Читаем без скачивания Кукушонок - Камилла Лэкберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В студенческие годы Ленора работала с глиной и бросала вызов всем существующим канонам пластического искусства своими провокационными скульптурами. Этим она и занималась до сих пор, судя по тексту на сайте «Бланш». Ленору называли «постфеминистской Джуди Чикаго в полете», «ярким свидетельством неоматериалистической одержимости шведской арт-сцены». Эрика мало что поняла из этих разъяснений. Еще меньше – из обзора «Дагенс нюхетер», когда набрала фамилию Леноры в «Гугле». Ее работы описывали как «хорошо поставленную постапокалиптическую фантазию, переворачивающую с ног на голову все, что шведская арт-сцена якобы знает о неоматериализме, и в то же время бередящую исконные раны антропоцена». По-видимому, таким образом Ленору хвалили, хотя Эрика и не была в этом уверена.
Бросив последний взгляд в зеркало, она взяла сумочку и вышла из номера. От подъезда отеля повернула налево, к стоянке такси на Кунгсгатан. Назвав адрес и опустившись на сиденье, сразу проверила телефон. От Патрика по-прежнему ничего. Просмотрела заголовки новостей – ничего нового, одни предположения. Как будто никто до сих пор не знал, кто эти жертвы. При этом газетчики разместили фотографии трех мешков с трупами, которые уносили криминалисты в белых комбинезонах. Что, черт возьми, происходит на этом острове?
Голос таксиста вырвал ее из размышлений, когда машина остановилась. Эрика протянула банковскую карту, плохо понимая, что делает. Поймала удивленный взгляд водителя в зеркале заднего вида и встряхнулась. Побольше разузнать о клубе «Бланш» – вот все, что ей сейчас нужно.
Эрика поправила брюки и вышла из машины. Неприметная дверь вела в подвальное помещение с кирпичным сводом. Красивая молодая девушка отыскала имя Эрики в списке гостей и вежливо пригласила в зал.
Там Эрика сразу почувствовала себя инопланетянкой. Уж очень все было необычно и совсем не походило на те места, куда ее обычно приглашали. Вокруг тихо разговаривали люди, все в черном. Некоторые не могли скрыть удивления за очками в черной оправе, когда видели ее.
Разглядывая публику поверх своего бокала, Эрика узнала нескольких членов Шведской академии, известного оперного певца, нескольких высокопоставленных политиков и дальнего родственника королевской семьи.
– Привет!
Ленора завизжала от радости при виде Эрики и бросилась ей на шею. Они долго обнимались, и, как это обычно бывает в таких случаях, Эрика подумала о том, что надо бы чаще встречаться с теми, кому ты не безразличен. Но трудно поддерживать связь со стокгольмскими друзьями, живя во Фьельбаке. Работа и дети, конечно, нисколько не облегчают ситуации. Ленора тоже замужем, но детей у них нет. Во всяком случае, насколько это известно Эрике.
– Ну-ка, покажи мне это, – она кивнула на скульптуру в дальнем конце зала.
Глаза Леноры сияли, когда она, оживленно жестикулируя, рассказывала о своем творчестве. Среди прочих экспонатов в зале была керамическая вульва с деревом, растущим между половыми губами, и монументальный пенис, извергавший золотые евро. Эрика следовала за Ленорой, стараясь соответствовать ее энтузиазму, но, как ни напрягалась, чего-то во всем этом не улавливала. Наверное, это не ее. Или же просто не хватает образования. Впрочем, в том, что Ленора талантлива, сомневаться не приходилось.
– Можешь уделить мне пару минут, когда все закончится? – спросила Эрика.
Ленора настороженно подняла бровь.
– Я догадывалась, что ты здесь не ради моих керамических кисок… – Она рассмеялась, встретив задорный взгляд Эрики. – Я целый час потратила, чтобы выбрать это черное поло, и заслуживаю бокал вина.
– О… я надеюсь, здесь есть бар?
Ленора тряхнула головой, и ее черные вьющиеся волосы рассыпались по плечам.
– Это же «Бланш», оплот декаданса! Разумеется, здесь есть бар.
Они пробрались сквозь толпу людей в черном к бару в углу зала. Девушка лет двадцати за стойкой подозрительно напоминала ту, что встретила Эрику в дверях.
– Два бокала красного вина, пожалуйста, – сказала Ленора, не спрашивая Эрику: она и без того хорошо помнила ее предпочтения.
Получив по бокалу вина, подруги устроились за высоким барным столиком.
– Кажется, здесь работают девушки только определенного типа внешности, – осторожно заметила Эрика, кивая на невозмутимую белокурую красавицу за барной стойкой.
– Излюбленный тип Уле, – ответила Ленора.
– И полная противоположность Сюзанне, – задумчиво проговорила Эрика.
Ленора рассмеялась:
– Да, здесь есть над чем задуматься. Не понимаю только, откуда он их берет? Как будто где-то есть секретная фабрика по производству длинноногих блондинок специально для «Бланш»…
– То есть его аферы – не большой секрет?
Эрика глотнула красного вина, на вкус дешевого и излишне терпкого, но что налили, то налили. В зале стоял вежливый приглушенный ропот.
– И что говорят об этом другие члены клуба?
– О приключениях Уле? – Ленора фыркнула. – Это продолжается столько лет, что давно никого не волнует. «Бланш» владеет несколькими квартирами, и всем известно, как они используются. Сюзанна, похоже, непревзойденный мастер закрывать глаза.
– Открытый брак?
– Только с одной стороны, похоже. Никто никогда не слышал, чтобы у Сюзанны был другой мужчина. Нет, так ведет себя один Уле. И она, по какой-то непостижимой причине, это принимает.
– Может, брак по соглашению? Женятся же некоторые голливудские актеры, чтобы скрыть свою гомосексуальность…
Ленора провела рукой по волосам, которые почти неестественно сияли в приглушенно-фантастическом освещении зала.
– Ну не знаю, кому сегодня может быть дело до того, что Сюзанна лесбиянка… В писательском мире это скорее стало бы ее пиар-преимуществом. Времена Сельмы Лагерлёф и Карин Бойе прошли. И потом, я часто видела их вместе здесь, и убеждена, что она любит его. Может, даже чересчур.
– А остальные члены клуба? Хеннинг, Элизабет, Рольф? Что ты можешь сказать о них?
– Полагаю, Рольф и есть причина твоего интереса? После его смерти ходили слухи об отмене и моей выставки тоже. Но большинство членов клуба якобы высказались за то, чтобы все шло по плану.
Эрика поняла, что Ленора не видела новостей о последних убийствах на Шелерё, но решила пока ничего ей об этом не говорить. Она хотела сосредоточиться на Рольфе.
– И какие разговоры идут о нем? – спросила Эрика. – Есть версии его убийства?
– Рольфа любили все, несмотря на шероховатость его характера и грубоватую манеру поведения. Он видел людей насквозь. И для него не имели значения ни деньги, ни социальный статус.
– А для других?
– Другие в «Бланш» ставят себя выше обычных людей, я бы сказала так. Но за Рольфом я такого
