Читаем без скачивания Война мага. Том 3: Эндшпиль (с иллюстрациями) - Ник Перумов

Щёки тотчас залил густой румянец стыда и ярости. Она… она им сейчас…

Мегана привычно потянулась к Силе, которая была с ней всегда, каждый миг с самого рождения, к чему она привыкла, как иной человек привыкает, что его окружает пригодный для дыхания воздух. Потянулась – и встретила лишь пустоту. Враз занывшую, саднящую пустоту. Что-то давящее словно навалилось на неё, не давая сплести ни единого заклятья. Мегана ощутила себя словно с кляпом во рту.

– Преподобная мать, она очнулась, – прозвенел где-то рядом тонкий, совсем молодой голосок.

Мегана повернулась: юная служка, волосы целомудренно убраны под серый налобник, серое же одеяние с белой каймой по подолу – монашка, совсем недавно принявшая постриг. Послушницы, едва переступившие порог обители, носили одежды без каймы.

– Спасибо, Зейта, – раздался откуда-то из глубины Покоя второй голос, явно принадлежащий женщине зрелой.

Послушница Зейта поспешно отскочила в сторону, на прощание метнув в Мегану полный жгучего любопытства взгляд.

– Приветствую тебя в нашей обители, дочь моя. – Тёмно-синее шёлковое одеяние не могло скрыть тонкой талии и высокой груди. Из-под чистого лба на Мегану взглянули строгие голубые глаза, строгие, но отнюдь не ледяные и не холодные. Тонкая холёная рука, протянувшаяся к чародейке, скорее подошла бы знатной эбинской даме, чем настоятельнице монастыря, скромной прислужнице Спасителя. Волосы, как и у Зейты, скрывала налобная повязка, но из-под неё, словно язычки жгучего пламени, пробивались кончики огненно-рыжих прядей. – Вижу, что твоё пробуждение оказалось не из приятных, но что поделать – мы испробовали все снадобья, твой обморок победило лишь самое сильнодействующее, когда мы уже почти потеряли надежду.

– Где… я?.. – только и смогла выдавить Мегана, отсутствие магии жгло, словно раскалённое железо. Ни о чём другом чародейка просто не могла думать.

– Святая Обитель, Кинт Дальний, – мило улыбнулась настоятельница, в глазах скакали смешливые искорки: мол, что теперь скажешь, волшебница?

Святая Обитель. Да, что-то о ней Мегане доводилось слыхать, но исключительно краем уха. Где-то почти на самом краю старого света, в диких и ненаселённых местах Дальнего Кинта, где хозяйничают пираты, Святая Церковь возвела монастырь – якобы для «одержимых Тьмой дщерей Спасителя». Обитель, по тем же слухам, славилась строгими нравами, а тут – чародейка вновь обвела покой взглядом – строгостью явно не пахло.

Но… Кинт Дальний! Сколько же времени она, Мегана, провалялась без чувств? Какой сегодня день, да что там день – месяц?! Как её доставили сюда? Что случилось с Этлау? Волшебница помнила только его последнюю фразу; да, проклятый инквизитор оказался прав, она, Мегана, угодила-таки в руки врагов живой. Правда, эти роскошные покои мало напоминают темницу, но…

– Инквизиция препоручила тебя нашему попечению, – продолжала тем временем настоятельница. – Отец Этлау, заботясь о спасении заблудшей, но изначальной души, дал нам строгие указания насчёт должного твоего просвещения. Разумеется, он принял некоторые меры предосторожности, кои ты, бесспорно, уже ощутила…

«Магия, – подумала Мегана. – Разумеется. Смешно было б надеяться, что Этлау допустит такую небрежность».

– Это необходимо, лишь чтобы ты, дочь моя, ненароком не обратила всю нашу скромную обитель в пепелище, – усмехнулась настоятельница. – Никто не старался намеренно унизить тебя или как-то ещё над тобой поглумиться.

Хозяйка Волшебного Двора нагнула голову. Нечего им видеть её отчаяние. Она всё равно вырвется отсюда. Не мытьём, так катаньем. А пока она разыграет покорность, пусть думают, что она сломалась, в единый миг обратившись в простую смертную.

– Я в вашей власти, – угрюмо произнесла чародейка. – Однако духовное просвещение не отменяет, я надеюсь, пищи телесной. Благоволите приказать обед, преподобная мать. Я зверски голодна.

– О, за этим дело не станет, дочь моя. Зейта! Живо, одна нога здесь!..

Обед и в самом деле подали великолепный. Мясо, правда, отсутствовало, зато рыба оказалась просто восхитительной.

– Океан, как-никак, а наши сестры искусны в ловитве, – охотно пояснила настоятельница, в свою очередь уписывая снедь за обе щёки.

– Что-то непохоже, чтобы здесь с особенным успехом умерщвляли плоть, – позволила себе Мегана.

Настоятельница звонко и заразительно расхохоталась.

– Умерщвление плоти – это для мужчин. Существ, не доделанных Спасителем, во гневе Им отброшенных, Неспособных отвлечься от примитивно-плотского; вот им н приходится облачаться во власяницы, селиться в глухих и тёмных кельях. Женщины же, напротив, венец творения. Мы не нуждаемся во внешних ограничениях. Мы способны устремлять наши помыслы к духовному, прозревать Спасителя без таких глупостей, как вериги и спаньё на досках. «Сытое брюхо» глухо к учению лишь у того, кто и так не отмечен способностями. Поэтому прошу тебя, дочь моя, ешь, ни в чём себе не отказывай. Я предвижу, что у нас будут очень, очень интересные диспуты. – И она многозначительно взглянула на Мегану.

– Где я буду жить? И… чего же хочет от меня Святая Церковь?

– Отведённым тебе комнатам позавидовали бы и императоры старого Эбина, – не без гордости заявила настоятельница. – А хотим мы лишь помочь тебе вернуться на путь истинный. Ведь ранее ты, Мегана, слыла послушной дщерью Спасителя…

– До того момента, как Этлау не бросил магов Ордоса и Волшебного Двора на верную смерть у Чёрной башни!

Настоятельница опустила глаза, затем строго взглянула на Мегану:

– Ради спасения многих немногим приходится расставаться с жизнью.

– Кто может это решать?!

– Облечённый святостью. Отца Этлау возвратила к жизни воля Спасителя, это даёт преподобному высокое право решать, когда и где следует смертному расстаться с жизнью, совершив подвиг во имя Его!

«Не спорь, не перечь ей, – останавливала себя Мегана. – Ничего ты ей не докажешь. Фанатичка ведь, это ясно. Молчи и кивай. Кивай и молчи…»

– Поза твоя, Мег, ясно выдаёт раскаяние в поспешных и необдуманных словах. Я надеюсь, что мои скромные усилия, помощь других святых сестёр помогут тебе осознать свои заблуждения и ступить на правильную дорогу. Желая споспешествовать исцелению твоей души, преподобный отец Этлау не смог бы выбрать лучшего места – у нас ведь хранится древнейший список «Спасителя взирающего», сделанный по памяти Менохом Эбинским, своими глазами видевшим вступление Спасителя в имперскую столицу.

…Она говорила ещё долго, эта настоятельница, красивая и властная женщина, говорила, поминая Спасителя и все подвиги его, пока Мегану не стало клонить в сон.