Читаем без скачивания Второе нашествие янычар. История создания «национально свидомых» - Русин

Восстание Хмельницкого разгромило чужую шляхту, но создало свою, которая не меньше польской начала эксплуатировать крестьянство: одних господ заменили другие — польских магнатов заменила старшина, польскую шляхту — казачество. Кроме этого, согласно Гадяцкому договору была разрешена «нобилитация» выдающихся казаков: 100 казаков из каждого полка могли получить шляхетство по ходатайству гетмана. В дополнение ко всему, в Малороссию разрешалось вернуться бежавшей оттуда польской шляхте и духовенству.

Обиды казацкие

Уже в начале 18 века малорусские помещики оказываются гораздо богаче великорусских как землями, так и деньгами. Только абсолютно бездарные, ни на что не способные урядники не скопили себе богатств. Все остальные быстро пошли в гору. Издавна мечтая о шляхетстве и стараясь всячески походить на него, казаки лишены были характерной шляхетской брезгливости к ростовщичеству, к торговле, ко всем видам мелкой наживы. Особенно крупный доход приносили мельницы и винокурни. Все они оказываются в руках старшины. Но главным источником обогащения служил Уряд. Злоупотребление властью, взяточничество, вымогательство и казнокрадство явились источником образования всех крупных частных богатств в Малороссии.

Запорожская разбойничья знать добилась всего, о чем мечтала — богатства, власти, земель, крепостных крестьян. Но для горстки казачьих старшин всего этого оказалось мало. Недоставало последнего — равенства с русским дворянством. Отсутствие этого «казачьего дворянства» воспринималось ими крайне болезненно. Это была драма той части гордых потомков Кошек, Подков, Гамалеев, которая добилась всего, кроме прав благородного сословия. Их самолюбие страдало и от таких «мелочей», как недопущение на первых порах детей малороссов в Шляхетский кадетский корпус (открытый в 1731 году), «поелику-де в Малой России нет дворян». Казачество сделало помещичью карьеру так быстро, что из памяти еще не стерлось его низкое происхождение. Дворянское звание сначала закрепляли только за чинами войскового Уряда, что было довольно просто, тем более что большинству их шляхетство было давно пожаловано либо польскими королями, либо царями московскими. Но оставалось еще много званий, которых петровская Табель о рангах не предвидела.

До какой степени проблема «прав» тревожила умы казацкие и какой климат создавала она в Малороссии, можно судить по следующим фактам. Еще в 60-х годах 18 века южное дворянство в массе своей не могло предъявить никаких документов в подтверждение своего «благородного» происхождения и объясняло это гибелью семейных архивов во время смут и войн. Однако уже через пятнадцать-двадцать лет, ко времени возникновения Комиссии о разборе дворянских прав в Малороссии появилось до ста тысяч дворян с превосходными документами и пышными родословными. Над изготовлением бумаг и грамот для потомков казацких удальцов трудился весь Бердичев. Когда до Герольдии дошли сведения о злоупотреблениях на почве гербов, она стала придирчивой и затруднила доступ в дворянство тем, кто еще не успел туда попасть. Особенные строгости начались с 1790 года.

Несговорчивость высшего русского сословия породила у части потомков «казацкой шляхты» крайнее раздражение и озлобление по отношению к «реакционному русскому дворянству». Это раздражение, основанное на чувстве собственной неполноценности, и вылилось в сочинение заказной исторической фантастики под названием «Истории русов».

В ней запорожцы — благородные и непобедимые воины, а все их неудачи объясняются непременно изменами. Многочисленные же измены самих казаков Москве объясняются кровожадностью и подлостью московских царей, испокон веков зарившихся на «нэзалэжну дэржаву», и, в конце концов, поработивших ее.

С негодованием отвергается факт образования казацкого сословия поляками в 16 веке. Оно, дескать, существовало испокон века и всегда пользовалось дворянско-рыцарскими правами. Гетманов же назначали еще в 14 веке (к чему прилагается их фантастический, нигде более не значащийся перечень). Никакого покорения Украины Литвой не было. Было добровольное соединение — как «равное с равными».

Весь текст представляет собой смесь безудержного хвастовства и картин самых кровавых расправ. При этом автор вплетает в рассказ отрывки из всевозможных фантастических «грамот», в которых старшина якобы наделяется правами благородного сословия: «Жалуем отныне на будущие времена оного военного малороссийского народа от высшей до низшей старшины с их потомством, которые были только в сем с нами походе под Смоленском, честью и достоинством наших российских дворян. И по сей жалованной грамоте никто не должен из наших российских дворян во всяких случаях против себя их понижать». В этой фальшивой «грамоте» царя Алексея Михайловича видно, как сильно желание автора устранить упреки российских дворян, считавших статус старшин ниже своего. Наибольшие споры по этому поводу велись в 60-е годы 18 века, когда радетель о правах старшины, депутат Григорий Полетика отправился для работы в Комиссии по созданию нового Уложения и в 1785 году казачья старшина получает статус российского дворянства. Поэтому Полетика перед поездкой в Петербург и запасся заказным произведением — «летописью», подтверждающей благородное происхождение казачества. Подтверждением правдивости «Истории русов» должен был стать авторитет архиепископа Белорусского Георгия Конисского, который якобы ее и открыл. Она была написана на хорошем русском языке — так как «украинского» изобрести еще неуспели.

«История русов», сплошь основанная на лжи, подделках и противоречащая историческим документам, явилась основой для всей последующей нэзалэжной историографии. А идеология, уязвленной своей социальной неполноценностью казацкой старшины, стала украинской национальной идеологией.

Бандуристы (исполнители песен в сопровождении бандуры — разновидности немецкой цитеры, инструмента в Киевской Руси неизвестного) разносили основанные на «Истории русов» песни о нэзалежной и заможной Украине, в которой меж кисельных берегов текли молочные реки; воспевали доблесть и славу не богатырей Киевской Руси, а пришлого, полукочевого казачьего племени, с преобладающей азиатской кровью. И якобы не было на Украине крепостного права, пока его не ввела ужасная русская царица Екатерина П. Естественно, что в этих песенных стенаниях не было ни слова ни о зверском насаждении поляками католичества, ни об учреждении ими же крепостного права в Малороссии, отошедшей к Речи Посполитой по Люблинской унии 1569 года. Единственным врагом малороссов была Москва. Эти песни также сыграли немалую роль в создании украинских янычар.

Созданию русофобских настроений немало посодействовал и «гений украинского народа», незабвенный Т. Шевченко. Все из той же «Истории русов» он черпал целые пласты «науковых» сведений, на которых и основывал свое литературное творчество. Именно эта его русофобия и казакомания стала одним из главных факторов, согласно которому он был причислен к сонму украинских небожителей. Впрочем, насколько он действительно заслуживает этого титула, читатель может решить сам, вспомнив лишь об одном факте из его жизни, на который «национально озабоченные» предпочитают не обращать внимания. Сам из бывших крепостных, Шевченко не посвятил отмене крепостного права в России ни одного своего произведения. Видать все его стенания по поводу горькой крипацькой доли касались лишь одного его любимого.

Вот эта смесь исторической фантастики о великом казацком прошлом и глубоко засевшего чувства собственной неполноценности и явилась еще одним фактором успеха выведения украинских янычар. Польские байки попали на унавоженную почву…

«Руина» — основной признак нэзалэжности

После смерти Богдана Хмельницкого в Малороссии начался период, который называется «Руина». В это время началась настоящая вакханалия, когда оставшееся без присмотра со стороны Москвы или Польши казачество принялось за свое обычное занятие — убивать и грабить. Число гетманов временами доходило до 3–4 человек. Один гетман оставался верноподданным Москве, другой тяготел к полякам, третий смотрел в сторону Турции и, наконец, четвертый обнаружился в Запорожье, которое претендовало на то, чтобы гетманы «по старине» выбирались из запорожцев. Малороссы опять побежали на левую сторону Днепра, подчиненную Москве. Некоторые бежали от казацкой вакханалии еще дальше — на московскую землю.

Стоит конспективно описать этот период, для более наглядного представления о первом периоде настоящей «нэзалэжнойи Украйины». Чтобы ощутить атмосферу того времени достаточно просто пробежать по тексту глазами.