Читаем без скачивания Извращенная преданность - Кора Рейли

машине пахло жареным цыпленком и картошкой фри, когда Фабиано вез нас на холм, место, где у нас было первое свидание. Вероятно, мы были единственными людьми, которые праздновали Рождество с едой из КФС, но мне было все равно. Не то, чтобы у меня было много лучших рождественских ужинов в предыдущие годы. Я была рада, что Фабиано не пытается имитировать традиционный праздник.

Мы припарковались на самом краю холма и ели, глядя на яркие городские огни.

— Я думаю, это лучшее Рождество в моей жизни, — сказала я между кусочками цыплёнка.

— Лучше бы этого не было, — пробормотал Фабиано.

Я пожала плечами.

— Значит, ты хорошо проводил Рождество с семьей?

Стены поднялись, но он дал мне ответ.

— Когда я был маленьким, пять или шесть лет, до того, как уехала моя старшая сестра. После этого все быстро пошло под откос.

Он замолчал и отложил наполовину съеденного цыпленка. Я слизнула соус с пальцев и смущенно опустила их, заметив, что Фабиано наблюдает за мной. Он потянулся к моему горлу и провел рукой по точке пульса, где оставил отметину два дня назад, его голубые глаза были собственническими и…более мягкими.

— Давай выйдем ненадолго. У меня есть одеяло в багажнике.

Фабиано вышел из машины и взял одеяло. Я подошла к капоту машины и окинула взглядом горизонт. Лас-Вегас выглядел как всегда. Он была ярким. Это мог быть любой другой вечер, кроме Рождества, и я была рада этому.

Фабиано подошел ко мне и протянул шерстяное одеяло. Я обернула его вокруг себя. Оно было мягким и пахло лавандой. Тело Фабиано напряглось, и он смотрел… нет, смотрел на маленький сверток в своих руках.

Темно-синий свёрток серебряной лентой. О, нет. Это было для меня? Мой желудок сжался. У меня ничего не было для него. Я даже не подумала об этом. Я так давно не праздновала Рождество, что даже не подумала купить ему подарок. И вообще, что я могла ему подарить? Он мог позволить себе любую роскошь.

Я оторвала взгляд от пакета и увидела, что Фабиано смотрит на меня так, словно пытается принять решение. Наконец он протянул руку с подарком. Я его не брала.

— Ты не должен мне ничего давать.

Его хватка на подарке усилилась.

— Я хочу, чтобы он исчез.

Окей. Я заморгала.

Я нерешительно взяла сверток.

— У меня для тебя ничего нет.

Он не выглядел удивленным.

— Ты не должна была, Леона. Ничего страшного.

— Вовсе нет. Уже много лет никто не дарил мне рождественских подарков, — призналась я и почувствовала себя уязвленной.

На мгновение выражение лица Фабиано смягчилось. Дрожащими пальцами я открыла свёрток. Внутри лежал браслет, подозрительно похожий на золотой. Его украшали маленькие голубые камешки.

— Он прекрасен.

— Надень, — сказал он, опускаясь на капот машины.

У него был очень странный взгляд, когда он рассматривал браслет.

Я протянула ему руку, и он застегнул браслет на моем запястье. Камни вспыхнули в свете фар. Мне придется прятать его от отца, да и в баре тоже. Было жалко думать, что у меня редко будет возможность носить его открыто.

Я посмотрела Фабиано в глаза. Они ничего не выдали. Часть меня боялась того, чего я хотела. Часть меня боялась, что он устанет от меня, как только я дам ему то, что он хочет. Я знала, как все может обернуться.

Его рука нашла мою, переплела наши пальцы, и я посмотрела вниз на наши руки, затем медленно подняла их, потому что не была уверена, делал ли он это, потому что знал, как это на меня повлияло, или он был действительно серьёзен. Если это — что бы это ни было — было реальным.

Он обхватил мое лицо ладонями и притянул к себе. Мои колени ударились о бампер между его ног, когда наши тела прижались друг к другу. Он поцеловал меня, медленно и томно. Я прижала ладони к его твердой груди, чувствуя спокойное сердцебиение. Его губы прошлись по моей щеке, затем коснулись уха.

— Я могу придумать что-нибудь, что ты могла бы мне подарить.

Я замерла рядом с ним, ища его взгляд. В темноте его было трудно разобрать. Иногда казалось, что он делает это нарочно, говорит что-то, чтобы нарушить момент, разрушить то, что могло бы стать чем-то прекрасным.

Зачем? Я прочистила горло.

— Я же сказала…

— Ты не будешь спать со мной, я знаю.

Я подняла запястье с браслетом.

— Поэтому ты купил это?

Его глаза сузились.

— Так ты будешь спать со мной? — он испустил темный смех.

— Честно говоря, я надеялся, что ты захочешь сделать это без помощи дорогих украшений.

Я покраснела.

— Я знаю.

Его глаза загорелись, тело напряглось.

— Ты сделаешь? — спросил он, понизив голос.

— Но не сегодня и не завтра. Мне нужно узнать тебя получше.

Его лицо было совсем близко, и он покачал головой.

— Ты знаешь все, что нужно знать. И все, чего ты еще не знаешь, для твоего же блага.

— Я хочу знать все, а не только хорошее.

— Нет ничего хорошего, Леона. Ты знаешь плохие вещи, и есть только худшие вещи, скрывающиеся за ними.

— Я не верю в это, — прошептала я, наклоняясь ближе и легко целуя его.

— А следовало бы. Я все, о чем тебя предупреждают. Я всякое гадкое, что тебе говорят, и даже хуже.

— Тогда почему я чувствую себя в безопасности, когда я с тобой?

Он покачал головой, почти сердито.

— Потому что ты не знаешь, что для тебя хорошо, и потому что ты видишь только то, что хочешь видеть.

— Ты добр ко мне.

Это было последней каплей. Он встал, сжимая мои плечи.

— Я не добрый, Леона. Никогда не был. Ни для кого.

— Для меня да, — упрямо сказала я. Почему он этого не видит?

Он уставился на меня сверху вниз, затем поднял глаза на город за моей спиной. Его хватка на моих руках ослабла. О чем он думал?

Он снова опустился на капот, прежде чем развернул меня и притянул к себе, так что моя спина прижалась к его груди.

— Расскажи мне что-нибудь о своей семье, — прошептала я.

— Что угодно.

Долгое время он не реагировал.

— Мои сестры воспитывали меня больше, чем мать или отец.

Я затаила дыхание, надеясь, что он скажет больше. В конце концов, я рискнула задать еще один вопрос.

— Какими они были?

Фабиано положил голову мне на макушку.

— Ария была заботливой и ласковой. Джианна преданная и жестокая. Лили с надеждой и беззаботным сердцем.

Я попыталась представить их вместе, попыталась сопоставить описание