Читаем без скачивания Во главе кошмаров - Лия Арден
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не мог перестать…
Итог оказался абсолютно бесхитростным.
Я с трудом проглотила вязкую слюну.
Я потеряла Ливию и Сиршу. Чуть не лишилась Иво.
Не знаю, что́ бы я чувствовала, потеряв двенадцать друзей разом, да ещё и возлюбленную. Может, та девушка стала бы любовью всей его жизни, а может, они бы расстались через какое-то время. Это не имеет значения. Он потерял её и возможность узнать их судьбу.
Окажись я на его месте, скорее всего, отреагировала бы так же.
Думала, что у нас нет будущего из-за принадлежности к разным расам, но в действительности у нас с Каем нет ни единого шанса из-за того, кто я есть.
– На вас было больно смотреть. Ты бродила за Камаэлем хвостом, ожидая, что его ненависть пройдёт, а он жаждал избавиться от твоей любви, – голос Весты дрогнул, она шумно выдохнула, чтобы справиться с волнением или печалью. – Когда тебе было шесть, Гипнос и Морос наконец рассказали нам о твоей роли в балансе, поделились планом остановить вмешательство мойр и отомстить им за смерть Танатоса во время встречи, пока все будут отвлечены и шокированы твоим существованием, – продолжила откровенничать Веста. – Вначале мы с Камаэлем поддержали идею, но чем больше проводили с тобой времени, тем меньше мысль вмешивать ребёнка в разборки богов казалась адекватной. Затем ты едва не умерла, рухнув в расщелину. Думаю, это ещё сильнее повлияло на брата. Он стал свидетелем повторения истории. Мы начали убеждать отца убрать тебя из этого плана, и похоже, именно наше давление заставило его прибегнуть к крайним мерам. Гипнос спрятал тебя, а нам сказал, что ты умерла. Ты действительно много болела и очень плохо восстанавливалась после переломов. Сперва мы с Камаэлем не поверили, но все наши поиски заканчивались провалом…
Веста прервала рассказ, когда какая-то сила резко бросила меня на землю. Я даже не поняла, что случилось: мир покачнулся – и лицом я ткнулась в траву.
– Что происходит? – недоумённо спросила я, не в состоянии подняться.
Мне не было больно, но в ушах звучали несколько разных голосов. Я повертела головой, не понимая, доносятся они со стороны или всё у меня в голове. Слова долетали смазанно, неясными звуками.
– Наступило настоящее утро, Кассия. Тебе пора домой, – ответила Веста и присела рядом.
– Нет! Нет-нет-нет! Мы не договорили. Ты не закончила рассказ! Ещё не…
– Мы встретимся вновь, но сейчас ты должна подготовиться к Совету архонтов.
Веста не дала ответить, ладонью закрыла мне глаза, и всё тело отяжелело. Посторонние голоса стали громче, а звуки и запахи Переправы пропали. Я резко села на кровати, когда кто-то снова коснулся моего плеча. Элин вздрогнула от неожиданности, а другая служанка выронила что-то тяжёлое.
– Кириа, вы крепко спали, но нам нужно помочь вам подготовиться, – объяснила старшая из них, и я заморгала, избавляясь от сонной пелены перед глазами. – Встреча архонтов состоится через три часа в храме.
Ещё вчера напоминание об этом заставляло моё сердце биться тревожнее, желудок сжимался из-за предчувствия возможного позора. Мне предстоит столкнуться с архонтами, правящими минимум десятилетия, и с их наследниками, которых с пелёнок готовили занять место в Совете. Но я никак не могла отойти от рассказа Весты, и страх перед чужаками отошёл на задний план.
Все хотят, чтобы я сражалась. Доказала что-то. Что я достойна? Что могу? Но теперь я сомневалась, хочу ли… нужно ли всё это? Моё рождение не стоило такого количества смертей, не стоило боли Кая и конфликта между ним и Вестой. Если бы Гипнос отказался выполнять желание Илиры, какими стали бы миры к нынешнему моменту? Мелай был бы мягче? Микеля воспитали бы два любящих родителя? Сирша и Ливия остались бы живы? А Кай вырос бы совсем другим, возможно, открытым, окружённым друзьями.
Мы приоткрыли шкатулку с секретами, но та распахнулась широко, дав мне куда больше откровений, чем я могла сейчас выдержать.
Я молча выполняла просьбы служанок. Они сказали помыться, и я помылась, сказали поесть, и я поела. Выбрали наряд, усадили за туалетный столик, чтобы привести меня в порядок. Моё тело спало эту ночь, но сознание было измучено правдой и тренировкой с иллюзиями. Два с половиной часа подготовки перед встречей с архонтами из трёх просто стёрлись из памяти, всё время я глядела сквозь собственное отражение, находясь в полудрёме.
Иногда через пустоту в голове пробивалось слабое раздражение при понимании, что на меня навесили долги за последствия чужих решений о том, жить мне или умереть. Их приняли без моего ведома, но расплачиваться должна именно я.
* * *
На двери в главный зал храма я смотрела без должного благоговения. Меня нарядили в изысканное платье из медного шёлка с жёлтой вышивкой. Свободные рукава прикрывали до локтей, не скрывая чёрную метку на предплечье. Распущенные волосы бережно расчесали и украсили ободками со сверкающими медью нитями. Служанки не позабыли о макияже, но как бы они ни трудились, я не находила в своём настоящем облике ничего красивого. Нынешнее лицо выглядело привлекательнее моего человеческого, и всё же среди палагейцев я казалась себе обычной.
Меня привели в храм на акрополе. Сегодня он предусмотрительно закрыт для паломников и посетителей. Сперва меня сопровождала охрана, а потом двое служителей, походивших на писцов или администраторов. Сам храм, хоть и имел высокие потолки, могучие колонны и дорогостоящие материалы в убранстве, всё равно не походил на место, куда люди приходят помолиться богам. Морос был прав, здание стало административным центром.
Ещё в поместье мне объяснили, что дедушка уехал раньше, потому что моё появление – не единственное, что Совету нужно обсудить. Я была благодарна, что он не повёз меня к самому началу, так как, по словам администраторов, архонты заседали там уже два часа. Мужчины покинули меня перед огромными дверями в зал то ли заседаний, то ли встреч. Я не стала ничего уточнять. Голова оставалась пустой, а эмоции беспорядочными. Мне не хотелось ничего чувствовать, и, казалось, моя нервная система была согласна и просто прекратила функционировать. Поэтому даже детализированный орнамент на дверях и мозаика под ногами не вызывали должного интереса.
Я потёрла пальцами предплечье правой руки, где когда-то был ахакор. Иллюзия не оставила мне химического ожога, я столько времени проработала с огнестрельным оружием, и
