Читаем без скачивания Во власти обольстителя - Анна Бартон

— Судя по всему, им кажется, что жена поможет тебе сгладить кое-какие острые углы твоего характера.

— Это ты о…

— Нет! Я просто пытаюсь помочь тебе. Ты хочешь лучше понимать своих сестер. Они хотят того же. Вам троим нужно сесть и обсудить все друг с другом.

— Искренне сомневаюсь, что Роуз с Оливией будет интересно, чем я занимаюсь каждый день. С какой стати их должны заботить проблемы с арендаторами, налоги или приплод овец?

— Может, так оно и есть. Трудно сказать. Но мне кажется, что ты не должен их недооценивать.

Он запустил пальцы в волосы.

— Моя личная жизнь — не их дело. Им ни к чему знать предосудительные подробности.

Аннабелл вздрогнула. То, что произошло прошлой ночью, не показалось ей предосудительным.

— Ты меня смущаешь.

Его лицо стало виноватым.

— Это не о тебе, Белл. Это о кое-каких моих поступках. Я не самый лучший образец достойного поведения.

— Я не говорю о том, чтобы ты обсуждал с сестрами именно эти подробности. Роуз и Оливия хотят услышать о знакомых молодых леди, из которых, возможно, в один прекрасный день ты выберешь себе жену, а им — невестку.

Поглаживая подбородок, Оуэн некоторое время внимательно разглядывал Аннабелл в полном молчании, только колеса кареты стучали по мостовой.

— Мне просто нужно знать, что замышляют Роуз с Оливией. Они явно что-то скрывают. Вероятно, потому, что боятся, вдруг я закрою обеих в их комнатах на два следующих месяца. Идея, кстати, заслуживающая одобрения. Я не понимаю, что могут изменить разговоры о моих партнершах по танцам.

— Во время разговоров, — заметила Аннабелл сухо, — ты делишься своей информацией, твой собеседник — своей. Если тебе хочется больше узнать о Роуз и Оливии, тебе надлежит быть с ними более открытым. Они последуют твоему примеру. Когда они говорят с тобой, ты должен слушать и не осуждать их.

— Я это понимаю. — Оуэн наклонился вперед, опершись локтями о колена. — Они же доверяют тебе, так ведь? Не вляпались ли они во что-нибудь плохое? Скажи мне.

— Нет. — Несмотря на то, что романтические отношения Роуз с главным конюхом могли принести кучу проблем, Аннабелл не считала, что из-за этого стоит беспокоиться. На данный момент у Роуз по крайней мере нет возможности быть со своим избранником, поэтому… — Если бы я предполагала, что кому-нибудь из них грозит реальная опасность, будь уверен, ты узнал бы об этом сразу.

Оуэн кивнул, но недоверчиво посмотрел на нее, как старший брат, который беспокоится о мириадах бед и опасностей, готовых обрушиться на его сестер.

К тому времени они почти доехали до улицы, на которой жила Аннабелл.

— Есть кое-что еще. — Она колебалась, не зная, стоит ли рассказать Оуэну о лорде Уинтропе. Для нее было невозможным открыть секрет графа, но если Оуэн сам догадается обо всем без ее помощи, тогда она ничем не нарушит правил, обозначенных в списке. — Мне кажется, я смогу выяснить, что случилось с Роуз, когда она пропала в ночь приема.

Оуэн метнул на нее острый взгляд.

— Ты знаешь, что так переменило мою сестру?

— Не на сто процентов. Но я узнаю, а пока Роуз должна чувствовать себя защищенной. Ей нужно быть уверенной, что ты всегда будешь на ее стороне, чего бы это ни касалось.

Оуэн обиженно вздернул подбородок.

— Роуз и так это знает.

Карета остановилась перед ее домом. Аннабелл положила руку Хантфорду на колено.

— Но ей — и Оливии! — хочется время от времени слышать об этом.

Прекрасный рот Оуэна превратился в тонкую линию. Наконец он сказал:

— Мне кажется, что Локстон еще не приехал, но он скоро будет. Я отправлю его к вам наверх.

— Ты не поднимешься?

— Нет. Я думаю, будет лучше, если вы побудете одни. Передай своим мои наилучшие пожелания.

— Конечно. — Несмотря на теплые слова, отстраненная манера, в которой они были высказаны, заставила Аннабелл почувствовать себя неуютно. Смутившись, она нащупала свой ридикюль, поправила чепец и придвинулась к дверце. На улице ее уже дожидался лакей, и она ступила на подножку экипажа.

Оуэн взял Аннабелл за руку и сжал ее. Пришлось остановиться.

— Ты сегодня какая-то другая. — По его тону было непонятно — то ли он огорчился, то ли обвинял ее.

Это она другая? Аннабелл замотала головой, словно пытаясь избавиться от наваждения. Снова вернувшись на бархатное сиденье, она иронично приподняла брови и усмехнулась.

— Ну, разумеется, другая. На мне сегодня полно одежек. В одной ночной рубашке не очень-то поездишь по городу. К тому же я пытаюсь придерживаться правил приличия.

— Вот так-то лучше. — Оуэн улыбнулся, и у нее предательски екнуло сердце. — Я не имел в виду, что ты должна разгуливать в одной ночной рубашке. Вообще-то я не против этого, ты же понимаешь, но иногда, в определенных случаях, одежда не помешает. Хотя после этой ночи я был в шоке, опять увидев тебя в чепце, с очками на носу и в этом жутком платье.

— Поосторожнее, ваша светлость, вы вскружите мне голову.

Оуэн поморщился.

— Не называй меня так.

— Почему же? И после этой ночи мы остались теми, кем были. Ты — по-прежнему герцог. Я — портниха без гроша за душой.

— Это не так.

Она наклонилась к нему и, чтобы до него дошло, отчетливо выговорила:

— Нет, так. Я тружусь, чтобы заработать себе на жизнь, и получаю прискорбно мало за роскошные наряды, которые создаю для богатых и привилегированных особ. Я — прислуга!

Оуэн недовольно покачал головой и отвернулся.

Аннабелл решила зайти с другой стороны:

— Ты тоже не такой, как был ночью. Сегодня ты полностью владеешь собой — истинный герцог от носков начищенных сапог до складок накрахмаленного галстука. В этом ты весь. Представитель высших слоев общества, безупречный аристократ.

Оуэн неискренне рассмеялся.

— Молю Бога, чтобы мне оказаться лучше, чем ты описала. — Потом выпрямившись, словно аршин проглотил, вышел из кареты и помог выйти ей. Аннабелл никак не могла понять, что она сказала не так.

Оуэн проследил, как Аннабелл вошла в дом. Подождал минуту, а потом зашел внутрь сам. Постучав в дверь к хозяйке, он услышал приближающиеся шаркающие шаги.

— Кто там? — крикнула она из-за исцарапанной и облупившейся двери.

— Герцог Хантфорд.

— Ну, разумеется, — отозвалась миссис Боумен после короткой паузы. — А я королева Мария-Антуанетта.

Видит Бог, что ему приходится терпеть!

— Миссис Боумен, я вынужден извиниться за визит без предупреждения. Мисс Ханикоут поднялась к себе наверх, чтобы навестить мать и сестру. Можем мы побеседовать?

Дверь со скрипом отворилась.