Читаем без скачивания Построить будущее - Марик Лернер

— Когда вы научитесь стучать! — швыряя подхваченной со стола кружкой в наглую рожу, ору. Кружка разбивается, естественно, о дверь. Физиономия успела спрятаться.

— Так звать? — невинно спрашивает, возникая снова.

— Давай сюда! А ты, Стеша, ступай.

— Да-да, — пробормотала девушка, в ступоре от навалившегося количества земель и не выпуская из рук бумаги.

— Генерал-майору Ломоносову виват! — пуча глаза, дурашливо заорал Лехтонен.

— Бери выше, обер-камергеру!

— Трижды виват и искренне рад. Заслужил!

Мы обнялись. Деловые отношения совершенно не мешали дружеским, и помнил он меня еще с давних времен, когда три копейки в день были за счастье. Потому некая доля панибратства присутствовала, но меня не раздражала. Я тоже не забыл, что он собой представлял и в какой канаве вполне мог сдохнуть, не встреться на моем пути. Зато очень хорошо теперь уразумел, почему диктаторы и вообще поднявшиеся из грязи в князи крайне не любят старых знакомых. Нет пророка в своем городе, и ты не авторитет для наблюдавших, как в первый раз описался и соседка не дала, вопреки страстным утверждениям. А уж промахи в работе и на старости лет не забудут!

— Я знал, — возбужденно сказал Лехтонен, — не утерпишь. Захочешь посмотреть.

— На что?

— Как на что? Вот! — Он полез в принесенный с собой саквояж и щедрой рукой разложил на столе наградные знаки.

Эскизы я рисовал сам. Для офицеров двуглавый орел, держащий в когтях цифру «один» и с надписью «Слава». То же в виде медали для нижних чинов. Их по статуту получить могли только за личные заслуги на поле брани. Очень не хотелось вручения кому ни попадя, и в пояснениях так и записал:

«Ни высокая порода, ни полученные пред неприятелем раны не дают права быть пожалованным сим орденом: но дается оный тем, кои не только должность свою исправляли во всем по присяге, чести и долгу своему, но сверх того отличили еще себя особливым каким мужественным поступком…»

Медаль, естественно, круглая, с орлом того же дизайна в центре. Дополнительно еще одна, отличающаяся надписью «За храбрость». Предназначалась для вручения за боевые заслуги в мирное и военное время, по статуту не подходящие для награждения аннинскими регалиями. Да-да. Намереваясь протолкнуть с большим успехом проект чисто военной награды, слегка подлизнул. Еще в расчете на прежнюю Анну, но имея в виду и нынешнюю. Якобы в честь святой Анны.

На внешнем виде это никак не отражалось, чисто для названия. Но чтобы избежать коллизий с вручением вне списка подвигов, предусмотрел еще один дополнительный вариант, когда медалью могли награждаться гражданские лица, которые совершили подвиги в бою против неприятеля, точно предусмотренные статутом остальных.

— Они из железа! — неверяще произношу. Моя идея была в четком различии по степени. Орлы из разного материала. Железо, медь, серебро и золото.

— Ея величество Анна Карловна, — пояснил Осип, — внимательно ознакомилась с твоими предложениями и кое-что исправила. — «На поле боя железо властвует над всем», сказала. Умышленно никаких драгоценностей. Разница исключительно в цифре у орла в когтях. Железный орел как знак доблести!

— Гвозди бы делать из этих людей, не было бы в мире крепче тех гвоздей, — бурчу без особой радости. Обидно, когда на место ставят и фактически правильно.

— Излишне длинно, — подумав, возражает. — И «Победы без славы не бывает» тоже отвергла. Говорит, можно и погибнуть с честью. Кстати, вручение награды посмертно, с присвоением следующего звания и назначение пенсий вдове одобрила. Да ты почитай. — Он сунул мне мои же листки, испещренные поправками, как на диктанте. — Сзади номер будет для каждого свой, — продолжал бубнить, пока я быстро просматривал. — Замена для утратившего предусмотрена, и проверить по спискам легко, когда, кому и за что вручали.

В моем варианте при награждении солдат или унтер-офицер получал жалованье на треть больше обычного. За каждый дополнительный знак жалованье прибавлялось на треть, пока оклад не увеличивался вдвое. Прибавочное жалованье сохранялось пожизненно после увольнения в отставку, его могла получать вдова еще год после смерти кавалера.

Теперь только на четверть, зато повышались в звании, вторая степень давала право на личное гражданство, первое на потомственное, и офицерский чин одновременно присваивался. Кроме того, присутствовало запрещение применения телесных наказаний к награжденным даже низшей четвертой степенью, а при переводе из армейских полков в гвардию сохранялся прежний чин, хотя гвардейский унтер-офицер считался на два чина выше армейского.

Ну еще куча добавок по мелочи. Не только для армии кресты и медали, но и флотским чинам, о чем я действительно не подумал. Соответственно в список оснований для награждения добавился целый раздел, начинающийся со слов:

«Кто при абордаже первый взойдет на неприятельское судно…»

Вышедший в отставку награжденный нижний чин исключался из податного сословия. Если в каком-либо сражении отмечен успехом, повлиявшим на ход боя, полк или команда, то полагались от двух до пяти крестов на подразделение и не свыше. Награждения производились на основе представления ротных командиров или по общему удостоверению всех солдат данной роты, бывших свидетелями отличий своих товарищей.

Офицеров Анна в дополнениях тоже не упустила. Помимо приобретения потомственного дворянства каждый награжденный автоматически производился в следующий чин. Это я изобрел. А вот остальное уже нет. По выходе в отставку кавалеры ордена имели право ношения мундира. Может быть, для многих будет гораздо важнее еще одно дополнение: вход при «дворе и всех публичных торжествах» по ордену первых двух степеней с генерал-майорами. По ордену третьей и четвертой степени с полковниками, «хотя бы состояли в чинах и ниже полковника».

Короче, идея засияла дополнительными красками. Выросла Анна и сама прекрасно умеет думать. И все-таки приятно, что, однако, идею ожидает скорое внедрение, пусть и не буквальное. Попутно создал еще один лифт для выходцев из низов. Уж армии от наличия опытных вояк хуже точно не станет.

— Приятно, — отодвигая в сторону образцы ордена и медалей, говорю, — только звал тебя не за тем.

— А в чем тогда проблема?

— Корона нужна для коронации. Через два месяца.

Лехтонен на мгновенье потерял дар речи. И от самого предложения, и от сроков. Фактически три, но работников положено держать в черном теле, чтобы были благодарны за разрешение слегка отодвинуть срок сдачи. Не мной выдуманное правило. Обычно при заказе они тоже просят лишку, закладывая в сроки дополнительный люфт.

— А почему не использовать оставшуюся от Анны Иоанновны?

— Без почему. Так хочет ее императорское величество, и не наше дело обсуждать капризы столь высокого ранга. Кстати, прежние разбирать не будешь. Осталось достаточно драгоценностей, будто впрок собирала.

— Э…

— Думаю, торговля неуместна. Эскиз в ближайшие пару дней принесешь. Необходимые материалы будут предоставлены. Позье у тебя еще трудится?

— Да.

— Ну он займется подбором алмазов. А вообще, можешь привлекать кого угодно для помощи. Оплата гарантируется.

Откуда ее возьму, дело десятое. Найду под это важнейшее событие. Теми же камнями неиспользованными заплачу за работу. Натурально тысячи в наследство остались, всех видов и размеров. Любила Анна Иоанновна цацки всерьез, никаких денег не жалела.

— Ну все. В баньку завалимся? Выпьем заодно опосля, а? Ты как?

— Не до глупостей, — сердито отрезал ювелир, попытавшись сгрести награды со стола. — Твоими молитвами теперь и по ночам работать.

— Так ты же это любишь! И ордена с медалями оставь, куда поволок! На вот, утешься. — Ответным жестом выложил на стол скифские украшения. Пекторали, нашейный обруч, парочка особо занятных браслетов. Со змеей, например, смотрится достаточно оригинально.

— Это те древности?

— Да, и из могилы. Им не меньше двух тысяч лет. Может, и больше.

— Я могу взять?

— С возвратом. В целости и сохранности. Это не золото — искусство!

После баньки и дальней дороги спалось замечательно. Даже не пил, а вырубило моментально. Потому и не среагировал на открывшуюся дверь. Даже когда под бок притулилось женское тело, а руки принялись ласкать, очухался не сразу. Так в полудреме и приступил машинально к действиям. Ну сон хороший пришел, нервничать, что ли, по этому поводу? Тем более практически все совершается без моего участия. Потом оказался уже сверху и не мог прерваться, затопленный вожделением, хотя и видел в свете луны из окна ее зажмуренные глаза. Уже и вскрик прозвучал, а я все не мог остановиться, пока не закончил. Очень долго не шевелился, тихонько поглаживая ее по распущенным волосам.