Читаем без скачивания Князья Рос: Арийская кровь - Константин Пензев

Сказать прямо, я восхищаюсь Львом Николаевичем. Почему? Какие бы мы ни задавали себе вопросы о средневековой Центральной Азии, Гумилев их все уже рассмотрел. Ясно, что проделать такой громадный объем работы можно, только будучи увлеченным какой-то идеей, мыслью, яркой догадкой, однажды случившимся озарением. Такое впечатление, что Лев Николаевич всю свою научную жизнь именно эту догадку и проверял. И дело тут не в теории этногенеза. Этот вопрос он решал параллельно.

Очень интересна его работа «Древняя Русь и Великая степь», которая просто-напросто имеет некое «двойное дно» и при надлежащем подходе открывает иную картину, нежели можно узреть при поверхностном чтении. На первый взгляд, Лев Николаевич идет в русле генеральной линии партийной исторической науки, однако тут и там по тексту располагаются неброские факты и выводы, которые, если их составить, как кусочки мозаики, дают весьма неожиданную картину. Подобным образом написаны все его книги, а в статьях он ставит те отдельные вопросы, которые было бы весьма рискованно рассматривать в больших исследованиях.

К сожалению можно констатировать, что общая картина взаимодействия константинопольского патриархата и Русской Православной Церкви с империей Чингис-хана надежно скрыта от наших глаз. Конечно, есть какие-то отдельные факты, но как ни складывай их, ничего вразумительного уже не получить.

Процесс проникновения христианства в Центральную Азию начался сразу после распятия Иисуса Христа. Уже святой апостол Фома проповедовал здесь Евангелие по пути в «страны индийские», подтверждением этому может служить тот факт, что индийские общины до новейших времен называли себя «христианами апостола Фомы». Память о его трудах в землях Китая содержится в церковных преданиях, и о том есть свидетельства. Например, в службе апостолу Фоме, помещенной в халдейской Минее Малабарской Церкви, говорится о том, что апостол пронес евангельское слово в Эфиопию, Индию, Персию и Китай. Кроме того, книга Соборных постановлений, чье происхождение датируется первыми векам христианства, в главе 19 говорит о епископских кафедрах в пределах Китая. В трудах Оригена и Евсевия содержатся косвенные свидетельства о проповеди Евангелия в Китае апостолом Фомой. Благовествовал в Центральной Азии и Андрей Первозванный. Первые письменные упоминания о Центральноазиатской Церкви относятся ко II веку н. э.

Среди найденных археологами памятников древнего и средневекового христианства находятся руины храмов и монастырей, иконы на ткани (занданачи), нательные крестики, монеты с христианской символикой, Евангельские сюжеты на керамике, кайраки — надгробные камни с запечатленным на них крестом. Большинство находок датируется IV–XIV веками.

Очень интересен и тот факт, что в государстве гуннов-эфталитов, а оно охватывало в V–VI веках едва ли не всю Центральную Азию, христианство было объявлено даже государственной религией. Между прочим, идеологическим основанием для союза эфталитов и армян в борьбе с зороастрийской Персией служило именно единство веры. Христианство, однако, не стало в этом случае общенародной религией и мирно уживалось с буддизмом, огнепоклонничеством и племенными культами.

В Центральной Азии действовали следующие митрополии: Мервская (кафедральный центр в Мерве, современный г. Мары, Туркменистан); Самаркандская, объединявшая общины Маверонахра (междуречье Амударьи и Сырдарьи, современный Узбекистан); Винкердская (центр в Винкерде, ныне городище на границе Ташкентской и Сырдарьинской областей); Невакетская (центр в Невакете, который был одной из столиц Тюркского каганата, в данный момент — это городище близ поселка Красная Речка в Кыргызстане). Невакетская митрополия объединяла общины Семиречья (современный Кыргызстан и Западный Казахстан). В XI веке Невакетская митрополия простирала свое влияние на громадную территорию, нынешнего Казахстана, земель Восточного Туркестана и отдельных районов Сибири. Здешний церковный иерарх носил титул митрополита Невакетского и Кашгарского (по городу Кашгару в Восточном Туркестане, бывшему столицей государства кара-киданей).

А. Б. Никитин сообщает о значимости Семиречья в распространении христианства на Восток: «Семиречье — район, исторически связанный с Восточным Туркестаном. Через него проходили важнейшие пути, соединявшие Среднюю Азию с Дальним Востоком: один — на Аксу и Кучу, другой — в Турфанский оазис (ссылка на Кляшторный С. Г. Древнерусские рунические памятники как источник по истории Средней Азии М., 1964, с.98). По тем же направлениям шло распространение христианства на Восток. Тюркские племена — карлуки и уйгуры, подчинив себе эти области, уже застали здесь христианское население» (А.Б. Никитин. «Христианство в Центральной Азии»; http: //church.uz).

С Семиречьем связан один довольно непростой вопрос.

Дело в том, что Ад-Дуния в свое время писал о «Хата» и видимо, он имел в виду хатайцев или китаев, они же кидани: «Хата. Нет в мире народа красивее их, на их теле не бывает волос. Они владели городами Мавераннахра. Великий султан Мухаммад б. Текеш полностью истребил их и отобрал у них все клады на земле. Та сторона очистилась от них, так что вокруг не встретишь ни одного мужа- [кара] китая» (Аджаиб Ад-Дуния. Чудеса мира / Пер. Л. П. Смирнова. В кн.: Аджаиб ад-дунья (Чудеса мира). М.: Наука, 1993; http://vostlit.info).

В 1125 году киданьская династия Ляо пала под ударами чжурчжэней и часть киданей под руководством Елюя Даши ушла в Семиречье, где и организовалась в государство Западное Ляо с административным центром в городе Баласагун. Эти кидани стали называться кара-кидани, а мусульманские историки, что естественно, часто не различали собственно киданей и кара-киданей.

Очень интересным будет и тот факт, что Ибн-Баттута описывал карьеру Чингис-хана несколько иным образом (Приложение 12), нежели обычно описывает историческая литература: «Чингиз-хан был кузнецом в земле Хата. Он был щедр душой, силен и прекрасно сложен. Вокруг себя он собирал людей и кормил их. Постепенно у них появилась группа людей, которая избрала его своим предводителем, и он захватил свою страну. Могущество его возросло и усилилось. Его дело приобрело большой размах, и он одержал сперва победу над царем Хата, а затем над царем Китая. Его войска увеличились, и он одержал победу над Хотаном, Кашгаром и Алмалыком» (Ибн Баттута и его путешествия по Средней Азии / Пер. И. Ибрагимова. М.: Наука, 1988; http://vostlit.info).

На первый взгляд следует считать, что земля Хата это Семиречье, несмотря на утверждения комментатора Ибн-Баттуты, что Хатай (или Хата) — название Северного Китая, которым позднее обозначали все китайское государство. Хата это Северный Китай? Интересное утверждение. Однако, с другой стороны, можно ли землю Хата однозначно отождествить только с Семиречьем? Вовсе нет. Известно, что государство Западное Ляо занимало и территорию нанешнего Синьцзяна.

О кузнечестве Чингис-хана, вернее сказать, о ремесленничестве, пишет и Рубрук: «В то время в народе Моалов был некий ремесленник Чингис…» (Вильгельм де Рубрук. Путешествие в восточные страны / Пер. А. И. Малеина. М., 1957).

Также стоит привести отрывок из грамоты. Менгу-хана: «Существует заповедь вечного Бога: на небе есть один только вечный Бог, над землею есть только единый владыка Чингисхан, сын Божий, Демугин Хингей (т. е. звон железа. Они называют Чингиса звоном железа, так как он был кузнецом, а, вознесясь в своей гордыне, именуют его ныне и сыном Божиим. — Примеч. Рубрука)…» (там же).

Информацию Ибн-Баттуты подтверждает Георгий Пахимер: «Вообще народ тохарский отличается простотою и общительностью, быстр и тверд на войне, самодоволен в жизни, невзыскателен и беспечен относительно средств содержания. Законодателем его был, конечно, не Солон, не Ликур, не Дракон (ибо это были законодатели афинян, лакедемонян и других подобных народов, — мужи мудрые из мудрых и умных, по наукам же ученейшие), а человек неизвестный и дикий, занимавшийся сперва кузнечеством (выделено мной. — К.П.), потом возведенный в достоинство хана (так называют их правителя); тем не менее, однако ж, он возбудил смелость в своем племени — выйти из Каспийских ворот и обещал ему победы, если оно будет послушно его законам… Получая от женщины и копье, и седло, и одежду, и самую жизнь, тохарец, без всяких хлопот, тотчас готов был к битве с врагами. Охраняемые такими постановлениями своего Чингис-хана (я припомнил теперь, как его зовут: — Чингис его имя, а хан — это царь), они верны в слове и правдивы в делах; а будучи свободными в душе и отличаясь прямотою сердца, они ту же необманчивость речи, когда кого слушают, ту же неподдельность поступков желают находить и в других» (Георгий Пахимер. История о Михаиле и Андронике Палеологах/ Под ред. проф. Карпова. СПб.: В типографии департамента уделов, 1862).