Читаем без скачивания Саван для блудниц - Анна Данилова

– Петр Васильевич! – Крымов позвал Сазонова, о чем-то разговаривающего с экспертом. – Случай уникальный – смерть следует за смертью, и все в одном и том же классе… Чертовщина какая-то, честное слово. Вот скажи мне, пожалуйста, каким образом эти милые люди, я имею в виду соседей, оказались здесь, на даче? Они сказали, что услышали крик, ЕЕ крик. – Крымов показал наверх, где лежал труп Ларчиковой с перерезанным горлом. – Что бы ты сделал, услышав крик, окажись ты на их месте?

– Прибежал бы, – не задумываясь, ответил Сазонов.

– Правильно. А сколько времени тебе бы понадобилось для того, чтобы обежать весь сад (ведь не через забор же они лезли!) и в лучшем случае пролезть в дыру, через которую лазает сторож, чтобы перекрывать основной кран, или, что более естественно в их возрасте, – вбежать в сад через калитку?

– Минуты три-четыре, не больше. А к чему все эти расспросы? Ты их в чем-то подозреваешь?

– Да, подозреваю. Слишком уж много нестыковок. Первая. Крик раздался в тот момент, когда Ларчикова увидела приближающегося к ней убийцу с ножом в руке, или же она кричала от боли, когда убийца уже полоснул ее ножом по горлу. Ну не после смерти же она закричала! Значит, после того как он ее убил, ему надо было срочно ретироваться, спуститься на первый этаж, выбежать в сад, затем сесть в машину, завести ее и уехать. Но звука отъезжающей машины соседи не слышали. И вообще они что-то туманят… Я даже думаю, что никакого крика не было вообще.

– Почему?

– Да потому что они вошли в дом вообще не из-за крика… Смотри. – Крымов подошел к кухонному окну и показал разбросанные в траве красные кругляши довольно крупного редиса. – Тебе это ни о чем не говорит?

– Кто-то выбросил редиску за окно, может быть даже сама Ларчикова.

– Но с какой стати? Тем более что соседи утверждают, ее вообще с утра здесь не было. Скорее всего, увидев белую незнакомую машину, соседи попытались выяснить, кто же это приехал и к кому – вполне естественное любопытство. По каким-то признакам они поняли, что на даче Ларчиковой кто-то есть… Однако, пока машина стояла за воротами, они не посмели приблизиться к ограде и открыто подсматривать, а дождались, когда машина уехала, чтобы потом посмотреть, на даче их соседка или нет… После того как утром здесь появлялась серая иностранная машина, из чего они сделали вывод, что дача продается, им наверняка пришло в голову поживиться чем-нибудь на дармовщинку…

– Крымов, почему ты так плохо думаешь о людях?

– А ты дослушай меня до конца. Ведь редиска не с неба свалилась. Я думаю, что соседи, перед тем как войти к Татьяне в сад, сначала несколько раз позвали ее, как они это делали не раз, предлагая ей овощи или зелень, и, только убедившись, что никого нет, а окно РАСКРЫТО, вошли сюда.

– А при чем здесь редиска?

– А при том, что если бы оказалось, что Ларчикова дома и спит, к примеру, то у них было бы готово объяснение на случай этого визита.

– Ты хочешь сказать, что редиска – всего лишь предлог?

Крымов, которому надоело все разжевывать, тяжело вздохнул.

– Слушай, Петр Васильевич. Вот представь себе. Заходят они в дом – двери и окно открыты, бери что хочешь, – что они должны сделать в первую очередь?

– Наверно, убедиться в том, что дом пустой.

– Вот именно! Обойдя весь первый этаж (а я уверен, что эта самая Надя рассмотрела здесь все, что только возможно, из любопытства, просто как женщина, у которой в жизни никогда не будет дорогих и красивых вещей), они поднялись наверх и вот тут-то поняли, что влипли… Обнаружить труп своей соседки – что может быть страшнее и хлопотнее?

– Ты хочешь сказать, что первым делом они должны были уйти или вообще уехать и сделать вид, что здесь не были, – отсюда и выброшенная редиска! – так?

– Но они почему-то не ушли, а ВЫНУЖДЕНЫ были сообщить о том, что обнаружили труп соседки. И причина здесь может быть только одна – свидетель. Уверен, что это и есть тот самый сторож, который пролез в дыру, чтобы перекрыть или, наоборот, открыть общий кран. Он заметил соседей на даче у Ларчиковой, вполне возможно, что они перекинулись парой слов, после чего эта самая Надя изобразила испуг и даже закричала, чтобы привлечь внимание сторожа к трупу Ларчиковой, затем они сели в машину, поехали в деревню и вызвали милицию…

Крымов с Сазоновым застали Михайловых все там же, в саду, за подписыванием показаний.

– Можно один вопрос? – обратился Крымов к Наде, плотной маленькой женщине с испуганным потным лицом. – Сторож… Он видел вас в то время, когда вы были на даче Ларчиковой?

Возникла пауза. Корнилов внимательно смотрел на Крымова, понимая, что вопрос задан не случайно.

– Да, он как раз приходил, – прокашлявшись, произнесла женщина. – Он что-то делал с краном…

– А где в это время были вы?

Он посмотрел на мужчину, который отвернулся, чтобы, как понял Крымов, не увидели выражения его лица.

– Стояла на крыльце, наверное… Да, точно, он еще сказал что-то насчет дождя, что, мол, все оставили открытыми краны и уехали домой, а вечером наверняка будет дождь…

– Сторож видел Татьяну?

Снова в воздухе возникло напряжение, словно этот простой с виду вопрос мог как-то серьезно повлиять на ход событий.

– Надежда Васильевна, – подал голос Корнилов, который тоже почувствовал какой-то подвох, – отвечайте на вопрос: сторож знает об убийстве, он видел труп Ларчиковой?

Борис Александрович, повернувшись, тяжело дыша, произнес:

– Понимаете, мы с женой пришли сюда ДО крика, вот в чем дело. Но Надя боится вам признаться в том, что мы пришли сюда, потому что увидели открытые окна. Вот и подумали, что Татьяна приехала… У нас кончились деньги, пенсию не выдают, мы надергали редиски и пришли, чтобы предложить ей… Взошли на крыльцо… Хотя нет, сначала мы несколько раз позвали ее, но так как она не отвечала, я подумал, что она, возможно, прилегла отдохнуть, ну мы и пошли. И не успели войти в дом, как увидели сторожа, поздоровались, поговорили про дождь, потом сторож, наверно, ушел, а мы вошли в дом, позвали Татьяну… Знаете, я как-то сразу подумал о том, что дело нечисто – одни машины – то серая, то белая – чего стоят… Обычно, когда к ней приезжали гости, было весело, играла музыка, а здесь чувствовалось, что что-то не так…

– Правильно, сторож ушел, а мы вошли в дом, позвали, но нам никто не ответил, и тогда мы поднялись наверх и увидели там ее… – Надежда Васильевна всхлипнула. – Я испугалась и сказала мужу, что, мол, бежим отсюда, а то как бы нас здесь не увидели… Мы спустились, я даже редиску выбросила… А тут снова сторож…

– И вы ему ничего не сказали?

– Ничего, – сказал Борис Александрович. – Но так как он нас видел, мы поняли, что должны вызвать милицию. Поэтому мы поехали в деревню, нашли почту и позвонили в город…

– А про крики, значит, сами придумали? – спросил Корнилов.

– Придумали… Надо же было как-то объяснить, почему мы оказались на ее даче…

Корнилов взглянул на Крымова: мол, видишь, никакого криминала, обычные вещи.

Михайловых отпустили, и те сразу же принялись собираться домой.

А буквально спустя четверть часа на дачу Ларчиковой приехал мужчина. На вид ему было лет пятьдесят с небольшим; высокий, довольно красивый, но с совершенно отрешенным бледным лицом, по которому струился пот, он, не обращая внимания на присутствие в саду и на ступеньках крыльца такого количества незнакомых ему людей, почти ворвался в дом, где не ожидавшие такого резкого вторжения работники милиции едва успели схватить его, прежде чем он поднялся в спальню, где все еще лежало тело хозяйки дачи.

– Пустите меня к ней, пустите… – Он с силой рвался наверх. – Пустите…

Ноздри его раздувались, а на щеках уже заблестели слезы.

– Кто вы? – подошедший к нему Корнилов с любопытством рассматривал мужчину. – Вы знали ее?

– Моя фамилия Пермитин, Таня была моей невестой, мы в августе должны были пожениться… Я только что узнал…

То, что гостиница эта была частной и не для всех, становилось ясно уже при виде высокой белой стены, отделяющей от внешнего мира огромный уютный двор, засаженный деревьями и цветами. У массивных литых ворот гостей встречала охрана. Двухэтажная, уютная, напоминающая старинные дворянские усадьбы с колоннами и пышным парадным крыльцом гостиница казалась случайно занесенной на живописный, утопающий в зелени берег Онежского озера.

Дождь, постепенно превращаясь в легкую морось, приятно остужал щеки, с берега тянуло терпким запахом водорослей и сырой земли.

Соболев, поддерживая Юлю под локоть, помог ей выйти из машины, опередив Харыбина, и быстрым шагом направился к воротам. Что-то сказал охранникам, после чего все вместе миновали пост и оказались в овальном дворе, центральная дорожка которого, посыпанная гравием, вела прямо к крыльцу.

– Как вы думаете, Павел Иванович, он будет со мной искренен? – спросила Юля, чувствуя некоторую робость перед встречей с хозяином этой шикарной усадьбы. – Этот… Соляных, с ним можно договориться или…