Читаем без скачивания Экспонат руками не трогать - Мария Очаковская

В последние годы они общались мало и тяжело. К старости характер у матери сильно изменился. Упреки, жалобы Виктор слушать не хотел, поэтому ее почти не навещал. Правда, деньги отправлял регулярно и звонил. Чаще даже соседке, мать хворала, и та за ней приглядывала.

На похоронах Зои Мальцевой кроме Виктора были четыре старухи и один полуглухой дед. Никто не плакал, попрощались, схоронили, помянули. Вещи, что остались после матери, Виктор отдал соседке в тот же вечер. А вот однокомнатная квартира в сталинке могла бы его сейчас выручить – лишних денег никогда не бывает. Продавать надо было быстро, поэтому Ефимов продал ее, почти не торгуясь.

Прошелся в последний раз по комнате, огляделся. Открыл напоследок старый, еще бабы Глаши, комод. В нос ударил запах лаванды. А там… надо же, сколько же лет прошло… отцовские реликвии – орденская книжка майора Ефимова, кобура с наградным вальтером, который мать ему, как он ни просил, так и не отдала, и портсигар… Перед глазами всплыла баба Глаша, раскладывающая по ящикам мешочки с лавандой против моли. Как же это давно было… Виктор молча стоял, перебирая в руках отцовские вещи, нахлынувшие воспоминания уносили его в далекие пятидесятые. Из портсигара выпала пожелтевшая от времени бумажка. Точно! Он же ее с детства помнил. Когда мать рассказывала ему об отце, она всегда ее доставала и показывала. Для Витьки это был целый ритуал – слушать про храброго майора-смершевца, который убил всех до одного фашистов, но последнему все же удалось выстрелить и ранить его. Уже в госпитале, умирая, отец передал своему сыну письмо, да не простое, а завещание…

В детстве Витька очень любил слушать эту историю про папу, вместо сказки на ночь, он и относился к ней как к сказке…

Ефимов сел на стул и развернул до боли знакомый листок… Правда, сейчас что-то заставило его взглянуть на текст по-новому и почему-то зацепило. Эхом пронеслась в голове фамилия «Мельгунов». Откуда… откуда вдруг на обратной стороне письма взялось известное зороастрийское изречение о благих помыслах, словах и делах? Ефимов, подслеповато щурясь, пытался разглядеть прыгающие, написанные карандашом строки, потом достал очки и наконец прочитал записку с полустершимся рисунком под ней. Едва различимые буквы: ул. Чайковского, дом 7, пос. Загорянка… фамилия Мельгунов, НКВД и «Смерш» и недавний документальный фильм сами собой стали складываться в его голове в одно целое…

Убивать старика Ефимов не хотел. Все вышло случайно. Если бы Кошелев не вернулся… Сам ведь сказал, что весь день в Москве по врачам ходить будет… Честно говоря, в какой-то момент у Виктора просто нервы сдали, терпеть этот стариковский бубнеж никаких сил не было. А тот еще уперся, как баран… Случайно вышло, будто рука сама за нож схватилась…

26. Операция майора Торопко

Одесса, октябрь 20… г.

Ты сегодня не властен над завтрашним днем.

Твои замыслы завтра развеются сном…

«Если задержание удастся провести в порту, то все должно пройти без сбоев», – прикидывал Валерий Петрович. Он нервничал, то и дело смотрел на часы и крутил в руках бесполезный мобильный телефон – самолет заходил на посадку.

«Дай бог, минут через двадцать приземлимся. Теперь вся надежда на то, что хохлы не подведут, а то ведь чуть что не так – упрутся рогом… В то же время и с одесской полицией, и с таможней начальство договорилось молниеносно. Просто даже не верится… Только бы яхта из порта не вышла! Очень не хочется связываться с Интерполом…» – продолжал свои рассуждения Торопко.

Самолет наклонился, задрожал, пассажиры притихли. Сквозь плотную вечернюю дымку в иллюминаторе показались земля и темно-серая гладь моря, вдоль извилистой береговой линии петляла подсвеченная огнями автотрасса, огибая маленькие, будто игрушечные, домики. Валерий Петрович запихнул в рот леденец и прикрыл глаза, он не любил самолеты.

С тех пор как позвонил Мельгунов, прошло меньше суток, точнее, восемнадцать часов. Но даже за это время выяснить удалось немало. Теперь о личности подозреваемого ему известно даже больше, чем достаточно. Перед самым вылетом ему сообщили, что Ефимов по-прежнему находится на борту яхты. Наружка это подтвердила. Конечно, было лучше, если бы он вышел в город. На земле оно как-то привычней…

В аэропорту Торопко встречали двое сотрудников одесской полиции. Молодые, мордастые, румяные ребята. Майор улыбнулся про себя, почему-то сразу вспомнился эпизод из фильма «Брат-2». С одним из сотрудников, капитаном Шаропатым, Валерий Петрович уже, можно сказать, познакомился – общался накануне по скайпу. Вот уж действительно, до чего дошел прогресс. Шаропатый произвел на Торопко хорошее впечатление. Он мгновенно понял, что от него требуется, говорил мало и по делу.

Теперь при личной встрече капитан тоже не стал терять время и прямо на ходу коротко доложил о том, что еще удалось выяснить:

– Объект яхту по-прежнему не покидал. Судно «Нардан» прибыло в порт три дня назад под турецким флагом, порт приписки – Стамбул. Процедура досмотра прошла в рабочем режиме. Заявка на стоянку на 21-м причале оформлена надлежащим образом, все оплачено до 30 октября. У капитана яхты паспорт тоже турецкий.

– Но, видать, вин азербайджанец, из Союза, потому что здорово по-русски гутарит, – с широкой улыбкой произнес второй сотрудник.

– Ах, вот еще что – свидетельницу Насонову, которая с объектом в поезде ехала, мы опросили. Прямо в гостинице, к нам вызывать не стали. Она же это… актриса и сегодня на фестивале выступает. Но опросили по всей форме, под протокол.

– Как у вас все оперативно! – искренне похвалил Торопко.

Они уже миновали паспортный контроль и вышли из здания аэропорта, на стоянке их ждала машина. На улице стемнело. Лицо майора тронул теплый, влажный, пахнущий морем ветер.

«Да, это вам не Москва, там по вечерам уже первые заморозки».

– А что по владельцу яхты? – спросил Торопко, садясь в машину.

– Так я за то и хотел сказать, – снова вступил в разговор улыбчивый. Он был за рулем и, когда говорил, то и дело вертел головой, – на борту кроме капитана его пидмогач и куховарка, чи горнична… еще один пассажир, в документах стоит – UK, то есть считай вин англичанин.

– Сколько же там на яхте народу помещается? – удивился не искушенный в этих вопросах майор.

– Так при желании очень много. Она ж вон какая здоровая, в длину метров тридцать пять – сорок, двухпалубная. Там наверняка салон, столовая, спальни – полный комфорт, как в квартире. А вы что подумали? – с удовольствием пояснил Шаропатый.

– Я все за пассажира хочу сказать. Потому что як я побачил, что вин иностранец, зараз позвонил свояку в Нацбюро, хай пробьет по базе, что вин за тип.

Валерий Петрович нахмурился – смесь украинского и русского давалась ему с трудом, кроме того, в речи полицейского проскочило словосочетание «национальное бюро». Надо полагать, это национальное бюро Интерпола в Одессе, а следовательно – ничего хорошего не жди, одна волокита.

– Петро, давай лучше я, а то у нас как в анекдоте получается: «товарищ не понимает», – остановил коллегу Шаропатый. Петро обиженно замолчал, а капитан уже без тени улыбки на лице продолжил: – Дело в том, что владелец яхты некий Мофсен Лахути… Он не просто иностранец и подданный Великобритании, а еще к тому же очень богатый бизнесмен. Этнический иранец, в 78-м вместе с семьей эмигрировал в Англию…

– Ну так хорошо, эмигрировал в Англию, что вас смущает? – неожиданно повеселел московский гость.

– Он владелец концерна «Арсенор», имеет недвижимость в Лондоне, в Испании, в Турции, на юге Франции, еще где-то… известный меценат, благотворитель, коллекционер.

– Что ж, очень славно! Повезло гражданину Великобритании, – еще больше развеселился Торопко.

– Боюсь, майор, что смешного мало – досмотр его яхты может обернуться большим международным скандалом, а он ни вам, ни тем более нам не нужен.

Торопко с довольным видом закивал:

– Но ведь нас интересует не он, а его гость, Виктор Ефимов, который подозревается в убийстве и краже произведения искусства.

– Вы понимаете, что тут нужны неопровержимые доказательства, – хмуро произнес Шаропатый, – надеюсь, майор, они у тебя есть.

Машина остановилась у входа в управление.

– Знаете, капитан, как переводится название «Нардан» с персидского? Я, собственно, и сам недавно узнал, – хитро улыбнувшись, сказал Валерий Петрович. Он как будто совсем не спешил выходить из машины. – Это значит «огонь»! Понятно, на какой огонь прилетел наш московский мотылек!

– Майор, вы говорите загадками.

– Извини, капитан. Просто теперь я окончательно убедился в том, что Ефимов прибыл в Одессу не с пустыми руками. Сейчас все объясню.

Прихватив небольшую дорожную сумку, Торопко бодро вышел из автомобиля и проследовал за украинскими коллегами в освещенный подъезд. Энергия из майора била через край, казалось, что не было перед этим ни бессонной ночи, ни бесконечно долгого рабочего дня, ни перелета. Поздоровавшись с дежурным, все трое миновали холл и, не прерывая разговора, поднялись по лестнице на второй этаж.