Читаем без скачивания Профиль незнакомца - Аманда Кайл Уильямс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я проведаю тебя позже, – сказал мне Раузер. – Говард, проследи, чтобы она оставалась в постели, хорошо?
– Непременно, – ответил мой отец, когда дверь открылась, и, балансируя кофейными чашками, вошла моя мать. За ней следовала Дайана со стопкой пончиков в целлофане из торгового автомата. Уходя, Раузер выхватил один у нее из рук.
– Ах, бедняжка… Ты выглядишь просто ужасно! – воскликнула мать. У нее было сияющее круглое лицо херувима, этакая Дебби Рейнольдс [15] на преднизолоне. Она поставила кофе и похлопала меня по руке. – Благослови Господь твое сердечко.
Дайана улыбнулась мне сверху вниз.
– Разве ты не должна быть на работе? – спросила я ее.
– Только не тогда, когда моя лучшая подруга попала в аварию. Маргарет не возражает. Как ты себя чувствуешь?
– Как будто меня обмакнули в дерьмо и обваляли в кукурузных хлопьях.
Все рассмеялись, кроме моей матери, которая шлепнула отца по руке.
– Боже, Говард, ты видишь, чему научил своих детей?
– Джимми так не разговаривает, мам. Только я, – сказал я.
– Да, но Джимми – гей! – воскликнула мать и по необъяснимым причинам вновь шлепнула моего отца.
* * *
Мое выздоровление резко оборвалось через два дня. Не обнаружив в моем состоянии больше ничего, что могло бы вызвать тревогу, больница Пьемонта вытурила меня. Устав от дневного телевидения и желейных конфет, я решила уйти мирно. Двигалась медленно, упаковывая те немногие вещи, которые у меня были, в небольшой чемоданчик.
У меня болела голова, а укус яппи-бухгалтера на плече все еще горел. Я надела шорты, черную футболку без рукавов с V-образным вырезом и сандалии, которые Раузер предусмотрительно захватил из моей квартиры вместе с предметами первой необходимости – блокнотом, ручками, зубной пастой, расческой, нижним бельем и тампонами. Я не просила тампоны, но Раузер, как всегда, предположил, что когда я выгляжу чем-то недовольной, мне нужны тампоны. Я решила, что в следующий раз, когда он хотя бы попытается поднять на меня бровь, подарю ему его собственную коробку.
Я почистила зубы и посмотрела в зеркало на царапины и синяки на лбу, подбородке, щеках и руках. Неужели той ночью в аэропорту я столкнулась с убийцей? Обменялась с ним взглядом, возможно, даже улыбнулась ему?
Я как одержимая читала письмо Уишбоуна и была более чем убеждена, что следующее убийство не заставит себя ждать. Убийца был заведен, строчил письма, насмехался, чувствовал себя непобедимым. А поскольку я появилась на месте преступления вместе с Раузером, поскольку меня наняли, чтобы объяснить мотивы убийцы, он попытался втянуть и меня. Он хотел показать мне и всем нам, что мы в конце концов не такие уж и умные.
Нил доставил справочные файлы по Энн Чемберс, Бобу Шелби, Алише Ричардсон, Лэй Кото, Дэвиду Бруксу и Уильяму Лабреку. Шесть жертв, которых мы теперь могли назвать поименно. Шесть! Шесть человек, замученных и убитых ради того, чтобы удовлетворить жажду крови психопата… У меня закололо сердце.
Читая эти файлы, я просматривала также информацию, которая у нас уже была, пытаясь сложить воедино психологические зарисовки и оценку рисков, основанные на образе жизни каждой жертвы – друзьях, круге общения, профессиональной деятельности, привычках и даже болезнях. К больничной стене кусочками синего малярного скотча, который нашел для меня кто-то из обслуживающего персонала больницы, я прилепила карточки размером три на пять со своими заметками.
Полиция не смогла определить, была ли за мной слежка в аэропорту в ту ночь, когда у моей машины оторвалось колесо и полетело без меня через всю автомагистраль. К тому времени когда прибыл первый полицейский, а через несколько минут и Раузер, все было кончено. Некий гражданский чувак видел аварию и остановился, чтобы мне помочь. Полицейские, зная, что они здесь затем, чтобы перехватить любого, кто будет преследовать меня с намерением причинить мне вред, обнаружив человека, открывающего дверцу моей машины, предположили самое худшее. Они повалили доброго самаритянина на землю животом вниз, надели на него наручники и потащили в участок, где его допрашивали так дотошно и так долго, что можно не сомневаться: он никогда больше не совершит доброго поступка. Мужчина сказал, что видел, как «Импала» без предупреждения свернула с дороги и врезалась в перила моста. Никто, кроме него, не остановился, поклялся он; несколько машин пронеслись мимо, даже не сбавив скорости. Той ночью, остановившись, он, вероятно, спас мне жизнь. Скорее всего, мне этого никогда не узнать. Но я представила себе, как убийца проехал мимо места происшествия, в ярости при виде нежданного спасителя, которого он не предвидел.
Криминалистическая лаборатория пришла к выводу, что мое левое переднее колесо было намеренно повреждено. Однако я не удивилась тому, что они не обнаружили никаких вещественных доказательств, кроме отметин, говорящих о том, что злоумышленник был вооружен инструментом, который не соответствовал гайкам на моем колесе. Никаких следов ДНК. Никаких отпечатков пальцев.
Теперь мы знали: в то время как площадки для почасовой парковки в аэропорту находятся под постоянным наблюдением, камеры на долгосрочной парковке установлены только в стратегических зонах – входе, выходе, лифте и лестнице. Камеры на въезде и выезде направлены в две стороны – на водителя и вниз, чтобы фиксировать заднюю часть автомобиля и номерные знаки. Все эти записи будут тщательно изучены. Однако имелись десятки других способов попасть в Хартсфилд-Джексон и выехать из него. Аэроэкспрессы приходили прямо в аэропорт, и, разумеется, еще были такси и маршрутные автобусы. Но мы надеялись на что-то другое. По словам Раузера, внутри терминалы аэропорта похожи на казино в Вегасе. Спрятаться просто негде.
Записи с нескольких камер и точек в аэропорту и за его пределами находились в полицейском управлении, и Раузер поручил паре копов просмотреть их, следуя по моему маршруту от ворот и до выхода, изучить снующие вокруг меня толпы. И доложить Раузеру обо всем, что представляло хоть какой-то интерес.
Я подумала о грудах почты, что будут ждать в моем офисе, о голосовых сообщениях. Я так и не
