Читаем без скачивания Клятва рода - Степан Мазур

— Ну что, батарейка, зарядился? — Обронил блондин, думая скорее о кофе, приготовленном на песке, чем о том, сколько ещё часов здесь торчать. Ночные бдения порядком надоели. В чём-то суфийские мудрости Отшельника Смуты не подходили арийцу. Песок — вотчина семитов, считал Сёма и среди пустыни чувствовал себя неуютно. Как и во дворце. Хотелось в лес и на речку или к морю, так как на родине всё покрыто снегом, не сезон.

— Не полностью. Полностью остатки яда мешают. Урезают возможности, — сухо обронил Скорпион, щупая солнечное сплетение.

— Чувствуешь, где он?

— В том то и дело, что нет. Это как пустота энергоканалов, как холодок, как бессилие, сложно описать. Я просто потерял полный контроль над телом.

— Ну, ничего, восстановишься. Умрёшь или восстановишься. Третьему не бывать.

— Восстановился насколько возможно. Сидеть здесь дальше — только время терять. Завтра уходим, — уверенно донёс Сергей.

— Ну, наконец-то. Куда пойдём-то? — загорелся Сёма.

— В горы пойдём, — без задумок ответил брат.

— На кой?

— Пески мне не помогли, может горы мудрее песков. Как насчёт поездки к Живо?

— Индия? В Тибет, что ли собрался?

— Почему бы и нет?

— Да ну тебя, то помирает лежит, то на Джомолунгму, как авторитетный альпинист. Ты опоздал лет на пятьдесят-шестьдесят. Вот раньше бы пошёл, в газету и учебники бы занесли.

— А что, хорошая идея… Горы. — Донеслось со спины, и рядом с двумя ковриками появился третий с светловолосым богатырём в просторной рубахе.

Сёма почесал переносицу и, вздохнув, отвернулся. Жить под одной крышей с многовековым Отшельником, месяц воочию лицезреть Лилит, тут ещё полубог зачастил. Или бог?

— Приветствую тебя, отец, — не поворачиваясь, обронил Скорпион.

Сёма ощутил холод в словах. На брата в последнее время свалилось столько семьи, что немудрено было заплутать в собственных чувствах. Оказывается одних братьев трое: названный, по крови и по роду. И по паре матерей, отцов. Быть где-то в середине этого списка не хотелось. Спросил:

— Родослав, откуда взялся-то этот Меченый? Чей сын?

— Брата моего, Миромира.

— А можно подробнее иерархию.

— Тебе со всеми делениями?

— Конечно, я ж полиглот, — хмыкнул Сёма.

— У Творца, Рода, Пращура, Ра, было четыре ипостаси: Макошь, Мара, Сварог и Световит — боги первой волны. Сварог — символ триединства мира Яви, Нави и Прави. Тебе понятнее символ инь-янь и то, что получается в результате их взаимодействия.

— Ага.

— А Световит, бог солнца, коло, коловращения, делившийся на четыре сезона. Он и подарил людям календарь. Символ коло.

— Коло?

— Круг. Солнце описывает круг: зима, весна, лето, осень. Иногда можешь заметить, что на улице либо минусовая температура, то плавиться асфальт.

— А, ну да.

— Вот и у Световита было четыре ипостаси, настроения: зима — Хорс. Единственный из смертных. Умирая, бог зимнего солнца заливал землю кровью и появлялся из той влаги весенний Ярило. Холодный Хорс и кровавый Ярило как бы боги тёмной сути Световита, то есть Чернобог. Ярило по лету становился Даждьбогом, а тот по осени Триглавом. Даждьбог и Триглав, как бы светлые стороны Световита. Я родился в момент слияния Макоши и Триглава, брат мой — Мары и Хорса. Говоря "как бы", я ориентирую смысл под ваше физическое восприятие.

Скорпион повернулся:

— Он показывал мне сон, где Световит был сам по себе.

— Так он и есть сам по себе. Всегда. Род же, породив ипостаси, не растворился в них. Это божественный уровень, вам сейчас не понятный, — Родослав сделал эффектную паузу. — Позвольте продолжить. Мир не догматичен, как это стараются преподнести радетели вер. У одних и тех же богов столько имён, сколько придумают люди. Мысль, найдя много сторонников, становиться материальной. Не было адско-райской тематики, но появилась мысль и гляди же — Велес создал резервацию в Африке, а Тартар нашёл себе место под Алатырскими горами и Чёрным морем. И Лилит, не вклинивающаяся в современные представления, ушла в прошлое, как Денница, бог второй волны, в будущее.

Сёма снова вздохнул. Родослав махнул рукой, продолжая:

— Если мне объяснять тебе суть Первочеловека, порожденного Макошью и Даждьбогом, ты вообще уснёшь?

— Макошь — богиня матерь? Это её изображали толстой бабой пещерные люди?

Родослав вздохнул:

— Изображали. Как только не изображали.

— А Даждьбог?

— Его изображали символом неба.

— Замечательно, выходит, первые люди не слеплены, а порождены небом и матерью?

— Перволюди — потомки богов. Не дети Перуна, он молодой бог второй волны, Даждьбоговы дети. А Творец приходиться дедом первых людей. В каждом из нас заложено ДНК Рода. В каждом боге, полубоге и человеке. Ведь разделив единого человека на мужское и женское, каждому дал симметричные спирали.

— Кто разделил?

— Род.

— Зачем?

— Для развития. Наша вселенная дуальна, иначе никак.

— А что там дальше с богами?

— От первой волны богов вместе с Перволюдьми пошла и вторая волна стихийных богов, богов охоты, животноводчества, ремесла, торговли, знаний, мудрости, полубоги и чудища, порождённые Марой: Велес, Денница, Люцифер, Стрибог, Дый, Симаргал, Перун, Дана, Иштар, Атлант, Лемур, Асур, Крышень, Вышень, Брахма… Их множество, порядка тысячи. Просто одни примелькались, другие исчезли в конфликтах или просто ушли. У каждого много имён, ибо много толкований по разным временам. Велес разделил индоевропейцев на ариев и семитов, Атлант и Лемур породили собственную расу, Асур вывел из Перволюдей монголоидную расу.

— А негроидную? — не переставал сыпать вопросами Сёма.

— Опыты Лемура.

— А Меченый?

— Меченый, как сын Миромира и Лилит, является богом второй волны.

— Почему Меченый?

— Мы трое меченных. Денница, вернувшись с будущего, обрёл столько силы, что поглотил Чернобога и сел на импровизированный трон. Он и отметил меня, брата и его сына. У каждого из нас по три цифры на руке. — Родослав закатал рукав рубахи, оголив три чёрные единицы. — У брата девятки, у сына его — шестёрки.

— Шестёрки? Почему вы не дали ему имени при рождении?

— Денница сказал, что когда нарекут его, наступит расцвет Кали-Юги. Вот и наступил две с лишним тысячи лет назад. А имя ему всё же дали. Ему и отцу. Иудеи прозвали Миромира и Меченого Гогом и Магогом. Знакомые имена?

Блондин подскочил с коврика:

— Так, Скорп, пойдём в горы, а? Перегруз мога.

— Подожди, — Скорпион поймал взгляд отца. — А что же с Колядой?

— Вторая ипостась Спасителя. Ходил, бродил, добрёл до Срединных гор. Их ещё хвали одно время Пановыми. Урала, если по-нашему. Подгорный народец ему меч подарил. Их чёрного булата. Хорошая вещь. Он с ним и пошёл в Тартар за Адамом и Евой. Велес же схалтурил. Вроде умерли они физически, а реинкарнации для них не придумал, вот в ад и поместил свои изобретения. Это Лилит бессмертие обрела за мучения, как дар богов, а не те двое.

— Я понял, почему пантеон язычества развалился, — кивнул Сёма. — Пирамиду иерархии походу только сами носители званий, волхвы, и знали. А одного бога проще почитать, вот на этом три мировые религии и вывезли, будь то христианство, иудейство или ислам. Как, впрочем, буддизм, иудаизм и всякое там конфуцианство.

— А пророки тебе, святые, апостолы и прочие первозванные, чем не пантеон?

— Вам может быть, за сорок тысяч лет и больше намозговать удалось, а мне некогда. У человека срок жизни короткий: родился, вырос, туннель, родился, вырос, туннель. Скорп, пойдём уже в горы. Живу потрясём, может он тебе акупунтурно куда-нибудь нажмёт, ты и воспрянешь духом и телом.

— Да идём, идём.

Родослав расплылся в улыбке, глаза настольгически закатились:

— Вы же молодые ещё, вам ещё шагать и шагать. Ещё столько грабель, столько шишек. Отделиться, попутешествовать, самим всё увидеть, а потом кивнуть в такт ранее произнесённым словам… Словам родителей.

Сёма развёл руками:

— Какие грабли? Страна зажата в тиски, Эмиссаров что убивай, что нет, мало что меняется, а тут ещё, то ли новая мировая религия, то ли возврат к прошлому, то ли вообще черте что. Мы за Лерой в командировку выдвигались, нам не до богов, не до демонов. Нас дома ждут.

— А если сгорит дом? Умрут все?

Сёма прищурился:

— Ты точно сын светлого бога? Или с божественной точки зрения всё это снова не имеет значения? Так может наш мир — тюрьма вселенной? Поназаслали уголовничков, воюют друг с другом.

Родослав посуровел:

— Что если не будет у вас точки возвращения, ни памяти прошлой. Как проклятые на вечное скитание цыгане скитаться будете из угла в угол?

— Скорп, ну что у тебя за родня такая пасмурная? Вторую стадию ещё, что ли не прошли?

— Стадию?

— Ну, с рождения человек — оптимист. Детство. Потом пессимист — половое созревание, первые кризисы, всё такое. Потом реалист. Как бы нашёл себя в жизни, устоялся. А четвёртая стадия — фаталист. О душе, о бренном. Мысли о переходе за черту. Судьба. Всё такое.