Читаем без скачивания Избави нас от зла - Том Холланд

горле, что он не смог ответить. Он наблюдал за шедшими рядом Лайтборном и Миледи, которые, словно шагая по воздуху, скользили мимо мясных рядов, где уже были развешены ободранные туши животных. Их глаза горели, ноздри раздувались. Они оглядывали рыночную площадь от края до края, и он не мог сдержать дрожь, понимая, что эти двое охотятся за ним. Теперь ему известны их секреты, думал мальчик, и он достаточно много видел и знает; Лайтборн уже жалеет, что позволил ему беспрепятственно уйти. Он бросил взгляд в сторону тупика. Если помчаться бегом, можно ли остаться незамеченным, задал он себе вопрос, но, посмотрев в лишенные света глаза своего спутника, понял, что не сможет оставить его, не доведя до конечной цели путешествия, которая, скорее всего, уже близка. Роберт снова посмотрел на вампиров. Теперь они стояли на самом краю рыночной площади и внимательно оглядывали ее. На какое-то мгновение мальчику показалось, что его заметили, потому что на взгляд Лайтборна словно набежала тень. Но потом он отвернулся и что-то шепнул на ухо Миледи. Роберт затаил дыхание и замер, но они не двинулись в его сторону. Наоборот, оба повернули в противоположном направлении и вскоре затерялись в беспокойной толпе. Не веря своим глазам, мальчик смотрел им вслед. Потом он вспомнил, что говорил ему Лайтборн: хотя они оба в состоянии чуять запах крови любого живого существа, его кровь не имеет для них даже следа запаха. Роберт радостно рассмеялся, и слепой крепко сжал его руку, словно тоже почувствовал облегчение. Тем не менее он не сказал ни слова, даже не спросил, кем были эти охотники, да и все его поведение оставалось по-прежнему невозмутимым. Они вошли под арку и двинулись по узкой улочке.

Не доходя половины пути до конца тупика, слепой шепнул мальчику, куда его вести. Роберт подошел к указанному дому и негромко постучал в дверь. Она сразу же открылась, и они проскользнули внутрь. Их приветствовал мужчина с бледным, искаженным беспокойством лицом.

— Мы были уверены, что вас схватили, — заговорил он. — На всех улицах усиленные милицейские посты.

— Значит, остается благодарить всевидящее око Провидения, — ответил слепой мужчина, — и этого мальчика, который нашел меня и как истинный посланник Господа направлял и вел меня сюда, к вам, всю ночь.

— Вы познакомились с ним лишь нынче ночью? — спросил его собеседник испуганным голосом. — Но он может выдать нас…

— Он не выдаст, — не дал ему договорить слепой.

— Откуда вам знать?

— Откуда мне…

Глаза слепого начали вращаться. Они вдруг показались Роберту каким-то инструментом громадного, не знающего пределов разума, который, не видя его, может видеть, не слыша его рассказа о себе, способен все понять.

— Я знаю, что он изгнанник, — прошептал слепой, — такой же, как я, оставшийся без смысла жизни и надежд.

Он протянул к Роберту руки и стал гладить его лицо. Потом повернулся к открывшему им дверь мужчине и сказал:

— А теперь отведите нас, пожалуйста, туда, где мы будем в безопасности.

Тот провел их по ряду лестничных маршей, и они оказались в комнате самого верхнего этажа дома. Помещение было небольшим, а вход в него находился внутри камина. Роберт вознес благодарственную молитву за позволение остаться в этой комнате. Он надеялся, что вампиры не смогут найти его в таком потайном месте. Встретивший их мужчина, видимо почувствовав нервозное состояние мальчика, похлопал его по спине и скомандовал:

— Будь хорошим поводырем своему хозяину. Он известный и преданный слуга Английской республики. Я не хочу видеть, как его лишат жизни за добрую службу. — Он направился к выходу, но на пороге остановился. — Молю Господа, чтобы вы оба были здесь в безопасности, — пробормотал он, поклонившись. — Храни вас Бог, мистер Мильтон.

Он сразу же торопливо спустился по лестнице. Роберт и слепой мужчина, имя которого он теперь знал, остались одни.

Они прятались несколько дней, потом счет пошел на недели и, наконец, на месяцы. Не раз бывало, что Роберту хотелось, чтобы его заставили покинуть это убежище. Он с трудом выносил привычку мистера Мильтона к рассуждениям, строгому отношению к себе и к нему. Он вставал рано, и Роберт должен был читать ему из Библии и множества книг его личной библиотеки на разных языках: английском, итальянском, на латыни или греческом. В процессе этого чтения продолжалось и обучение Роберта. Он находил, что мистер Мильтон более требовательный учитель, чем мистер Йорк. Знания этого слепого человека казались мальчику обширными, как океан, а его презрение к лености Роберта было холодным и бездонным. Вскоре он возненавидел своего нового учителя. Зачастую немало часов подряд протекали за чтением впустую, потому что он даже не пытался осмыслить то, что читал, просто водя глазами по бесконечным строкам печатного текста, на каком бы языке тот ни был. Медленнее всего время бежало после полудня. Хотя с языка мистера Мильтона то и дело срывались грубости, он был очень остроумным человеком и понимал толк в сатире, но после ленча садился писать, несмотря на слепоту, и одиночество Роберта становилось настолько невыносимым, что он был бы рад даже оскорблению. Слепой засадил его за изучение еврейского языка. Хотя у мальчика явно обнаружились способности к этому языку и довольно скоро он стал читать достаточно бегло, ему по-прежнему было интереснее наблюдать за полетом мух и мечтать, всегда только мечтать о том мире, который для него утрачен, в котором могла еще быть Эмили.

С мистером Мильтоном он делился этими мыслями редко, хотя однажды, когда король Карл торжественно въехал в Лондон и шумные празднества охватили весь город, Роберт спросил своего хозяина, не одолевает ли его отчаяние. На лице слепого появилась неприятная улыбка, и он ответил вопросом на вопрос:

— Отчаяние, которое чувствовали вы при нашей первой встрече, когда заявили, будто рады будете умереть?

Роберт согласно кивнул и процедил сквозь зубы:

— Если вам угодно такое сравнение.

— Вы правы, — признался мистер Мильтон, — рухнуло все, ради чего я трудился. И эти руины настолько очевидны, что иногда я задаюсь вопросом, не прогнил ли сам небесный свод, а земля — всего лишь блюдо, на котором лежат его жалкие останки. Временами мне кажется… — Он сделал паузу и приложил руку к сердцу. — Временами меня угнетает мысль, что Господь плюет мне в лицо.

Наступила тишина, которую нарушал далекий рев толпы, да время от времени слышался грохот пушечного салюта в честь короля.

— Только временами? — осторожно нарушил молчание Роберт.

Мистер Мильтон кивнул, потом ответил:

— Да, иногда. Но теперь много реже.

— Почему?

— Потому что мне довелось увидеть доказательства правоты Господа, который