Читаем без скачивания Создатели небес. Улей Хелльстрома - Фрэнк Херберт

«Этот иммунный должен быть уничтожен!» — подумал Келексел.

Фокус репродьюсера слегка сменился, сосредоточившись на окружном прокуроре. Паре встал, прохромал к Фурлоу, опираясь на трость. Тонкие губы Паре были чопорно стиснуты, однако гнев клокотал в его глазах.

— Мистер Фурлоу, — начал он, умышленно опустив докторский титул, — я не ошибаюсь, предполагая, что по-вашему подсудимый не способен был отличить хорошее от плохого в ночь, когда он убил свою жену?

Фурлоу снял очки. Его серые глаза сейчас казались беззащитными. Он протер линзы и снова надел очки, потом опустил руки на колени.

— Да, сэр.

— И те тесты, которым вы подвергли обвиняемого, были ли они в основном такими же, как и те, которые проводил доктор Уили?

— По сути такими же — карточки. Сортировка шерсти и другие сменяющиеся тесты.

Паре посмотрел в свои записи.

— Вы слышали о заключении доктора Уили, что подсудимый как с юридической, так и с медицинской точки зрения был абсолютно нормален в момент совершения преступления?

— Да, сэр, я слышал это заключение.

— Вы знаете о том, что раньше доктор Уили был судебным психиатром Лос-Анжелеса и служил в армейском медицинском корпусе?

— Мне известна квалификация доктора Уили. — Видя то достоинство, с каким защищался Фурлоу, Келексел почувствовал к нему симпатию.

— Видишь, что они сделали с ним? — спросила Рут.

— Какое это имеет значение? — отмахнулся Келексел. Но уже говоря это, он понял, что судьба Фурлоу имеет огромное значение. И прежде всего потому, что Фурлоу, даже хотя и был обречен на поражение и понимал это, все равно оставался верным своим принципам. Не было никаких сомнений, что Мерфи был сумасшедший. И виновен был в этом Фраффин — ради какой-то своей цели.

«И целью этой был я», — подумал Келексел.

— Тогда вы должны были слышать, — продолжал Паре, — что свидетельство медицинских экспертов исключает какой-либо элемент повреждения мозга в данном случае? Вы слышали о том, что по заключению этих медицинских экспертов подсудимый не выказывал никаких маниакальных тенденций, что он не страдает ни теперь, ни когда-либо раньше от состояния, которое официально можно определить, как сумасшествие?

— Да, сэр.

— Тогда вы можете объяснить, почему вы придерживаетесь мнения, противоположного мнению этих квалифицированных медицинских специалистов?

Фурлоу крепко оперся обеими ногами в пол, опустил руки на подлокотники и наклонился вперед.

— Это очень просто, сэр. Компетенция в психиатрии и в психологии обычно подтверждается фактическими результатами. В данном случае я отстаиваю свою точку зрения, основываясь на том, что я предсказал это преступление.

Лицо Паре потемнело от гнева.

Келексел услышал, как Рут шептала: «Энди, о Энди… О Энди…» От звуков ее голоса он почувствовал резкую боль в груди и прошипел:

— Помолчи!

Паре еще раз посмотрел в свои записи, потом сказал:

— Вы психолог, а не психиатр, правильно?

— Я клинический психолог.

— В чем заключается разница между психологом и психиатром?

— Психолог — специалист в области поведения человека, не имеющий медицинской степени. А…

— И вы не согласны со специалистами, у которых есть медицинская степень?

— Как я уже сказал…

— Ах да, это ваше так называемое предсказание. Я читал это заключение, мистер Фурлоу, и мне хотелось бы порасспрашивать вас об этом: верно ли, что ваше сообщение для отдела освобождения под залог было составлено таким языком, который можно интерпретировать различными способами — иными словами, не было ли оно двусмысленным?

— Его может считать двусмысленным лишь тот, кто не знаком с термином «психический срыв».

— Ага, и что же такое психический срыв?

— Чрезвычайно опасный разрыв с действительностью, который может привести к актам насилия, подобному тому, что мы рассматриваем здесь.

— Но если бы это преступление не было совершено, если этот обвиняемый сумел бы, так сказать, излечиться от приписываемой ему болезни, можно ли тогда было истолковать ваше сообщение, как предсказание этого преступления?

— Если только будет дано объяснение, почему он излечился.

— Позвольте тогда мне спросить: может ли насильственный акт, кроме психоза, иметь и другие объяснения?

— Разумеется, но…

— Правда ли, что термин «психоз» не имеет точного определения?

— Существуют некоторые расхождения во мнениях.

— Расхождения, подобные тем, которые имеются у нас в свидетельских показаниях?

— Да.

— И любой акт насилия может быть вызван не только психозом?

— Конечно. — Фурлоу покачал головой. — Но при наличии маниакальных…

— Маниакальных? — перебил его Паре. — Мистер Фурлоу, а что такое мания?

— Мания? Это явление внутренней неспособности реагировать на окружающую действительность.

— Действительность, — повторил Паре раз, потом еще раз:

— Действительность. Скажите, мистер Фурлоу, вы верите в обвинения подсудимого против его жены?

— Нет!

— Но если обвинения против обвиняемого имеют под собой почву, не изменится ли ваше мнение, сэр, на его маниакальное восприятие?

— Мое мнение основывается на…

— Отвечайте «да» или «нет», мистер Фурлоу! Отвечайте на вопрос!

— Я и отвечаю на него! — Фурлоу откинулся на спинку стула и глубоко вздохнул. — Вы пытаетесь запятнать репутацию беззащитного…

— Мистер Фурлоу! Мои вопросы направлены на выяснение, были ли обвинения против подсудимого с учетом всех имеющихся улик обоснованны. Я согласен, что обвинения нельзя подтвердить или опровергнуть после смерти, но были ли эти обвинения оправданны?

Фурлоу проглотил комок в горле, потом спросил сам:

— Можно ли оправдать убийство, сэр?

Лицо Паре потемнело. Его голос стал низким, угрожающим:

— Настала пора кончать перебрасываться словечками, мистер Фурлоу. Расскажите, пожалуйста, суду, были ли у вас другие отношения с членами семьи подсудимого, кроме… психологического обследования?

Когда Фурлоу вцепился в подлокотники стула, костяшки его пальцев побелели.

— Что вы имеете в виду? — спросил он.

— Не были ли вы одно время помолвлены с дочерью обвиняемого?

Фурлоу молча кивнул.

— Отвечайте вслух, — сказал Паре. — Так были?

— Да.

За столиком защиты поднялся Бондели и пристально посмотрел на Паре, потом на судью.

— Ваша честь, я возражаю. Подобные вопросы я считаю неуместными.

Медленно Паре повернулся. Он тяжело оперся на трость и сказал: