Читаем без скачивания Пай-девочка - Королева Мария

— Все к тебе хорошо относятся. Не говори глупости.

— Да они меня ненавидят! — воскликнула она, — девчонки завидуют. А мужчины… Они ненавидят меня за то, что я сильнее их. У меня никогда не было романа, Настя. Даже у тебя был роман с этим уродцем Генчиком.

— Он не…

— Да брось ты, — поморщилась она, так похожая в тот момент на Юку прежнюю, — сама знаю, что не уродец. Он красивый, Настя. У тебя был роман с мужчиной. Причем красивым. А у меня — никогда. Только секс.

— Ты преувеличиваешь.

— Если только самую малость. Ладно, я вижу, что я тебе уже надоела. Пойду умоюсь и возьму раскладушку.

Она отвернулась к окну. Чёртова Юка! Знала, зараза, чем меня пронять. На меня такая тактика всегда действовала безотказно. Минуту назад я почти её ненавидела, а сейчас где-то в районе солнечного сплетения пульсировала жалость.

Жалость к этой несносной девице в дырявых чулках, которая серьезно рассматривала в оконном стекле свое невероятно подурневшее отражение.

— Юка, ну зачем ты так… Ты же знаешь, что мне не всё равно.

Я погладила её по плечу.

Она обернулась — в разноцветных глазах стояли слезы. Слезы Юке шли. Она даже перестала казаться мне уродиной. Во взгляде тотчас появлялась некая туманная глубина. И даже осыпавшаяся тушь стала выглядеть как-то иначе, во всяком случае не так уж и неряшливо.

— Правда?

— Конечно.

Она протянула руки, и мне пришлось её обнять. Юкин мокрый нос уткнулся в мою шею. Я погладила по спутанным волосам.

— Настя, ты самая лучшая моя подруга.

— Спасибо, — растрогалась я, — а теперь я пойду спать. А ты выпей чаю и тоже ложись.

— Да, хорошо, — сказала она, не подумав отпустить меня, — Настенька, ты такая красивая, такая добрая. Я бы на твоем месте ни за что так не смогла… Можно я тебя перед сном поцелую?

«Этого ещё не хватало», — подумала я.

Юка смотрела на меня беспомощно. Её красивый крупный рот плаксиво искривился. Ну разве могла я сказать нет? Как я могла сказать нет?

— Хорошо.

Я вытерплю. Один раз. Больше такого не повторится.

Я завтра же отберу у Юки ключ. Один-единственный поцелуй, ничего, она заслужила. Ей ведь тоже нелегко, и завтра утром она будет чувствовать себя униженной.

Она будет злиться на себя саму — за то, что явилась ко мне жалкой и заплаканной. Она мне непременно нахамит, но я не обижусь, потому что буду знать, что это просто защитная реакция.

Губы Юки приклеились к моим губам. Я старалась не вдыхать её запах. Она нежно прикусила мою нижнюю губу. Там, в больнице, мне это нравилось. Мне нравилось, как Юка целуется. А сейчас я просто терпела, одновременно восхищаясь собственной силой воли и проклиная себя за слабость характера. А её кисловатое дыхание становилось все горячее. Холодные руки скользнули под свитер — Юка негромко выругалась, наткнувшись на корсет. Я вспомнила, что у нее накладные ногти, и новая волна нарастающего отвращения заставила меня вздрогнуть. Мне было неприятно чувствовать на своем теле эти неухоженные руки с острыми пластмассовыми ногтями. Но Юка истолковала все по-своему. В тот вечер она выглядела как ведьма, но по-прежнему оставалась все той же влюбленной в себя саму Юкон.

— Дрожишь? — прошептала она. — Замерзла? Бедная, пойдем я провожу тебя под одеяло.

— Не надо меня провожать. — Боже, как же жалко прозвучал мой голос! А я-то хотела быть твердой.

— Не спорь, маленькая. Я лучше знаю. Я же за тобой ухаживала в больнице, мне ли нс знать, что для тебя лучше.

Она подтолкнула меня в сторону комнаты. Вздохнув, я последовала за ней. Пока я медленно приводила свое тело в горизонтальное положение, Юка стояла возле кровати. Она помогла мне расстегнуть корсет. И даже укрыла меня одеялом. Но стоило мне расслабиться и закрыть глаза, как я почувствовала жар её тела совсем рядом.

— Я полежу с тобой, пока ты не уснешь.

— Юка, иди на кухню.

— Ты бросаешь меня? Я чувствую себя такой одинокой, а ты меня бросаешь. Я ведь просто хотела поговорить с тобой. Почувствовать, что я тебе небезразлична.

— Ты мне небезразлична. Но я больше не собираюсь с тобой… Ну ты меня понимаешь.

Она приподнялась на локте. Интересно, сколько дней Юка не принимала душ? Судя по острой волне солёного амбре несколько дней. Почему? Она же всегда была такой чистюлей. Неужели и правда из-за чего-то переживает? Я совсем её не знаю.

— Я тоже не собираюсь с тобой, — ухмыльнулась она. — Ты мне просто подруга. Подруга, и всё. Всё, что было между нами, в прошлом.

Я недоверчиво на неё взглянула. В лунном пятне она была похожа на привидение. Глаза с размазанной вокруг них косметикой смотрелись огромными, как у инопланетянки из фантастического фильма.

— А ты как думаешь? Вообще-то я влюблена…

— Да? В кого же?

— Ты его не знаешь, — вздохнула Юка, — это несчастная любовь. Безответная.

— Ты сама сто раз говорила мне, что безответной любви не бывает. Что это целиком и полностью надуманное чувство.

— Я имела в виду якобы любовь к идеализированному персонажу. Помнишь, когда ты влюбилась в Эдварда Нортона?

— Да. — Я улыбнулась. Действительно, однажды я призналась Юке в том, что Эдвард Нортон им идеалом мужчины. Она меня высмеяла. Сказала, что у меня интеллект восторженной тринадцатилетки.

Посоветовала мне повесить над кроватью плакат с его изображением. Чтобы все окружающие поняли, что я окончательно сошла с ума.

— Ну вот. А я-то влюбилась в реального человека.

Я даже с ним спала.

— Кто он?

— Не все ли тебе равно. Главное, что я чувствую себя ненужной. Впервые в жизни.

— Юка, через год ты будешь вспоминать это со смехом.

— Знаю. Но сейчас мне плохо. И, знаешь, я ему совсем не нравлюсь.

— Ну, наверное, не совсем, раз ты умудрилась даже с ним переспать.

— Ладно. Я пойду на кухню. Ты тоже, как все. Тебе на меня наплевать.

Наверное, мне стоило сказать — да, Юка. Ты права. Когда-то ты была для меня идеалом для подражания, но что-то изменилось. Теперь мне на тебя наплевать. Мне больше не нравится, как ты выглядишь. Мне больше не хочется прикасаться к тебе. Твой смех отчего-то стал казаться мне нарочитым и глупым. Твои приклеенные пластмассовые ногти вызывают у меня рвотные позывы. Я хочу, чтобы ты ушла.

Но кто-то жалостливый и слабый внутри меня вместо всего этого произнес:

— Юка, милая, ты же знаешь, что не наплевать.

Я погладила её по измазанной размытой пудрой щеке. И тогда она устремилась ко мне, её губы при печатались к моей шее, её руки мяли подол моей ночной рубашки. Я зажмурилась, потому что не могла видеть её лицо над собою. К тому же мне показалось, что Юка плачет, а это уж выглядело совсем противно и жалко.

Только один раз, думала я. Один раз потерпеть, и всё. Она не сможет ни в чём меня упрекнуть. Я больше никогда не буду с ней общаться. Я её убью.

Последняя мысль была словно не моей. И тем не менее она отчетливо прозвучала внутри меня. Я её убью, подумала я, и тут же мне стало спокойнее. Я словно перестала чувствовать невыносимый Юкин запах. Я расслабилась и обмякла, я позволила ей стянуть с меня трусы.

Конечно, утром я обо всем забыла. Я проснулась от пульсирующей в висках боли — такое впечатление, что это я, а не Юка напилась накануне. Юка валялась рядом, она спала с широко раскрытым ртом, из которого время от времени вырывался хрипловатый храп. Я поморщилась, застегнула корсет и встала. Видели бы сейчас Юку многочисленные поклонники её хамоватого очарования. Наверное, они бы её вообще не узнали. «Надо будет заставить её сменить простыни», — подумала я по пути на кухню. Самой мне менять белье трудно, врачи запретили мне наклоняться вперед, пока позвонок окончательно не срастется. А я не вынесу, если моя постель будет пахнуть горьким Юкиным потом.

Я поставила чайник и отрезала неаккуратный ломоть белого хлеба. Других продуктов в моей кухне не нашлось. Может быть, отправить Юку в магазин. Она ведь наверняка будет чувствовать себя виноватой после вчерашнего. Все что угодно для меня теперь сделает.