Читаем без скачивания Ледяное сердце Северины - Мария Воронова

Шашлычная представляла собой вагончик с открытой верандой, Александра села за крайний стол. Здесь, наверху, листья почти совсем облетели, и сквозь ажурное переплетение голых узловатых ветвей ей далеко было видно океан. Через горловину бухты быстро проходила подводная лодка, оставляя за собой короткий бурлящий след. Александра улыбнулась, представляя, каким радостным нетерпением сейчас полнятся сердца моряков и их семей на берегу. Скоро Катя так же пойдет встречать Диму…

Мешков поставил на простой деревянный стол довольно приличные на вид чашки, от которых поднимался убедительный кофейный парок.

– Надеюсь, следующую встречу мы проведем в каком-нибудь пафосном заведении, а пока насладимся местным колоритом.

– Вы правы, – улыбнулась она.

Странное ощущение, будто рядом с ней не кумир ранней юности, не тот самый Мешков, в конце концов, не талантливый поэт, творчеством которого она всегда восхищалась, а просто хороший знакомый. Обычно Александра в общении с новыми людьми подбиралась, старалась произвести хорошее впечатление и сделать встречу максимально приятной для собеседника. А сейчас на нее вдруг снизошло чувство внутренней свободы и спокойствия. Ну, посчитает он меня дурой, ну и пусть! А я просто буду наслаждаться общением.

Кофе оказался изумительно вкусным, хоть, судя по антуражу, не являлся профильным продуктом данного заведения.

Они были на веранде совершенно одни, и время раннее, и плохая погода всех разогнала по домам.

Александра сняла шапку, которая, слава богу, не нанесла урона ее строгой прическе.

Подтянулись встреченные ими по дороге собаки, чинно сели в небольшом отдалении, но взгляд их был достаточно красноречив.

Мешков сбегал, взял шашлыков без приправ и стал потихоньку кормить псов.

Мясо пахло упоительно, и Александра на секунду пожалела, что отказалась от угощения.

– Я действительно была очень приличная девочка, – смущенно протянула она, когда Всеволод поинтересовался, бывала ли она на его полулегальных концертах в юности, – и не посещала подобных мероприятий, чтобы не огорчать родителей. Публично бороться за свои убеждения у меня не хватало духу, и я тайком слушала ваши магнитофонные записи, смотрела на фотографию и обожала вас.

– Понимаю, – серьезно сказал Мешков, – я испытал подобные чувства, увидев ваш портрет в книге.

Пришлось извлечь из девичьего арсенала давно забытое оружие «лицо-стена». Когда-то она великолепно умела отрезвлять не в меру активных поклонников, без всяких слов давая им понять, что готова поддерживать светскую беседу, но всякие намеки попросту не достигают ее слуха. Это оружие было тем ценнее, что поражало только нахалов; если вдруг она ошибалась и использовала его по ошибке, то собеседник просто-напросто ничего не замечал.

Наверняка это пустая фраза, сказанная только из галантности, а на Камчатку он приехал потому, что давно планировал концерт, просто совпало. Глупо думать, что ему понравилась женщина за сорок, но все же лучше перестраховаться.

Впрочем, они быстро миновали этот момент, и потекла приятная беседа. В девяностые Мешков иногда мелькал в фильмах, но играл себя самого, а потом у людей появились другие интересы, и его актерская карьера заглохла, толком не начавшись. Теперь он с удовольствием предвкушал, как освоит новую профессию. Признался, что пробует писать песни к предстоящему сериалу, но пока не получается ничего такого, что нравилось бы ему самому или хотя бы передавало атмосферу книги.

Александра сказала, что, если у него получится, это будет для нее настоящее счастье.

Мешков тепло отозвался о Кате, о том, как она оперативно отозвалась на его предложение дать концерт и все устроила, включая пропуск, встречу и гостиницу.

– Она у вас настоящий организатор!

– Вообще-то она артистка. Почти получила главную роль в сериале, сняли в самый последний момент, – вздохнула Александра.

– Как же так? Трудно представить, чтобы такую красавицу решили кем-то заменить!

– Тем не менее. А может, оно и к лучшему. Подписала бы контракт и разрывалась сейчас между семьей и работой!

– Вообще ни о чем нельзя жалеть.

Александра посмотрела вдаль, на растворяющиеся в тяжелых облаках верхушки гор, на тяжелые тучи, сквозь которые проникали только самые дерзкие лучи солнца, и как-то вдруг всем сердцем приняла эту мысль.

Тебе дали на секунду вынырнуть из вечности, осмотреться вокруг, прежде чем ты снова станешь частью земли и океана… Вот и все. О чем жалеть?

Мешков проводил ее и побежал готовиться к концерту.

– Вы обязательно приходите, – сказал он, крепко пожимая ей руку, – вход свободный.

Александра позвонила Кате и в шутку попеняла, зачем она считает свою мамашу живым ископаемым, которой нет дела до культурной жизни поселка вообще и до концерта Мешкова в частности.

– Мам, я думала, ты его не знаешь! – удивленно воскликнула дочь. – Вот если бы Меладзе приехал, я бы тебе первой сказала. Но Мешков!?

– Дурной вкус у матери, считаешь?

– Ну почему, мне он тоже нравится. А в жизни такой классный дядька оказался! Он, кстати, тебя нашел? Сказал, фанатеет от твоей книжки, хочет подписать, пока то да се. Я тебе позвонила, но ты трубку не брала, ну, я и сказала, если ты не дома, то гуляешь на набережной. Ничего?

– Все в порядке.

– Суперский мужик, правда? Написал мне, мол, так уважаю военных моряков, что хочу дать бесплатный концерт. Сама знаешь, мне только намекни!

– Бесплатный? – Александра почувствовала, как по спине пробежали легкие мурашки. Бесплатный, да еще и внезапный… Неужели она действительно понравилась Мешкову?

– Ну все, мамуля! Мне тут еще много что над организовать. Я не успею за тобой заехать, так что, если хочешь прийти, бери такси, а у входа я тебя встречу.

Глупости все это, сказала Александра своим мурашкам, положив трубку. Ну да, твоя на редкость удачная фотография вызвала в нем мимолетный интерес. Просто он настоящий мужик и привык действовать, вот и все. Мы, женщины, привыкли, что нынешние мужики даже ради великой любви с дивана не встанут, поэтому подобные выходки вызывают в нас смятение. А на самом деле ничего особенного.

Предвидя, что зал будет битком, Катя распорядилась вынести стулья с первых десяти рядов.

Из рассказов Лиды Александра знала, что именно так делалось во времена их юности, чтобы фанатам было где посходить с ума. Все возвращается на круги своя, с улыбкой подумала она, снова ДК, как в молодости. Чувство провала во времени усиливалось тем, что дом офицеров был построен как типовой дворец культуры, и его помпезные советские интерьеры практически не подверглись изменениям.