Читаем без скачивания Повседневная жизнь французов при Наполеоне - Андрей Иванов

Вольней цинично шутит.

Бонапарт (смеясь): Ого, гражданин Вольней, это немножко чересчур! Вы шутите, как старый холостяк. Нашим войскам в Египте не нужны парижские девицы; у них там есть свои, да еще какие красавицы! У них там есть черкешенки.

Мамелюк, стоявший за спиной Жозефины, улыбается.

Бонапарт (глядя на него): Ага! Вот он меня понимает, — не правда ли, ты понимаешь меня? (Смеясь?) У нас в Египте женщин достаточно? (Оборачивается к своему мамелюку, который прислуживает ему) Не правда ли, Рустам, в Египте есть красавицы султанши? (Встает из-за стола, повторяет свой вопрос Рустаму и прибавляет?) Ты ведь теперь уже научился понимать по-французски, а? (Берет его за голову обеими руками и два-три раза раскачивает ее справа налево?)

Разговор возымел нужный эффект. Вечером Рёдерер пишет статью и публикует ее в «Journal de Paris». Общественность узнает, что новый правитель не будет ссылать без суда даже «самых презренных тварей». Фуше схватывает все на лету и вскоре выпускает задержанных, прозванных «женщинами света».

Сама акция заставила девиц быть осмотрительнее. Ясно, что теперь не стоит, как раньше, удовлетворять клиентов «тут же, на чистом воздухе, между лавок торговцев живностью» (как выразился один полицейский чиновник в своем донесении).

Министр даже объявил, что он более не будет использовать проституток для сбора нужных сведений. Тем самым он порывает с дурными традициями своих предшественников!

Увы, он не сдержал обещания. Быстро прошли времена, когда агенты Бурбонов почти не видели следов деятельности политической полиции. Организация Фуше укрепится, получит изрядное финансирование и не станет стеснять себя в средствах и методах.

«Мне удалось посеять в людях убеждение, — писал Фуше в мемуарах, — что везде и всюду, там, где собираются четверо, непременно есть и мои люди, обязанные наблюдать и подслушивать».

Министр имел доносителей в государственных учреждениях, в тайных политических организациях, в салонах, в армии, на фабриках, в трактирах, борделях и игорных домах. Он подкупил даже супругу Наполеона — Жозефина получала от него тысячу франков в день «на булавки». А вся «женская агентура» обходилась министру в 5,5 миллиона франков в год.

Откуда такие средства? Фуше обложил данью и азартные игры, и проституцию. Главный управляющий игорными залами Парижа вносил в его пользу три тысячи франков в день. Держатели притонов, жрицы любви платили дань и поставляли нужные сведения. Фуше информировал Наполеона, но при этом всегда вел свою игру.

Пространство и время

«Если французы не могут похвастаться своим земледелием, то у них есть хорошие дороги, — писал Артур Юнг. — Ничто не может сравниться с дорогой, идущей через прекрасный лес Невилье. И действительно, начиная от Салера, она сделана очень хорошо: широкое шоссе и холмы, сравненные с долинами, наполнили бы меня восхищением, если бы я только не знал об ужасных дорожных повинностях, которые вызывают во мне жалость к несчастным крестьянам, потом и кровью которых создано это великолепие».

«Проложенные здесь большие дороги — бесполезны. На протяжении 12 лье я встретил лишь один кабриолет, полдюжины повозок и несколько старых женщин на ослах, — зачем же такая расточительность?»

Однако в 1799 году дороги, которыми восхищался Юнг, пришли в упадок. Кругом бродили стаи волков, нападавших на людей. Наступали времена, когда в ненастное время года всякое сообщение делалось невозможным и отдельные коммуны оказывались отрезаны от мира.

Каналы засорились, и никто их не чистил. Плотины разрушены, порты заносило песком.

Правительство Консульства приняло срочные меры. Был издан закон, по которому министерство внутренних дел получило кредит в четыре миллиона на улучшение дорог. Наполеон продолжает начатые при короле работы по прокладке каналов (Сен-Кантен, Лурк) и приводит в порядок старые сооружения.

В 1803 году морские пути были отрезаны англичанами. Это дало импульс для развития внутренней торговли. Рынки перемещались на восток, речные суда везли разнообразные грузы. Рейн — крупнейшая водная артерия. Страсбург — крупнейший склад континента.

16 декабря 1811 года император издал декрет, которым разделил сухопутные дороги на магистрали стратегического и местного значения. Это в значительной мере способствовало упорядочению движения грузов, повышало скорость их доставки, улучшало почтовое сообщение. Строились новые подъездные пути.

Испытав на личном опыте трудности преодоления альпийских перевалов, Наполеон приказал построить дороги и здесь. Работы в районе Симплонского перевала начались 9 октября 1805 года и завершились в 1809 году. Удобная дорога была проложена и через Мон-Сенис.

Большие расстояния традиционно измерялись в лье[280], малые — в туазах[281]. Революционный Конвент декретировал введение метрической системы единиц с 1 августа 1793 года. Однако в книгах, письмах и документах времен Империи мы по-прежнему встречаем старые названия. Наполеон и здесь внес свою лепту: он ввел «новую» систему, в которую вернул туаз, приравненный к двум метрам, и т. д.

Только с 1 января 1840 года Франция окончательно перейдет к метрической системе, очищенной от нововведений Наполеона.

В 1807 году портфель министра внутренних дел получил 60-летний Крете. Коммерсант до революции и успешный скупщик национальных имуществ в смутное время, он стал депутатом Совета пятисот, а при Бонапарте — сенатором и членом Государственного совета.

Способности этого человека нашли достойное применение, когда Крете занял пост начальника управления мостов, дорог и кадастра. Он строил новые дороги в стране и улучшал дорожную сеть Парижа.

Затем Крете отвечал за морские торговые порты, коммерцию и строил новые города: Наполеон-Вандея (ныне Ла Рош-сюр-Йон) и Наполеонвиль (ныне Понтиви-Нуво). Послужил он и управляющим Французским банком.

В кресле министра внутренних дел он пробыл два года, и эта ноша оказалась для него слишком тяжелой. Наполеон не щадил ни себя, ни своих сотрудников и не считался с их возрастом. Однако, отпуская Крете, Наполеон еще надеется на его возвращение: «…как только его здоровье немного восстановится, я поручу ему суперинтендантство на строительные работы в Куронне».

Через несколько месяцев Крете скончался. По приказу императора он был захоронен в Пантеоне.

В годы революции Лазарь Карно, глава военного отдела Комитета общественного спасения, использовал оптический телеграф для связи Парижа с Рейнским фронтом. Он создал две роты обслуживания аэростатов-разведчиков. Увы, Наполеон почему-то отказался от использования последних.

Взмахи сигнальных реек телеграфа стали привычной картиной времени. Устройство было изобретено Клодом Шаппом. В 1793 году он продемонстрировал его членам Конвента. Правительство выделило ему субсидию, и в 1794 году Клод Шапп совместно со своими братьями построил первую линию оптического телеграфа между Парижем и Лиллем. Она была открыта в августе. В том же году Шапп был назначен директором французских телеграфных линий.

Телеграф находился в исключительном пользовании государства. Самые скоростные дилижансы, отправлявшиеся из Парижа, пересекали Францию за несколько дней, а телеграф передавал сообщения за считаные часы.

Фернан Бродель приводит удивительный факт: новость о задержании Людовика XVI и его семейства в Варение 22 июня 1791 года уже через два дня была известна в Кемпере, на другом краю Франции. Члены департамента Морбиан писали в своем обращении к Национальному собранию: «Известие о захвате короля и королевского семейства получили мы в пятницу 24-го сего месяца в 7 часов утра».

Это было до устройства телеграфа!

Во главе почтового ведомства Наполеон поставил своего преданного слугу Лавалетта[282].

В беседах с доктором О'Мира император рассказал о применявшейся им практике перлюстрации корреспонденции. «Во Франции, — говорил он, — был установлен порядок, при котором все письма, отправленные послами, другими представителями дипломатического корпуса, лицами их обслуживающего персонала и всеми лицами, имеющими отношение к дипломатической службе, перенаправлялись в секретное отделение почтового ведомства в Париже, независимо от того, из какой части Франции эти письма отправлялись. Все письма и депеши в иностранные императорские и королевские дворы и их министрам подобным же образом направлялись в это ведомство, где они вскрывались и дешифровывались. Авторы этих писем и депеш иногда использовали несколько различных шифров, к которым прибегали не более десяти раз, для того чтобы скрыть их содержание. Это, однако, помогало мало, так как для того, чтобы дешифровать самые хитроумные и трудные шифры, необходимо было получить в свое распоряжение пятьдесят страниц с использованием одного и того же шифра, что, учитывая обширность корреспонденции, было несложным и довольно быстрым делом».