Читаем без скачивания В небе - гвардейский Гатчинский - Николай Богданов

Коммунисты командиры кораблей Агапов, Бурин, Гаврилов, Готин, Майоров, Засорин, Савченко, Крюков, Киселев, Кулаков, Терехов, Шестак, Куценко, комсомолец Кучеренко были примерами для всех, по их экипажам равнялись все остальные. Молодой командир корабля комсомолец Михаил Кучеренко специализировался на выполнении самых сложных и опасных заданий, он же летал фотоконтролером результатов бомбардировок.

На новом аэродроме противник нас не беспокоил, вражеской авиации в то время было "не до жиру, быть бы живу". Бомбардировки аэродромов противника днем и ночью, а также большие потери, понесенные врагом от наших истребителей, снизили активность немецкой авиации и значительно умерили ее удары по нашим тылам.

Впервые с начала войны мы имели возможность немного "расслабиться". В перерывах между вылетами смогли попариться в городской бане. В домах комсостава авиагарнизона, где нас разместили, можно было, затопив колонку, понежиться под душем или принять ванну. Молодежь ездила в город, посещала кинотеатры. Такая разрядка после огромного перенапряжения физических и духовных сил была нам просто необходима.

Хотя интенсивность боевых действий не спадала, люди повеселели, стали шутить, распевать песни, выглядели бодро.

В декабре в районах нашего базирования и боевых действий проходили, чередуясь, мощные циклоны с теплыми фронтами. Они приносили с собой сплошную, клочьями висевшую над самой землей облачность, очень сильные снегопады. Туманы словно огромными пуховыми одеялами укрывали землю.

Летать стало очень трудно, но наземным войскам по-прежнему требовалась наша помощь.

В середине декабря, несмотря на плохой прогноз погоды, на бомбардировку железнодорожного узла в Харькове вылетели самолеты двух авиаполков - нашего и 102-го. Задание все выполнили успешно, но к их возвращению, как и предупреждали синоптики, в районе посадки погода резко ухудшилась, аэродром затянула низкая облачность, начался снегопад, опустился туман. По радио экипажам всех кораблей было приказано произвести посадку на запасном аэродроме в Эльтоне. Те, у кого не хватило горючего дотянуть до Эльтона, удачно приземлились в степи. Но два самолета 102-го полка по разным причинам на запасные аэродромы уйти не смогли и попытались сесть на основной площадке. Один из них разбился прямо на аэродроме, и экипаж погиб. Второй упал и стал на нос в овраге.

Дело в том, что при ограниченной видимости, в тумане и снегопаде, при включении посадочных прожекторов и самолетных фар свет, отраженный от кристаллических частиц снега, создает световой экран, принимаемый пилотом за земную поверхность. Ориентируясь по нему, летчик на большой высоте переводит самолет на критические углы атаки и, потеряв скорость, падает.

Но и в то ненастное время нам удавалось в отдельные ночи "урвать" несколько часов летной погоды. Мы с полной отдачей сил использовали эти часы. Чтобы не пропустить момента, когда можно совершить вылет, экипажи постоянно находились в полной боевой готовности и терпеливо ожидали хорошей погоды на командном пункте. Как только разведчик доносил, что погода есть, мы немедленно взлетали и, выполнив задание, старались вовремя вернуться на аэродром. Хотя и редко, но случалось, непогода нас опережала; тогда мы уходили на запасные аэродромы.

В ночь на 12 декабря нам со штурманом эскадрильи майором Сазоновым было приказано произвести разведку погоды на маршруте и в районах боевых действий наземных войск Большая Россошка - Дмитриевка. Ухудшение погоды ожидалось с запада. На взлет, полет по маршруту к цели и обратно и посадку нужно было около четырех часов.

У нас тогда, как правило, разведка погоды совмещалась с выполнением боевого задания. Мы выбрали маршрут полета в ста - ста двадцати километрах западнее маршрута, по которому должны были лететь основные силы наших бомбардировщиков. Не встретив низкой облачности и снегопада, вышли в заданный район, отбомбились и произвели разведку боевой обстановки на линии фронта, где в это время шла интенсивная минометная и артиллерийская стрельба. О состоянии погоды донесли по радио на КП, через некоторое время получили указание возвращаться тем же маршрутом. На обратном пути уже в конце маршрута неожиданно встретили низкую облачность со снегопадом. Немедленно доложили об этом на аэродром, сообщили направление и скорость ветра. Судя по ветру, перемещение облачности происходило медленно. Используя наши данные, все экипажи успешно отбомбились. Через час после посадки последнего из летавших на боевое задание самолетов на аэродром медленно наползла низкая темная облачность, повалил мокрый снег. Но к этому времени все, кто летал, уже ужинали, выпили за успешный боевой вылет фронтовые "сто грамм" и оживленно беседовали, рассказывая всякие были и небылицы...

В конце декабря мы с Сазоновым снова летали на разведку погоды, теперь в Котельниково - Зимовники. Погода была крайне, плохой, ни Котельниково, ни Зимовники точно обнаружить не удалось, нижняя кромка многоярусной облачности находилась почти у земли. Посоветовавшись, пошли на запасную цель Гумрак. Отбомбились с высоты две тысячи метров. Зенитные прожектора и артиллерия заработали только после первых разрывов наших бомб и поэтому не причинили нам вреда.

В эту ночь экипажи зря дежурили на аэродромах, погода не улучшилась; под утро был дан отбой, и экипажи уехали на отдых. Эти дежурства тоже отнимали много сил...

В ночь на 25 декабря нашему полку была поставлена задача нанести бомбовый удар по врагу в районе Котельниково.

Мы долго, почти всю ночь "высиживали погоду", с надеждой и нетерпением ждали ее улучшения, но так и не дождались. Слетать на бомбежку, кроме разведчика погоды лейтенанта Кулакова, никому не удалось.

Наши командиры, наученные горьким опытом, при принятии решения на боевой вылет стали более осмотрительными и осторожными. Теперь и экипаж разведчик метеоданных не во всякую погоду посылали в полет.

Улетевший в разведку экипаж через каждые 10 минут сообщал сведения о погоде: на маршруте низкая облачность, местами переходящая в туман, изморозь, плохая горизонтальная видимость, в облаках обледенение. Некоторое время радиограмм экипаж не передавал. Затем Кулаков сообщил: "Цель закрыта низкой сплошной облачностью и туманом, бомбы сбросил, возвращаюсь", И снова каждые 10 минут стал передавать данные о погоде.

После прилета все члены экипажа Ивана Кулакова - штурман Арутюнов, второй пилот Гришин, радист Тюкин, борттехник Доленко, стрелки Фитенко и Малоянов - вместе со своим командиром пришли на КП.

- Куда же вы бомбы сбросили, цель ведь закрыта? - строго спросил штурмана полковник Божко.