Читаем без скачивания Прометей: каменный век (СИ) - Рави Ивар

От косули остались практически только кости, мы все наелись до отвала, но меня поразил аппетит мужчины, который съел наверное не меньше пяти килограммов мяса. Мясо было шикарное, нежное оно таяло во рту, я сам съел не менее килограмма. В каменном веке нет развлечений: ты постоянно занят поисками пропитания, а когда насытишься, ты просто спишь.

Не обращая на нас никакого внимания мужчина залез в хижину, спустя немного времени оттуда послышался богатырский храп. Женщина все время донимала Нел, следуя за ней по пятам, что-то выспрашивая про вождя. Нел хмурилась, но вспомнив мои слова отвечала. Похоже мать девочек им сказала про их отъезд в гарем вождя, потому что теперь они украдкой бросали взгляды на меня. Бар принес две шкуры с плота и мы с Ней устроились в тенечке, просто отдыхая. Я не заметил как уснул.

Когда проснулся, была уже глубокая ночь, Нел сидела рядом и чистила мачете клочком шкуры, из хижины доносились звуки не оставлявшие сомнения в том, что там происходило: самец проснулся и обрабатывал самку, нисколько не стесняясь гостей. А может самка таким образом добывала дорогу своим девочкам в лучшую жизнь. Увидев, что я проснулся, Нел пересела поближе:

— Нехорошо здесь, надо плыть скорее. Женщина говорит, что к ней много раз приходили духи и говорили про вождя с воды, который возьмет ее дочек. Этот мужчина не ее мужчина. Этот пришел оттуда, — Нел показывает на восток, — убил ее мужчину и живёт здесь. Пришел три зимы назад. Он плохой, от него беда, — от волнения Нел начинает корявить язык.

Упс, это уже нехорошо, что пришел и убил, да еще сожительствует. Теперь понятно желание женщины отдать девочек мне, видимо пришлый начал заглядываться на подрастающих падчериц. Материнское сердце чует недоброе, а тут подвернулись мы так кстати, умеющие ходить по воде, да еще недурные собой. Вождь одним словом.

— Позови Рага и Бара, — даю задание Нел, а сам проверяю пистолет. Этот мужчина силен, на нем бугрились мускулы, в рукопашной он нас троих уделает даже не вспотев, я видел его скорость, словно хищная суперкошка. Ребята появляются мгновенно, даю им указание быть предельно осторожными и не спускать глаз с мужчины. Но категорически запрещаю нападать на мужчину. Парни кивают что поняли и растворяются в темноте: надеюсь они не дрючат там близнецов, не хватало мне еще семейных ссор с этим уродом.

Вопреки нашим опасениям ночь прошла спокойно, мы с Нел не спали по очереди, уверен, что и парни также спали временами.

Когда забрезжил рассвет, попросил Нел принести наш котелок с плота и сушеное мясо: была наша очередь кормить хозяев. Когда мясо сварилось и было готово из хижины показалась женщина. Следом вылез и мужчина, лишь через полчаса показались близняшки, с бледными лицами. Нел вывалила горку сушеного мяса на кусок шкуры: мужчина не дожидаясь приглашения, присел к мясу и схватив большой кусок недоуменно повертел его в руках, затем отправил в рот, двигая мощными челюстями.

Парни присоединились к нам и мы снова начали все есть, кроме девочек. Я поманил их рукой, но они не двинулись с места. Я взял большой кусок и уже когда поднимался, чтобы отдать его близняшкам, мужчина перехватил мою руку, не давая мне подняться. Он действительно обладал колоссальной силой, моё запястье словно зажали в тиски:

— Отпусти сука или сейчас череп снесу, — негромко, но отчетливо произнес я по-русски и он понял, убрал свою руку сразу. Я взял мясо и подошел к девочкам: они не протянули рук, пока он не разрешил почти незаметным кивком головы. Запястье болело, багровые синяки проступили в том месте, где его тиски сдавили руку. Еле удержался от соблазна пристрелить его на месте, зачесалось даже в паху от нетерпения.

Я вернулся к шкуре, казалось мужчина читает мысли, он взглянул на меня и весело осклабился. Во взгляде женщины, брошенном на меня был страх и просьба, просьба не идти на конфликт. Так по крайней мере мне показалось. Нел тоже сидела как сжатая пружина, правая рука на рукояти мачете. Казалось этот негодяй специально провоцирует нас: он брал кусок мяса, кусал его и швырял на шкуру, выражая недовольство.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я уже еле сдерживал себя, даже мелькнула мысль убить его прямо сейчас и забрать женщину с детьми. Но она нам была обуза, судя по всему она уже вышла из детородного возраста, если за три года сожительства не понесла от этой горы мускулов. И к тому же плот не безразмерный, ладно два подростка уместятся, а куда девать ее? Кто ее будет кормить, заботиться о ней? Всего за два года в каменном веке я превратился в циника и прагматика, но малодушные здесь не выживают и я об этом знал.

Наевшись я встал:

— Нел, Раг, Бар мы уплываем. Нел, если девочки с нами, пусть идут к плоту, Раг набери свежей воды во всю посуду. Бар ты будь рядом и наблюдай, но не делай ничего. Наблюдай, смотри за моей реакцией.

Моя семья начала выполнять указания, Нел подошла к женщине и они пошептались: та немного посветлела лицом и сказала девочкам пару фраз. Девочки послушно двинулись в сторону моря.

— Хад! — словно выстрел из пистолета прозвучало это слово, настолько резким и сильным был окрик. Девочки остановились и через секунду попятились назад, не сводя глаз с мужчины. Женщина кинулась к мужчине, лопоча и трогая его за лицо, наверное втирала про указания духов насчет девочек. Он отшвырнул ее, она пролетела на пару метров и снова кинулась к нему, преграждая ему путь ко мне. А эта горилла шла именно ко мне с горящими глазами, даже не взял копье.

— Хад, — прозвучала второй раз и девочки сорвавшись бегом юркнули в хижину. Между нами оставалось не более десяти метров: я вытащил пистолет и направил его прямо в грудь, но мешала женщина, буквально повисшая у него на шее. Он остановился, на минуту мне показалось, что даже одумался. Взяв женщину за плечи он ее слушал, слушал около минуты и внезапно с такой силой отшвырнул, что та пролетев около трех метров головой вперед врезалась в ствол могучего дерева, дававшего тень на всей площадке.

Я не успел нажать на спусковой крючок: грудь мужчины вскрылась словно цветок розы и показался наконечник копья Бара. Даже получив такую страшную рану мужчина оказался опасен, он крутанулся и Бар отлетев в кусты, не успев выпустить копье. Кошкой метнулась Нел и нанесла рубящий удар мачете по бедру, прорубив мышцы до кости. Урод упал на колено, с усилием он попытался подняться, струйка крови побежала из рта, вторым ударом мачете Нел прорубила ему шею практически полностью, голова откинулась набок, из страшной раны зафонтанировала кровь и тело мертвой куклой уткнулось в землю.

Женщина лежала с неестественно вывернутой головой: пульса не было, она была мертва. Этот ублюдок сломал ей шею, с такой силой швырнув от себя. Кровь растекалась по поляне, казалось что она никогда не кончится. Женщина говорила, что он пришёл с востока, если там все аборигены такие, нам там ловить нечего.

Тихо, словно боясь, что он оживет, из хижины вышли девочки, обошли мужчину и остановились перед телом матери, обняли друг друга. Не было плача, не было слез, но горечь утраты была написана у них на лице. Мы оттащили тело женщины в кусты и накидали сверху веток: рытье могил и похороны здесь пока не практикуются. Дикари верят, что умерший просто переродился, а тело это такая временная оболочка. Мужчину мы трогать не стали, так он и лежал под тенью могучего дерева, окропив своей кровью половину поляны. Задерживаться здесь не было смысла, своим визитом мы сделали так, что маленькое поселение отшельников перестало существовать.

Глава 23. Лоа и Моа

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Прежде чем уйти, Нел обследовала нехитрый скарб отшельников в хижине: там было несколько шкур, одна из которых была приличной и два копья, даже не копья, а скорее дротиков. Дротики были длиной около полутора метров, острый как лезвие и тонкий как шило камень был вставлен в расщепленное древко, которое было затянуто полоской шкуры и вместо узла прижжено. Я потрогал наконечник, он сидел крепко, без люфта. Но удивило меня другое — основание дротика, то что вчера осталось незамеченным мною. На основании было оперение, но не такое, какое мы привыкли видеть. Два птичьих пера, связанных полоской шкуры, были привязаны к древку друг напротив друга, выступая за древко на пять сантиметров.