Читаем без скачивания Талисман отчаянных - Жюльетта Бенцони

– Договорился! Изволь втемяшить в свою упрямую голову, что Мари останется у нас до тех пор, пока это считает необходимым Моруа. И никакой жандарм сюда не придет. В особенности Раймон Вердо, милый и славный человек.

– Но…

– Дослушай меня до конца. Приходи и навещай ее каждый день, милости просим! Но ты один.

– Что ты хочешь сказать?

– Жениха ее чтобы духу тут не было. Если он посмеет сунуть к нам нос, будет принят точно так же, как в день праздника. Я и на дробь для него не поскуплюсь. И не таскайся попусту в жандармерию, я обо всем предупрежу Вердо, как только ты закроешь за собой дверь.

– А если я подам жалобу на насильственное задержание моей дочери?

– Хочешь всю округу насмешить? Или вызвать подозрение полиции? Ты, наверное, забыл, что несчастная судьба обеих владелиц замка Гранльё живо интересует парижскую полицию, тем более что один из лучших инспекторов был убит в наших краях. Так что послушайся лучше моего совета, возвращайся домой и приходи завтра узнать, как она себя чувствует.

– Я хочу видеть ее немедленно.

Клотильда с тяжким вздохом вернулась на поле битвы.

– Уже поздно, она спит.

– Или притворяется.

– Нет, не притворяется. Моруа прописал ей легкое снотворное, чтобы снять стресс. Вы всерьез хотите ее разбудить?

– Под наркотиками, значит?

Чаша терпения Лотаря переполнилась. Одной рукой он схватил упрямца за рукав, другой за шиворот и поволок к лестнице. Там он заставил его шагать чуть ли не через три ступеньки, потом поставил перед комнатой Мари и тихонько приоткрыл дверь. Картина открылась самая умилительная. Лампа под розовым абажуром на ночном столике освещала девушку, которая мирно спала, подложив руку под щеку. Возле кровати сидела горничная Клотильды и вязала белый шерстяной чулок. Сонный покой этой комнаты одолел даже упрямого старика, которого Лотарь уже отпустил из своих могучих рук.

Режий тихонько повернулся и на цыпочках направился к лестнице.

– Ладно, так и быть, – сказал он, спустившись вниз. – Я вам ее доверю. Но завтра опять приду.

– Веди себя как любящий отец и будешь у нас всегда дорогим гостем. Я не нанимался вышвыривать тебя из своего дома всякий раз, когда ты приходишь. И, прошу тебя, не делай свою дочь несчастной.

– Но если Карл-Август полюбил ее, что, по-твоему, я могу сделать?

– Можешь сказать ему, что она молода, еще не готова к замужеству и лучше бы не торопиться со свадьбой.

– Хотел бы я на тебя посмотреть, как ты затеешь такой разговор!

– Уж я бы с ним поговорил, не сомневайся! Ты же помнишь, было время, когда он вздумал ухаживать за Клотильдой. Но она молодец, сама дала ему отставку. Черт побери! Немного нервишек, и все в порядке. Не съест же он тебя, в самом деле!

– Мне бы твою уверенность!

Отправив папочку восвояси, Лотарь вернулся в библиотеку.

– Ну хоть одно доброе дело сделано, – вздохнул он, опускаясь в кресло. – На этот вечер, по крайней мере. Бедной глупышке обеспечен на несколько дней покой.

– А мне на несколько дней лучше уехать в Париж, – заявил Адальбер, поджимая губы. – Я не хочу, чтобы она питала хоть какие-то иллюзии на мой счет. И ее «жених» тоже.

– А может, наконец нашелся ключ к нашим проблемам? – задумчиво проговорил Альдо. – Ты бурно ухаживаешь за Мари, нареченный узнает об этом и требует сатисфакции. Вы деретесь на шпагах, ты его убиваешь, вернув мир и покой здешним краям. А мы стараемся незаметно подбросить ему под ноги банановую кожуру.

– Ты всерьез считаешь, что нашел удачное время для шуток? – осведомилась маркиза.

– Если я и шучу, то только наполовину, тетя Амели, – отозвался Альдо. – Вспомните Биарриц. Конечно, там против меня восстал всего-навсего ревнивый муж, который принимал меня за другого и был в общем-то не опасен, а сейчас мы имеем дело с настоящим убийцей, который к тому же привык всегда действовать чужими руками, и все же…

– Но у нас есть еще проблема, и ее мы должны разрешить немедленно, – напомнил Лотарь, доставая полученное утром письмо. – Речь идет о жизни мадемуазель дю План-Крепен, которая всем нам дорога, и мы до сих пор не знаем, где она находится. И есть еще одно обстоятельство, которое потрясло меня до глубины души. Очевидность, которую я не мог представить себе в самом дурном сне! В Обществе Золотого руна есть предатель! С этой мыслью я не могу смириться! Понимаете, я знаю их всех! Каждого! Если не с детства, то с юности! Как вы могли заметить, мы все примерно одного возраста, мы связаны братством по оружию, потому что все воевали. Мы все одинаково дорожим историей нашего Франш-Конте, полной потрясений, страданий, испытаний, зачастую написанную кровью. Мы сознательно стали заниматься ею, пленившись красотой легенд, основанных на истинных фактах и повествующих о нашей славе. Мы не случайно доверили свое сокровище – увы, неполное, но которое мы надеялись пополнить – живущим в глубине наших гор Божьим людям, избравшим стезю служения Господу и навсегда с Ним связанным. И вот среди малой горстки родных друг другу людей есть предатель! Я не могу этого принять! Не могу смириться! – проговорил он в отчаянии и грохнул кулаком по своему письменному столу из красного дерева.

В библиотеке царила мертвая тишина. Лотарь сидел в кресле, опершись локтями на стол и спрятав лицо в ладонях. Все остальные застыли как статуи. К брату подошла Клотильда. Она обняла его, поцеловала и потом сказала ясным твердым голосом:

– Будем мужественны! Мы все с тобой и готовы сражаться дальше. Правда же, друзья мои?

– Даже если бы в этом деле не была замешана План-Крепен, мы бы сделали все, чтобы помочь вам, – уверил Лотаря Альдо. – Никто лучше нас не может понять, что испытывает такой человек, как вы, столкнувшись с предательством.

– Но сначала нужно узнать, кто предатель, – добавил Адальбер. – А что касается нового хозяина замка Гранльё, то мне кажется, у меня есть средство выманить волка из логова.

Четыре голоса хором спросили:

– Какое?

– Оно мне совсем не по душе. И все-таки можно не отталкивать юную сумасбродку… Ну и так далее…

– Ты готов на ней жениться?

– Не преувеличивай, Альдо! В запасе всегда есть ссора. Но, главное, покончить с этим любителем убивать чужими руками несчастных женщин. Я понимаю, средство не слишком достойное, но воспользуемся тем, что есть.

– Подумайте хорошенько, мой друг, – со вздохом произнесла маркиза. – Не думаю, что вы имеете право играть чувствами этой девочки. Девичье сердце так уязвимо. Вы можете довести ее до крайности.

– Не думаю, что Мари способна на крайности. Мне кажется, что у нее довольно переменчивое сердце. Девочкой она была страстно влюблена в учителя. Он был молод, хорошо сложен, но страшно косил и, когда смеялся, все оглядывались: куда же он смотрит? Потом на горизонте появилась новая фигура – Гуго. Мари увидела его, когда он мчался на своем Пирате в окрестностях Новой больницы, и влюбилась.