Читаем без скачивания Песок, оазис, два верблюда - Анна Шульгина

— Да, кстати, линзы куда положить? — через минутку спросил Романовский у злобно сопящей Евы, остервенело трущей глаза.

— Оставь себе, на ужин дожуешь, — прошипела девушка, пытаясь придумать тонкую и изящную месть. Но, как назло, сегодня фантазия буксовала, зато проснулось любопытство. Ей было жуть как интересно — каким образом ему удалось так оригинально снять линзы, но спрашивать было бы ниже её достоинства. К тому же, по закону подлости, именно сегодня она забыла забросить в сумочку очки. Ева вообще довольно редко показывалась в них на людях, потому что стоило одеть свои окуляры, как она становилась похожа на студентку-заучку, что ей, воспринимавшей звание «ботанка», как страшное оскорбление, не особо импонировало.

— Ладно, сохраню, как боевой трофей, — хмыкнул Денис.

— Будешь говорить внукам, что спас от лютой смерти прекрасную даму?

— Что-то типа того. Ты вообще сейчас что-нибудь видишь?

Ева закатила глаза.

— Я близорукая, а не слепая. Вижу, конечно. Правда недалеко и не очень четко.

— Так уж и быть, если взялся быть сегодня рыцарем, стану твоим проводником.

— Мне уже жаль, что мы вчера так и не купили ошейник… — Ева все-таки решила, что грешно злиться на человека, который тебе помог, и оттаяла.

— Гав!

— Хорооооший песик, — она погладила его по голове под дружное хихиканье всего автобуса.

Сам монастырь представлял собой храмовый комплекс из красновато-бежевого камня, мощный и неприступный даже на вид. Но там, где не пройдет вражеская армия, пролезет русский турист. Народ бестолково кружил рядом с экскурсоводом, как отара вокруг пастуха. Может, Ева бы и послушала речь гида, но, поскольку разглядеть изыски архитектуры не могла, то предпочла находиться в стороне от суеты.

Несмотря на жару, камень дарил приятную прохладу, и девушка с удовольствием прижалась к кладке ладонями. Стены были немного шершавыми, время и ветер стерли острые углы, придав глыбам вид огромной, поставленной друг на друга морской гальки. Негромкий интернациональный гул придавал комплексу вид и звучание улья.

— Ты чего тут застряла? Идем, пока не потерялась, — голос Романовского отвлек Еву от сосредоточенного существования в виде растения, ползущего по стене.

— Я там все равно особо ничего не рассмотрю, смысл толпиться, — дернула плечом девушка, не открывая глаз. — А историю монастыря и так знаю.

— Хорошо, тогда пойдем, в тени посидим, — отозвался Денис, похоронив её надежды на размышления в одиночестве. — Может, пить хочешь?

— Нет. Я не хочу пить, есть, спать и далее по тексту. Но твоя забота начинает откровенно настораживать.

— Какая ты испорченная, — укоризненно поцокал языком мужчина. — Я от чистого сердца предлагаю помощь и переживаю, чтобы тебе головушку не напекло, а ты меня в чем-то подозреваешь…

Пришлось все-таки посмотреть на него. Денис стоял очень близко, так что Ева могла в подробностях рассмотреть его лицо. Раньше она не обращала внимания на морщинки, появляющиеся в уголках глаз, когда он улыбался. Четко очерченные губы насмешливо кривились, и девушка поняла, что совсем не прочь снова оказаться во вчерашней примерочной. Но тут явно происходило что-то такое, что гораздо более важно разгулявшегося либидо, потому пришлось призывать на помощь придремавший здравый смысл.

— Вчера утром ты мне почти хамил, теперь такая забота… Чего именно ты пытаешься добиться?

— Я тебе потом расскажу, — прошептал он её на ушко, отчего Ева невольно задержала дыхание. — Скажи, а ты всегда стараешься до всего докопаться?

— Да. А что в этом плохого?

— А как же вера в бескорыстную помощь?

— Вот только матом при мне ругаться не надо! — хмыкнула девушка. — Хочешь сказать, что не получишь никаких бонусов за мой выпас в колыбели цивилизации?

Денис только улыбнулся и молча покачал головой.

— Ещё подозрительнее… — протянула Ева.

— Хочешь, поиграем в вопросы-ответы? Если не захочешь отвечать — не надо, но и я тогда могу промолчать.

— Учитывая, КАК ты до этого мое зрение спасал, предложение в духе Ганнибала Лектора начинает меня откровенно тревожить. Так уж и быть. Начинай.

— Почему ты поехала отдыхать именно сейчас? — Ева приподняла бровь, предлагая конкретизировать вопрос. — Ну, сейчас же не сезон. К тому же, насколько знаю, путевку ты тоже покупала в спешке.

Девушка задумалась. Она была уверена, что ему и так это известно. Хочет уточнить детали или пытается усыпить бдительность?

— Потому что мне все надоело и захотелось побыть одной. Тут уж не до выбора сезона. Моя очередь. Телефоны специально поменял?

— Можешь не поверить, — негромко рассмеялся Денис, — но это и, правда, произошло случайно. Мы с тобой вообще в России не должны были видеться.

— Почему?

— Это уже следующий вопрос.

— Хорошо, отвечай, потом можешь задать два подряд.

— Потому что ты довольно наблюдательна и слишком подозрительна. Если бы мы не столкнулись в турагентстве, ты бы меня знать не знала, и я мог бы спокойно приглядывать за тобой. Вместо этого мы играем в «Кто кого перехитрит».

— Разумно, — кивнула Ева. Примерно что-то в этом духе она и предполагала. Смысл менять телефоны? Кирюша не единственный в своем роде, и узнать что, когда, кому и сколько можно и не прикасаясь к её мобильнику, достаточно базу сотового оператора тряхнуть. — Давай второй вопрос.

— Ты всегда играешь по правилам?

— Ээээ… Уточни.

— Уже не нужно, ты ответила. Я тебя слушаю.

— Как тебя в детстве называл брат?

Денис, прищурившись, посмотрел ей в глаза.

— Я единственный ребенок у родителей. И меня подмывает спросить, почему ты задала вопрос именно так, но не стану. Все равно ведь не ответишь.

— Ты не прав. Отвечу. Но так, что ты вряд ли поймешь, поэтому твои сомнения справедливы. И предупреждаю сразу — на вопросы о моей работе я промолчу. Но и о твоей не спрошу.

— Идет.

Разговаривая, они вплотную придвинулись и наклонились друг к другу, не обращая внимания на снующих рядом туристов. Чинно прогуливающиеся послушники только укоризненно качали головами, наблюдая за таким развратом, но не вмешивались.

— Ты приехала в православный монастырь, но не пытаешься приложиться к святыням и не пошла молиться. Почему?

— Потому что веру носят в душе, а не на шее, — она слегка оттянула ворот довольно строгого закрытого платья цвета неотбеленного льна, показывая, что на ней нет крестика. — И если мне захочется поговорить с Богом, сделаю это про себя и в тишине, а не в храме напоказ. Вопрос, верующий ли ты, просто напрашивается, но задавать его не буду. А вообще, у нас получается немного странная беседа, не находишь?