Читаем без скачивания Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию. Междукнижие (СИ) - Булаев Вадим

— Цель?

— Что-нибудь необычное. Я недавно с Юрой Дьяконовым общался...

Под чаепитие и жадно навострённые ушки кицунэ в квартире зазвучала мутная история подростка. По завершении, в качестве последнего аккорда, Серёга позволил себе высказать то, чему люди обычно не находят рационального объяснения:

— Пацан не врал, печёнкой чую. Что-то он видел. Вопрос — что.

— В принципе, проверить домик не проблема. Я скоро! — поднялся с табурета Швец, одалживая из вазочки конфету в дальнюю дорогу. — Чайник ставь.

Но новое чаепитие пришлось отложить. Через каких-то пять минут, игнорируя все правила приличия, в кухне возник призрак с чрезвычайно озадаченным видом.

— Серый! Собирайся! По нашей теме наводка! Адрес Серова 28а, квартира 5, второй этаж. Я тебя там подожду. Шеф уже прибыл.

— А можно мне с вами? — осторожно поинтересовалась Маша, взбудоражено колотя хвостом по мебели.

— Да, — не колеблясь ни мгновения, кивнул Антон. — Понадобишься. Как домовая и специалистка по домашней кухне.

(*) Никнейм — псевдоним, применяемый пользователем в интернете, обычно в местах общения (в блогах, форумах, чатах).

(**) Джейсон — главный злодей серии фильмов «Пятница, 13-е», маньяк-убийца.

Глава 14 Контент

На адресе Сергея и кицунэ встретили хмуро. Раздосадованный шеф лишь мельком взглянул на новоприбывших, опустив дежурные уколы про медленную спешку без персонального автомобиля или неповоротливость в сборах. Хотя именно в этот вечер он имел на подобные придирки полное право: инспектор с Машей по дороге умудрились вляпаться во все транспортные пробки, и по времени выходило, что ехали они со скоростью среднего пешехода.

— В комнате, — поторопил Антон, украдкой шепнув напарнику. — Мне даже холку за попустительство не мылили. Потому веди себя поосторожнее. Карпович на взводе.

Благодаря за предупреждение, Иванов сжал локоть друга и прошёл следом за ним по тусклому, неширокому коридору с ремонтом позднего СССР. Бумажные обои, зашарканный линолеум, пустая вешалка с железными крючками, двери со следами всевозможных житейских травм выкрашены белой больничной краской.

— Вариант под сдачу, — тихо сказала Маша, неуютно кутаясь в курточку. — Упор на то, что квартира в центре и заплатят за место, а не за условия. И пахнет отвратительно... Постоянно никто не проживает. Все временные, как на вокзале.

С ней никто не спорил. Пятиэтажка конца шестидесятых торчала застарелым прыщом на тесных задворках центральной части города, сдавленная в боках глянцево-стеклянными початками новостроек. Во дворе — плюнуть некуда, сплошь машины, а часть придомовой территории беспредельно отхапана под новую застройку. Жителям остался только узкий проезд вдоль подъездов, кусок клумбы и пеньки от вредительски спиленных деревьев.

Посещаемая двушка полностью соответствовала наружной обстановке.

Про облагораживание, а уж тем более простенький косметический ремонт владельцы и не помышляли, экономно пристроив к делу даже старые лампочки с нитью накаливания вместо привычных диодных. Машка права — сдавались исключительно квадратные метры, с минимальным набором необходимых удобств. Про комфорт никто и не задумывался, выдаивая профит из старой квартиры по верхней планке, без всяких капиталовложений.

При одном взгляде на окружающее убожество обычные ровные потолки или ламинат казались матерными выражениями из далёкого будущего.

Планировка тоже удручала — так называемый «трамвайчик», когда из одной комнаты проход ведёт в другую, без транзитного выхода в коридор.

— Смотрите, — посторонился Швец, входя в жилую часть. — Подробности потом.

На полу, поверх выцветшего, затёртого ковра, лежал кусок плотной клеёнки примерно два на два метра, ограниченный продавленным диваном с одной стороны и мебельной стенкой с другой. Поверх неё располагалась мультиварка, чайник, несколько кастрюлек, дешёвенькая сковородка, рядком разложены ложки.

Более странного зрелища инспектору видеть не доводилось. Кухонный скарб как он есть.

— Маша? — вопросительно подал голос Фрол Карпович, подпиравший спиной дверь в следующее помещение. — По твоему ведомству цацки. Для чего сия электрическая кастрюля?

Присев на корточки рядом с мультиваркой, домовая не спешила выступать в роли просветителя для отставших в развитии науки и техники. Открыла крышку, сунула личико внутрь, после достала покрытую антипригарным покрытием чашу. Повертела, со знанием дела осматривая ёмкость.

— В этом приборе можно что-то долго варить. К примеру, холодец или суп... Можно жарить и тушить, а при небольшой сноровке — выпекать. Преимущество в том, что стоять у плиты, контролируя процесс, не надо. Достаточно сложить подготовленные продукты по инструкции и запрограммировать. Остальное, — кицунэ обвела рукой прочие предметы пищевого производства, — обычная посуда.

— Для зельеварения эта самая мультиварка сгодится?

— Идеально, если требуется создать экстракт из трав, не теряющих свои свойства при термической обработке. Ещё можно поддерживать в тёплом виде некий продукт. Всех функций конкретно этой модели не знаю, но вещь из дорогих.

Удовлетворённый сжатостью пояснений Фрол Карпович одобрительно покачал головой, затем попросил:

— Осмотри-ка ты, милая, кухню. Мы там всё перевернули, но свежим глазом, повторно — не повредит.

Понимая всю важность момента, девушка, глуша врождённую любознательность, прикусила язык и ушла к «месту прописки любой приличной домохозяйки», как она шуточно именовала святую святых Ивановской берлоги.

— За мной иди, — дождавшись, пока кицунэ скроется из видимости, издёрганно скомандовал шеф. — Не блевать!

В дальнюю комнату он вошёл первым. Сергей следом. Антон остался у посуды.

— Зри.

— Етить... — вырвалось у Иванова, едва он переступил порог.

Женщина. Лет сорока, худая, раздетая, спутанные волосы закрывают половину лица. Лежит на двухместной кровати, ближе к краю.

Ноги с руками растянуты в стороны. Каждая конечность туго обвязана верёвкой, второй конец которой примотан к ближайшей ножке кровати. Вокруг — кровь.

Рядом с телом в беспорядке валяются хирургические инструменты. Грудная клетка разворочена. Внутри — тёмное месиво, подёрнувшееся начинающей подсыхать плёнкой.

Края раны удерживает от сжатия медицинская конструкция, смахивающая на столярную струбцину. Стальная, полированная, ужасная в своей неподвижности.

Характерный запах присутствовал. Точнее, не запах, а намечающийся душок. Вещи свалены в углу, кучей.

— Вчерашняя? — уточнил Серёга, в последнюю очередь замечая узкую, синюшную борозду на шее убитой.

— Да. Утрешняя, никак не позже. Ей торакотомию спроворили. По документам — хозяйка жилища. Сие я по паспорту да старым квиткам за отопление вывел. Нашлись тут, в шкапчике. Сердца нету. Сожрали сердце...

— Предварительно задушив?

— Придушив, — поправил Фрол Карпович. Её живой вскрыли. И сердце живое было.

— Зашибись... — выдохнул инспектор, усиленно припоминая, не касался ли он чего в квартире и чем затереть следы от ботинок. Про камеры наблюдения над входом в подъезд и думать не хотелось.

— Не пугайся, — мудрое руководство понимающе, с грустинкой улыбнулось. — Нет тебя в записях. Отключил... А пока ты тут усопшую разглядываешь, Швец в твоём облике ушёл далее, по двору.

— Так, может, преступник на них есть? В смысле, личность зафиксирована?

— Может и зафиксирована, только я бы не обнадёживался. Дождёмся девки твоей. Послушаем, чего скажет.

Кивнув, Сергей с облегчением вышел из комнаты, сглаживая свежесть впечатлений обсуждением рабочей рутины:

— Вещи на вешалке отсутствуют. В комнатах тоже. Готовился съезжать?

— Верно. Пустое жилище. Подчистую прибрался.

— Отпечатки, следы?

— Ох... Иванов! Не будь умнее начальства! Ни шиша нет. Он, подлец, и спал, похоже, в мешке походном. На диване с кроватью волосинки не сыскать.