Читаем без скачивания Мужей много не бывает - Адель Паркс

В конце концов мы сели на поезд до соседнего Ньюбурга и сняли там номер в дешевой гостинице. Это было место с сомнительной репутацией — из тех, где тебе не задают вопросов, если только ты платишь вперед и наличными. В общем, оно нам подходило. И Стиви наконец-то избавил меня от девственности на узкой односпальной кровати. Матрас жутко скрипел, а нейлоновое постельное белье царапалось. И все же мне казалось, что я на небесах.

Член у Стиви оказался просто гигантский. Конечно, в то время мне не с чем было его сравнить, кроме альбомной репродукции «Давида» Микеланджело, так что мне, наверное, гигантским показался бы даже член средних размеров. Но с тех пор у меня прибавилось опыта в борьбе в партере, и я с чистой совестью могу подтвердить свои первые впечатления. Во время первой попытки мне было неприятно и даже больно, и к тому же она длилась всего несколько секунд. Из-за его размера, моей нервозности и обоюдного отсутствия какого бы то ни было опыта я едва вытерпела это упражнение. Но с течением лет почему это стало одним из самых сладких моих воспоминаний? Я до сих пор отчетливо помню, какое у него было выражение глаз, когда он сполз с меня. Несмотря на краткость акта, мы оба были счастливы и горды собой. Стиви чуть не прыгал от радости — мы стали любовниками! Мы стали взрослыми. Мы больше не были детьми, чьим единственным развлечением было болтаться у магазина и серого гранитного памятника утонувшим, пить сидр и пинками гонять по дороге пивные жестянки, — мы стали любовниками. Стиви заверил меня, что с практикой наш секс будет становиться все лучше, — руководствуясь данным соображением, мы в ту ночь трахнулись еще дважды. Этим мы «отработали» деньги, заплаченные за гостиницу, — а я удостоверилась, что Стиви не врал: секс и правда становился все лучше.

Вопрос о том, где нам заняться любовью, потерял для нас всякую актуальность. После первого раза мы, ничего прямо не обсуждая, пришли к соглашению, что будем заниматься любовью где только и когда только можно. Я совершенно спокойно относилась к песку в трусиках или грязи на его куртке. Мы торопливо удовлетворяли непрерывно горящее в нас желание, останавливаясь только затем, чтобы подвинуть к двери стул или корзину с бельем. Университетское общежитие привнесло в это занятие некоторую долю удобства. Там нам, по крайней мере, не приходилось постоянно следить за положением дверной ручки. Секс со Стиви был страстным, волнующим, нежным, разнообразным, эмоционально наполненным. Он редко был комфортным.

— Ты кому-нибудь говорил о нас? — спрашиваю я, заставляя себя вернуться к основному вопросу сегодняшней встречи.

— Нет.

От облегчения во мне все размякает. Стиви откидывает назад голову и выпускает дым изо рта.

— Э… точнее, да, говорил. Одному человеку.

Тут же меня опять стискивает напряжение — жесткие мышцы, прямая спина.

— Кому? Господи боже, кому?

— Я уже не помню, как ее зовут. Хелен, или Эллен, или Элла. Что-то подобное. — Он пожимает плечами, спокойно сбрасывая со счетов женщину, которая владеет главной тайной моей жизни. — Мы познакомились в Таиланде, на пляже. Покурили травки. Она в шутку спросила, женюсь ли я на ней, и я сказал, что нет. Она очень расстроилась.

— Ну конечно, она расстроилась — после всего, что вы вместе пережили! — Черт возьми, я ревную его к какой-то пляжной шлюшке, с которой он курил травку.

— Я не хотел ее обижать, поэтому объяснил, что уже женат.

— Ты рассказал какой-то потаскушке, что мы женаты! А что, если я бы ее встретила? Или Филип? — со злостью восклицаю я.

— Она носила косички и «вареную» мини-юбку. Вряд ли у нее был шанс попасть на один из твоих званых ужинов.

— Как ты мог совершить такую… — Я хочу сказать «глупость», но вижу, что он этого ждет, поэтому обрываю себя.

— Белинда, ты полегче со мной. Ведь не я же еще раз вступил в брак.

Тут он, безусловно, прав. Мне ничего не остается, кроме как глубоко вздохнуть.

— Успокойся. Она все равно мне не поверила. Даже когда я показал ей твою фотографию.

— Ты носишь с собой мою фотографию?

— Всегда. — Стиви кашляет в кулак, отворачивается, пряча глаза, и добавляет: — Это просто привычка.

Я не верю ему — хуже того, я и не хочу верить ему.

— Мне она часто была нужна, когда я искал тебя.

Я подпираю голову руками. Вся трагичность ситуации постепенно открывается моему взору. Последние несколько недель я была настолько поглощена тем, как мне выбраться из нее так, чтобы не изменились мои отношения с Филипом, что только теперь начинаю понимать, какую душевную боль я причинила этому человеку — человеку, который любил меня и был любим мною.

— Расскажи мне о Филипе, — говорит Стиви, глядя в свой стакан.

— Ты же не хочешь этого слышать.

— Хочу. Я хочу понять. Хочу понять тебя.

Когда-то мы со Стиви были так близки, что нам казалось, будто наши души были вырезаны из одного куска небосвода. Это его слова. А теперь у нас, похоже, не осталось ничего общего. Я думаю, что он чувствует то же, что и я, и поэтому пытается опять хоть немного узнать меня. Мне это не нравится, но я нахожусь не в том положении, чтобы ставить условия.

— Мы женаты уже…

— Вы не женаты, — обрывает меня Стиви.

— Ну, ты же понимаешь, о чем я. Не придирайся. Мы женаты шесть месяцев.

— Но ведь это же совсем не срок.

В его голосе слышны ехидные нотки. Он не воспринимает наш с Филипом брак всерьез. Но он ошибается. Комедией была как раз свадьба со Стиви.

— Я собираюсь дожить с ним до рубиновой свадьбы, — шиплю я. Меня охватывает раздражение. Я понимаю, что я хожу по тонкому льду. Шесть месяцев — это и правда не срок. Если Филип узнает, что у меня два мужа, он просто решит, что наша совместная жизнь была досадной ошибкой, — и тогда до свидания.

— Перед тем как пожениться, мы два года встречались. Все наши друзья думают, что мы идеальная пара. Когда мы объявили о помолвке, единственным их вопросом было, почему мы так долго с этим тянули.

— Ты могла бы объяснить ему, Белинда. Могла бы сказать, что ты находишься не в том положении, чтобы связывать себя обязательствами, — с насмешкой в голосе говорит Стиви.

Я нервно ерзаю на стуле.

— Все считали, что Филип — такая завидная партия для меня, что я после первого же любовного акта вцеплюсь в него мертвой хваткой и потащу в бюро регистрации браков. В Лондоне достойные неженатые мужчины на дороге не валяются. Мне было двадцать восемь лет. Я ощущала себя подростком, но все чаще слышала, как незнакомцы называют меня «мадам». Филип вот-вот должен был попасть в список самых богатых людей Великобритании по версии газеты «Таймс». И он был очень внимателен ко мне.