Читаем без скачивания Современный кубинский детектив - Луис Рохелио Ногерас

— Спасибо, Нильса, — сказал ласково доктор.

Она благодарно взглянула на него, будто получила плату за услугу. И все же доктор знал, что сердце ее в эту минуту бьется тревожно от ревности, от ненависти к Хулии. Мирамар снова закрыл дверь и стал наполнять бокалы.

— История с ключом, которую я вам рассказал, весьма примечательна. Ведь мы живем в эпоху, когда подобные случаи представляются поистине невероятными. Чего, например, стоит просьба зашить ключ в правую Ногу?! В старину такое бывало, и, поскольку ваш отец очень увлекался романами ужасов, я сначала решил, что он немного тронулся, как, скажем, Дон-Кихот. Но нет, хотя у Трухильо были свои странности, я скоро понял, что человек он очень трезвый, и решил, что за всей этой историей с ключом что-то кроется. И действительно, не обратился же он к первому попавшемуся хирургу! Нет, об операции никто не должен был знать, и поэтому ему нужен был врач, которому он доверял...

— Тут он и просчитался, обратившись к вам, — повысив голос, сказал Фрэнк. — Но со мной этого не случится.

— Не заноситесь, мой милый. Это уже случилось. Вы уже обратились ко мне, хотя я — стоит об этом напомнить — не являюсь вашим домашним врачом.

Фрэнк сделал большой глоток, пытаясь коньяком заглушить свою ненависть к этому человеку, к его высокомерию. Ему показалось, что обезьяна, держащая пепельницу, ехидно улыбается.

— Поговорим откровенно, — начал Фрэнк, ставя бокал на поднос.

— А чем же мы занимались до сих пор?

— Фрэнк, ради бога, — умоляюще протянула Хулия.

Тот, казалось, внял ее просьбе, однако фразу доктора оставил без ответа.

— Надеюсь, всем ясно, что я проделал столь долгий путь и подвергся риску не для того, чтобы вернуться с пустыми руками. К тому же это деньги моего отца, мои деньги, они мне положены по наследству, и я намерен увезти их прежде, чем ими завладеют коммунисты.

— Согласен, согласен с вами, дружище. Однако хотел бы вам напомнить, что не вы один рискуете. Мы все подвергаемся опасности и должны действовать не горячась. Если б я догадался, когда делал операцию, что тут пахнет деньгами, я предпринял бы более решительные шаги: постарался бы разнюхать, что знает Хулия, есть ли в доме сейф, который можно было бы отпереть этим ключом. Но ничего этого я не сделал... Та же участь постигла и... Потом я сказал себе, что Хосе Мануэль наверняка открыл секрет своему обожаемому сыну, и решил ждать. Я думал, вы объявитесь раньше. Четыре года содержат достаточно большое количество дней, но я не отчаивался. Я был уверен, что рано или поздно вы придете ко мне. Так оно и случилось. И, поскольку коммунисты действительно могут завладеть деньгами, нам надо прийти к согласию. Как вы видите, у меня частная клиника. В один прекрасный день они могут явиться сюда и закрыть ее. На что я тогда буду жить? Я, как и Хулия, не желаю на них работать. А бесплатные консультации в какой-нибудь больнице противоречат моим принципам. Я рассчитываю на нечто большее, нежели зарплата в системе здравоохранения. Итак, что вы скажете...

— Мы должны объединиться, чтобы добраться до этих денег. У вас ключ от сейфа, Хулия знает шифр, а я знаю, где деньги закопаны. Объединиться и действовать безошибочно, чтобы избежать провала.

— Надо быть очень осторожными, — сказала Хулия, — теперь эти люди во все свой нос суют. Они в этих комитетах воображают себя сыщиками почище полицейских.

— Да, мы должны быть осторожны, особенно после смерти Хайме Сабаса.

Фрэнк и Хулия снова обменялись удивленными взглядами.

— Откуда вы знаете об этом? — спросила женщина, подняв свои выщипанные брови.

— Я был в зоопарке во время убийства, и для полицейских я один из подозреваемых. Ко мне уже приходил лейтенант. Он расспрашивал меня об этом деле и среди прочего о гномах...

— Значит, что-то чуют. — В голосе Хулии звучал страх.

— Напали на след, — с яростью прошипел Фрэнк.

— Да, за ниточку они ухватились, но вот не знают, куда она приведет. Сегодня вечером я должен явиться в следственный отдел, подписать протокол моего допроса. Как видите, дружище Франсиско, мы все тут подвергаемся риску.

— Но ведь вы не виновны, не так ли? — удивилась Хулия.

— Нет, не так, если иметь в виду некоторые внешние обстоятельства. А ты сама как считаешь?

— Не знаю.

Врач улыбнулся.

— Убийство Хайме Сабаса было ошибкой, но останавливаться тем не менее мы не должны.

— Вы думаете, вам удастся доказать свою непричастность к этому убийству? — спросила Хулия.

— Это будет трудно, но не менее трудно доказать и обратное. Я мог оказаться там совершенно случайно — скажем, хотел приобрести какое-нибудь умершее животное... Однако главная удача в том, что ты все же заполучила гномов, я не ошибаюсь, дорогая?

Хулии прекрасно удалось скрыть впечатление, которое произвели на нее последние слова доктора, однако глаза ее все же зажглись каким-то странным блеском.

— Нет, не ошибаетесь, и вместе с гномами возможность откопать доллары.

— Цель оправдывает средство.

— Итак, я думаю, пора подвести некоторые итоги, — вмешался Фрэнк. — В наших руках все составные части головоломки, а значит, на мой взгляд, мы должны перейти к действиям.

— Что вы предлагаете?

— Встретиться всем сегодня вечером — скажем, в девять часов.

— Где?

— Здесь опасно, — заметила Хулия. — Если доктор Мирамар под подозрением, за домом могут наблюдать. Я предлагаю встретиться в Виста-Алегре.

— Согласен.

Врач поднялся, Хулия и Фрэнк последовали его примеру. И уже в дверях Фрэнк обернулся.

— Не забудьте принести с собой ключ. Может быть, уже сегодня деньги будут в наших руках. — Впервые за всю встречу на его губах появилась улыбка.

Доктор Мирамар отдал вежливое приказание жене проводить гостей, потом вернулся к письменному столу, сел в свое кресло и задумался. Через какое-то время он подошел к одному из стеллажей, достал с полки книгу в красном переплете и снова сел за стол. Открыл книгу. Серебряный ключ был там. Доктор задумчиво его осмотрел и положил в бумажник, в отделение для мелкой монеты.

Потом выдвинул один из верхних ящиков стола. Вороненая сталь пистолета показалась еще темнее в его белой руке. Вынув барабан, Мирамар убедился, что все девять пуль на месте, и снова вогнал его. Губы врача растянулись в улыбке, а глаза совсем исчезли за толстыми складками век.

Он снял трубку, набрал чей-то номер:

— Говорит Мирамар. Это ты?

— А кто ж еще? — отозвался на том конце провода чей-то скрипучий голос.

— У меня были Франсиско и Хулия. Мы договорились делить деньги на четверых.

— Когда?

— Сегодня в девять вечера, в Виста-Алегре. Придешь?

— Не беспокойся, приду.

— Хосе Антонио Трухильо, брат Хосе Мануэля Трухильо, сорока пяти лет, ветеринар. Работает неподалеку от Сантьяго. — Рубен сел, не отрывая глаз от бумаги. — Рабочая и политическая характеристики положительные. В течение месяца участвовал в сафре[5]. Отношения с товарищами по работе хорошие, хотя и несколько сдержанные. Женат не был, и соседи утверждают, что женщины к нему не ходят. Сотрудничает с Комитетом защиты революции, хотя и не очень активен. Среди соседей слывет человеком замкнутым и молчаливым. У его дома иногда видят голубой «меркурий», номер пока неизвестен.

— Уже известен. — Осорио полистал свой блокнот. — Это машина доктора Мирамара. Номер семьсот пятнадцать — четыреста шестнадцать.

Сделав у себя пометку, Рубен продолжал:

— Начальник Хосе Антонио утверждает, что в четверг Хосе Антонио с утра не вышел на работу, позвонил по телефону, сказал, что плохо себя чувствует и хочет сходить к врачу.

— Известно, к какому?

— Да, он говорит, что был у доктора Мирамара.

— Обидно! Если б я знал об этом, когда смотрел его записи!

— Какие записи?

— Пациентов, которых принял доктор Мирамар в четверг утром. Я держал эту тетрадь в руках! Что у тебя еще?

— Человек, который ждет в коридоре.

— Веди его.

Рубен вышел и вернулся с высоким мужчиной крепкого телосложения. Светло-карие глаза на его гладко выбритом лице смотрели гордо и вызывающе, но мягкий женственный рот странно не вязался с волевым квадратным подбородком. Черные, начинающие седеть волосы уже поредели на лбу и на висках, что придавало лицу мужчины еще более серьезное и значительное выражение. После обычных приветствий ему предложили сесть.

— Вы давно работаете ветеринаром, Хосе Антонио?

— Уже пять лет.

— Иначе говоря, диплом вы получили, когда вам было сорок.

— Мои занятия не были регулярными. Лишь ценой больших усилий мне удалось получить профессию. Можно сказать, я сам всего добился.

— А брат вам не помогал?

— Хосе Мануэль? Да он никому не помогал. Сидел на своих деньгах. Даже мне, своему брату, руки не протянул. Всего один раз я попросил его о помощи, так он мне ответил, что деньги надо зарабатывать, а не выпрашивать.