Читаем без скачивания Хранитель Мечей. Одиночество мага. Том 2 - Ник Перумов

И всё же первую схватку он выиграл. Собственно говоря, проверить его слова невозможно – разве что вызвать в качестве свидетеля обвинения саму Западную Тьму. Он может вещать всё, что ему вздумается, плести любые небылицы, сваливать на свою мифическую хозяйку все мыслимые и немыслимые прегрешения. Пусть серые попытаются это опровергнуть, если уж им вздумалось играть в «объективное следствие» и «беспристрастный суд». Честно говоря, Фесс не понимал, для чего Этлау на самом деле потребовалось прибегать ко всей этой глупой атрибутике. Чтобы убить некроманта, сейчас вообще требовался только один удар меча. Или, если желательно, чтобы проклятый Разрушитель умирал долго и мучительно, это тоже нетрудно сделать. Достаточно отдать приказ. Этлау мог приказать устроить, к примеру, публичное колесование или четвертование на главной площади Аркина – однако же не приказал. Фесс до сих пор жив. Неужели инквизитора на самом деле обманула эта клоунада, эта игра в «признание»? Кто знает, Этлау не выдал себя. Напротив, подыгрывал, если, конечно, на самом деле раскусил намерения Фесса.

«Намерения… – вдруг горько подумал некромант. – На что ты, собственно говоря, рассчитываешь, Кэр? Продержаться елико возможно долго, ожидая чуда, счастливого стечения обстоятельств? Наверное. Ничего другого не остаётся. Конечно, узники убегали и из самых охраняемых, самых „неприступных“ тюрем. Но этому всегда предшествовало что-то внешнее, ошибка стражи, усталость или равнодушие тюремщиков, ошалевших от однообразия своей жалкой службы. Пока на это рассчитывать не приходится. Этлау не из тех, кто легко впадёт в равнодушие сам или позволит сделать это другим».

Значит, надо ждать. Просто ждать. Читать на память любимые стихи. Вспоминать звёздное небо над ласковой Долиной, вспоминать дольмены и менгиры Мельина, Серую Лигу и ту простую жизнь, которую он вёл там; не дать черноте вползти внутрь, источить силу и волю к сопротивлению.

В медленно падающих мгновениях можно раствориться. В полной тишине, в кромешной тьме легко ступить на те дороги, что уводят за грань привычного, за черту реальности и Межреальности, вне пределов власти Сил и богов, если они только ещё остались в этом безумном мире.

Фесс понимал, что холод если и не убьёт его – едва ли инквизиторы согласятся вот так просто потерять самого, наверное, ценного узника за всё время своего существования, – то очень ослабит. А единственным способом избегнуть этого остаётся уйти очень, очень далеко. Кстати, интересно, если он сейчас пожелает разбить себе голову о стену, сможет ли Этлау ему в том воспрепятствовать?

Нет, не стоит пытаться. Если он пытается показать, что «сотрудничает», то подобные демонстрации просто глупы. Давай лучше на самом деле уйдём отсюда, далеко-далеко, теми тропами, на которые не вступить никогда, будучи в здравом уме и твёрдой памяти. Растворимся в окружающей нас тьме, скользнём вперёд и вверх её мельчайшими частицами, сквозь все двери, решётки и преграды, не замечая стражи и охранных чар, скользнём сквозь земную толщу и небесную твердь, туда, где нет пути даже Архимагу Копперу – если, конечно, Архимаг Коппер не проделает то же, что и ты.

Фесс подумал, что хорошо бы вновь увидеть в этом видении отца. Быть может, какие-то неведомые чары и в самом деле старались донести до него какое-то послание, отправленное через глубины времени и пространства?..

Не обращая внимания на холод и липкую мерзость, что немедля просочилась сквозь худую одёжку, Фесс сел на пол, привалился спиной к ледяной стене. И вновь начал спуск в те бездонные провалы, откуда нет и не может быть прямых путей для возвращения.

И вновь вокруг не стало ничего, кроме Тьмы. Дыхание некроманта сделалось медленным и очень глубоким. То волшебство, которое не мог отнять и подавить никакой талисман, властно вступило в свои права, заставляя тело забыть о холоде и ледяной жиже. Это походило на проделанное им во время морского пути в Аркин, только на сей раз здесьуходоказался ещё более глубоким. Фесс словно сорвался в бездонность, в беспредельность, по сравнению с которой даже Межреальность предстала бы крошечным и тесным пятачком. Здесь не знали, что такое «границы». В этих местах, наверное, брала начало сама Великая Река Времени; здесь было лишь Пространство и Время. Ни Сил, ни богов, ни миров. Ничего. Ни Хаоса, ни Упорядоченного. Фесс словно бы в единый, бесконечно короткий миг достиг не просто ведомых самым изощрённым магам пределов того, где может обитать чувствующее существо, он провалился в отражение того чудовищного Ничто, что, говорят, не есть Хаос и не есть Упорядоченное. Но о таких вещах в Долине говорили не иначе, как нервным шёпотом.

– Видишь Меня? – Это был не голос, не мысль, это было… было нечто, пришедшее ниоткуда, единый образ, не облечённый ни в слово, ни в звук, ни в знак. И вновь, уже сильнее, сотрясая все существо некроманта: – Видишь Меня?!

Это было слишком. Фесс не мог ответить, он в единый миг словно лишился своего тела, не в силах даже помыслить о чём-либо, не то что сделать что-то.

– Видишь теперь? – Кажется,тампоняли, что ничтожной человеческой пылинке не выстоять перед основами основ и Силами Сил. – Теперь видишь? Слышишь? Мы ведь уже говорили с тобой.

– Тьма… – простонал некромант, с усилием разлепляя губы – на них он уже чувствовал вкус крови. – Тьма… Западная Тьма…

– Можешь называть меня так, – пришёл ответ. – Хотя я всего лишь ничтожное отражение того Великого, нет, Величайшего, для чего в человеческих языках не изобрели ещё должного прозвания и не скоро изобретут. Зачем ты пришёл ко мне?

– Я думал… думал… что Ты сама придёшь ко мне…

– Я хочу тебе помочь, – ответил голос. – Однако ты сам поставил передо мной преграды. И теперь, чтобы получить мою помощь, ты должен уверовать в меня, принять меня не как последнее средство спасти от распада и уничтожения свою жалкую телесную оболочку. Не ведаю, понимаешь ли ты. С вами, людьми, очень трудно. Порой я не в силах вас понять, хотя тоже обладаю сознанием и личностью. Сломать возведённые преграды нелегко, ибо я вынуждена подчиняться законам этого мироздания, будучи лишь Отражением Истины и Великого Предела. Ты должен помочь мне, и тогда я помогу тебе, если уж эта жалкаяжизньстоль много для тебя значит.

– Помочь Тебе? Но как?

– Есть крепости, которые невозможно взять приступом. Только если кто-то откроет тебе ворота изнутри. Мне нужно, чтобы ты открыл мне эти ворота. Постепенно я возьму всё сама, ибо защита слабеет, и настанет час, когда старые чары не смогут сдержать меня. Но это время ещё неблизко. Миру предстоит пройти через хаос, прежде чем я смогу взять его. А каждый миг в отрыве от Великого Предела – мука для меня. Не удивляйся, некромант, несуществующее тоже способно страдать. И ваши скупые слова не смогут описать и миллиардной доли моих мук. Поэтому торопись, некромант! Неважно, что ты скажешь и сделаешь, ты всё равно мой. Чем скорее ты поймёшь это и войдёшь в мою Башню, тем лучше. Но войти ты сможешь, если на самом деле станешьмоим. Не знаю, понял ли ты, Отражения не наделены всеведением. Но теперь иди.