приняла ванну и даже сделала макияж, чтобы как-то занять время ожидания. Мы договорились о встрече в полдень, но я направилась немного раньше, потому что не могла больше ждать.

Колокольчик запутался в шнурке и не прокричал о вновь прибывшей гостье. В зале не было ни души, и вдруг я услышала голос Жана… Мое сердце забилось, и я, словно завороженная, направилась к источнику звука. Второго собеседника не было слышно, возможно он говорил по телефону… Через мгновение на меня налетел человек, с которым была назначена встреча.

— Я думал, мы договорились на двенадцать, — прошептал он немного растеряно.

— С кем вы беседовали? — уточнила я.

— Ни с кем…

— Я слышала голос! И он принадлежит художнику той картины! Где он? — я отодвинула живое препятствие и побежала искать Жана. Я обошла все помещения, но его нигде не было. Наконец, я обнаружила запасной выход и догадалась, что он скрылся через него.

Мужчина ждал меня в центре основного зала. Там было много картин, часть из них — очень яркие, красочные. В основном на них была одна и та же женщина. Она занималась привычными делами: принимала ванную, пила кофе, смеялась… Увидев ее в синем платье, оголяющим ногу, я вдруг поняла, что большинство этих экземпляров демонстрируют мою жизнь под присмотром человека в маске, а моделью на полотнах являюсь я сама. Я испуганно смотрела по сторонам и чуть не лишилась чувств. Этот человек знал Жана, но по какой-то причине скрывал знакомство с ним.

— Под картинами написано «monamour» — моя любовь, — прошептал он.

У меня сжалось сердце, на мгновение показалось, что я ощущаю запах кожи Жана, и я с тоской уставилась на мужчину, ожидая хоть каких-то разъяснений. Он ничего не говорил. Это было невыносимо.

— Могу я с ним встретиться? Или… оставить ему записку… Может просто передать послание…

— Оставьте телефон, я ему передам информацию.

Я обрадовалась, но потом вспомнила, что отключена от мира. Наверняка если бы Жан захотел меня увидеть, то не сбегал бы прочь, как крыса с тонущего корабля! Я злилась на него, на себя, и на этого слащавого жигало, пытающегося быть обворожительным. Я попросила вернуть мне картину и извинилась за свою настойчивость. В свою берлогу я возвращалась ни с чем, моя свеча надежды гасла на холодном ветру. 

Глава 20. Парад масок

На следующий день на моем пороге снова появился курьер. Теперь я его внимательно рассмотрела: это был мальчишка лет четырнадцати, он напоминал беспризорника из черно-белого фильма. Посланник протянул мне маленький конверт, я ухватила его за руку, прежде чем он попытался убежать.

— Кто дал тебе конверт?

— Мужчина. Он хорошо заплатил. Но если вы немного добавите денег…

— У меня нет денег, — растерянно произнесла я. — У мужчины был шрам на лице?

— Я не знаю. Он был в маске.

Я обрадовалась и обняла паренька, он растерялся немного, наверное, счел меня сумасшедшей. Попрощавшись, мой добрый вестник исчез. А я, поспешно закрыв дверь, дрожащими руками вскрыла конверт, в котором оказались страницы, вырванные из тетради. Они были опалены, возможно, в моих руках было то, что удалось спасти из пламени. Или искусная фикция, сделанная для красоты. Я вскарабкалась на бежевое облако спокойствия — диван, привезенный когда-то Вячеславом, и осторожно развернула тетрадные листы. Я не знала почерк Жана, но почему-то была уверена, что эти аккуратно выведенные буквы принадлежат ему. Наверняка художники пишут разборчиво и красиво в отличие от врачей.

«Я внимательно рассматривал бледное лицо моей Ка. Она сидела совсем близко, и казалось, что можно дотянуться до нее рукой. Я чувствую всем своим существом ее ауру „несчастности“. В ее глазах туман грусти, поволока отчаянья. Уже месяц я езжу с ней в автобусе и радуюсь этим коротким встречам, словно ребенок. В каком-то смысле для меня это стало игрой, каждый раз входя в автобус, я мысленно делаю ставки, встречусь ли с ней снова, а в последнюю неделю счастливого месяца она начала ездить на общественном транспорте стабильно утром и вечером примерно в одно и то же время. Я стал ее тенью и как преданный паж сопровождаю свою королеву на работу и домой после трудового дня. Я мечтаю, что однажды наступит день, и огонек грусти погаснет в ее глазах, она улыбнется и позволит мне снова войти в свою жизнь ».

Воспоминания… или мысли… или фантазии человека, который был для меня одновременно и чужим, и близким. «Моя Ка» — Катерина. Очевидно, он писал обо мне. Жан был рядом какое-то время (видимо после развода с Феликсом, когда я искала работу), но я ни разу его не видела! Я еще раз перечитала текст. Слова были пропитаны нежностью и грустью. Этот человек сопереживал и сочувствовал мне.