Читаем без скачивания Гармония преображения - ПАВЕЛ Григорьевич Деркульский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Давай ещё раз оценим всё то, что случилось. Вред был немалый, саботаж с откровенным невыполнением команд довольно откровенно бросался в глаза. Начало ли что-то меняться, когда начался крик и было несколько раз помянуто с не лучшей направленностью мысли слово дерьмо? Судить сложно, но нельзя не отметить, что в этих криках даже голос вроде бы слегка охрип! То есть, можно даже сказать, что даже постарался в данном направлении на славу? И что за оправдания будут предложены для самого себя? Ведь текст как раз утверждал, что раздражаться — злобствовать недопустимо, и вполне хватало понимания, что в чём-то таком именно вредительство, и если с телефоном и компьютером и дальше посидеть, то через час-другой решение какое-то по результату будет найдено. Но в этом-то и кроется весь мерзкий привкус пирога, что всё это решение не стоило таких затрат! Проблема донимала, в результате с текстом не работал, а больше часа, если самому себе не лгать, занимался сущей ерундой, превозмогая, в сущности, элементарный, наглый саботаж, когда не выполнялись самые элементарные, обычные команды. При этом становилось ясно, что раз дело затеяно, то надо бы всё как-то разрешить, но вся ничтожность этой крошечной заботы, к тому же не решающейся из-за столь заметно проступившего вредительства, довольно явно не давали вновь вернуться к тексту, что, в сущности, как раз настолько сильно и взбесило. Анализировать действительно надо внимательно, вред может выглядеть и по-другому, а потому, возможно, правильнее будет не кричать, а сразу начинать описывать происходящее, стараясь быть как можно более точным в деталях, что на ум приходят, глядишь, потом будет более сподручно при такого рода неприятностях находить возможности сдвигаться при подобном застревании. Попробуй-ка для начала заложить схему рассмотрения ситуации в таком ракурсе, когда видишь в происходящем, мешающем чему-то исполнять правильно что-либо, не действия некого личного врага, а нечто, благодаря чему можно нащупать через осмысление фиксируемого некую достойную, важную помощь, подталкивающую в сторону действий.
Рассуждать о как можно более лишённом эмоций анализе чего-либо на первый взгляд выглядит достаточно правильным, но когда поджимает реальность, когда элементарные команды начинают не выполняться, или, например, в очередной раз, не с того, не с сего компьютер завис в неясного смысла заботах, при этом кто бы объяснил, чем эта машина настолько перегружена, что элементарные команды выполнять неспособна, ну, и что здесь начнёшь, записывая, анализировать, если для начала процесса пришлось с непомерным трудом простейшую программу сначала, преодолевая сопротивление, закрыть, чтобы потом снова открыть? Помехи и саботаж временами начинают оформляться просто в редкостном изобилии, при этом, можно отметить, что мало того, что объяснению появления этому вредительству не найти, ведь в изобилии можно подметить, что случаев, когда и в жизни если делаешь что-то, бывает, что движения-действия, которые должны бы вроде сопровождаться определённого рода последствиями, вдруг, словно предмет-вещь приобретает желание поступать как-то иначе, начинают команды категорически не исполнять, при этом случается такое с завидным постоянством словно досаждая, и объяснения подобному на первый взгляд не найти. Возникновение раздражения при таком чисто вредительском неисполнении такого, от чего ожидается быть исполненным без проблем, обычно смотрится чем-то естественным, при этом, стоит только хоть немного взяться что-либо анализировать, сразу же вопрос выходит в первый ряд — а как реагировать, если присутствует элементарное невыполнение простейшего? Что за эмоции должны сопровождать такой ряд из явно вредящих и не находящих для себя оправдания событий? Совсем без эмоционального ряда на такое впору реагировать, повторяясь в действиях с однотипностью механизма, лишённому эмоций по факту. А потому на данном направлении пока ясности не прощупывается никакой.
СОН Попытаемся описать то, что в очередной раз ночью привиделось, пока хоть что-нибудь из столь странного помнится. Разрисовка по меньшей мере странная. Площадь круглая, через увиденное по кругу тащат вагоны на заказ, весьма по-особенному тащат и специфически, притом к какому-то числу, двадцать первому, что ли, дотащат. Касательно иного, то по ходу этого процесса, по этой площади, и вокруг, ходят, в смешении, люди, куклы, и как происходящее идёт, куклы и люди, сообразно ситуации и внешне, изменяются. Как процесс завершится, перемены станут полными, и изменения, как такое можно понимать, получатся предельно кардинальными. Хотя сам смысл подачи данного происходящего заложен всё-таки не столько в этих самых переменах, так-как, как можно понимать, затрагивается сам факт наличия-отсутствия души, как отношения к самому процессу — мол, кукла, та или иная, полна страсти как-то, пусть и странно, и лишая окружающих людей души и делая по ходу дела куклами, душой обзавестись, а если бы люди, непосредственно душою наделённые, стояли бы перед такого рода выбором, то душу бы свою сознательно-целенаправленно коверкать точно уж не стали. И это подаётся как такая, основная, кардинальная разница между куклой бездуховной и живущим. (Здесь странные идеи начинают оформляться с рассмотрением вопроса разницы между выставленным, что может радовать себя обычно называемым искусственным интеллектом и всяким, чему дарована возможность радовать себя жизнью, состоящей одновременно и из чувственного и материального.)
Что-то всё-таки не сильно нравится — то, что вижу, когда от случая к случаю в очередной раз выбираюсь из дому. Изображение действительно бледненькое, и смотрится далеко не подарочно, но что больше всего донимает, всё это, видимое, теперь куда более радикально плывёт, ещё более подкрепляя эту странную убеждённость, что облик-внешность всяких, что попадаются на глаза, получается столь удручающе не шедевр, а потому наверно было бы неплохо сопроводить собственное улучшение рядом чего-либо более толкового, но истина не раскрылась в достаточной глубине, и вследствие этого только что и остаётся, что фиксировать взглядом далеко не радующие последствия. Хотя одно то, как попадающиеся на глаза, все лицами плывут, при таком происходящем одна фиксация подобного уже испытание не для каждого живущего, и это очень хорошо, что к пусть необъяснимому такому в силах относиться как к стороннему. И всё-таки, ну что за серенький и блёклый мир перед глазами формируется! И почему? Ведь если присмотреться, в старых фильмах этого налёта нет, всё это нынешнее, день сегодняшний несёт на себе подобное. Может, надо постараться увидеть от начала дня и до конца побольше красок? Но то, чем занят,
