Читаем без скачивания Гибель красных моисеев. Начало террора. 1918 год - Николай Коняев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Один, который лжесвидетельствует на старика Мухина, и другой, который благородно защищает Боброва, Жданова и неизвестных владельцев пишущей машинки, впрочем, тут же, как бы между прочим, закладывает своего приятеля Раковского.
Не нужно быть психиатром, чтобы понять: если бы Злотников вел себя так без всякого принуждения — мы имели бы дело с явной патологией.
Конечно, проще всего допустить, что следователь Байковский избивал Злотникова, выбивая из него нужные показания. Косвенно подтверждает это и тот факт, что Злотников как-то очень неуклюже, словно бы разбитыми в кровь губами, формулирует свои признания. Кстати, надо отметить, это единственный допрос, на котором Злотников не вдается ни в какие рассуждения. А порассуждать он, как видно по другим допросам, и умел, и любил…
И, наверно, так и было на самом деле.
Вероятно, Байковский до полусмерти избивал со своими подручными Злотникова, пока тот, тяжело ворочая языком, не признался, что вся организация «Каморры» и ее штаба заключается лишь в нем одном…
Но это никак не объясняет, почему Злотников так охотно начал лжесвидетельствовать на Мухина.
В порядке гипотезы можно предположить, что, говоря о Мухине, Злотников говорил о какой-то совсем другой прокламации, на рассылку которой и давал ему деньги Мухин. На последующих допросах с завидным упорством и мужеством он будет повторять:
«За печатание и за составление прокламаций я ни от кого ничего не получал. Это мое личное дело. От Егорова (управляющий имением В.П. Мухина. — Н.К.) мною было получено 200 и 400 рублей, но это наши личные счеты. Никаких денег от Мухина не получал. Деньги, полученные от Егорова, были получены мною как следствие наших личных счетов»{140}.
Предположение наше хотя и не может быть доказанным, тем не менее не противоречит тем фактам, которые имеются.
Мы знаем, что какую-то прокламацию, содержание которой было известно только самому Злотникову да еще сотруднику ЧК Снежкову-Якубинскому, Злотников вручил Боброву…
Так, может, об этой прокламации и говорил он на втором допросе, и лишь когда прозвучало слово «Каморра», понял, как ловко подставил его следователь?
А впрочем, может, и не понял, поскольку Байковский принялся кулаками выколачивать главные показания, и ослепший от боли Злотников только и находил силы твердить, что весь штаб, вся «Каморра» — это он, Злотников, и есть…
Может быть…
Но так или иначе, а главный документ обвинения — признание Л.Т. Злотникова следователю Байковскому — удалось добыть, и случилось это 12 июня.
Чехословаки уже взяли Челябинск и Омск, Саратов и Самару.
Революционная кристаллизация уже началась…
Глава шестая.
СЕНГИЛЕЙСКИЙ ТУМАН ИЮНЯ
Партия не пансион благородных девиц, иной мерзавец потому и ценен, что он мерзавец.
В.И. Ленин
В Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией… принимают равное участие во всех работах, в том числе и расстрелах, проводимых комиссией, и левые эсеры, и большевики, и по отношению к этим расстрелам у нас как будто никаких разногласий нет.
Я.М. Свердлов
В семидесяти километрах от Ульяновска расположен городок Сенгилей, славящийся яблоневыми садами. Еще знаменит Сенгилей тем, что невдалеке от него время от времени спускается на дорогу необычный туман.
Местные жители знают: если попадешь в него, выйти невозможно, незачем и стараться. Даже если идешь сквозь туман по дороге и никуда не сворачиваешь, все равно возвращаешься на прежнее место…
Некоторые сенгилейские краеведы связывают это необычное явление природы с именем Владимира Ильича Ленина. Они утверждают, что Владимир Ульянов якобы в этой местности и был зачат, и сенгилейский туман как-то связан с этой катастрофой.
О достоверности подобных утверждений судить трудно, поскольку неизвестно, бывали ли в Сенгилее родители Ленина, бывал ли там сам Ильич…
Зато наверняка известно, что стоило только Ленину возглавить правительство, и сенгилейский туман сразу повис не только над Петроградом и Москвой, но начал расползаться и по всей России. И в июне 1918 года уже никому не было пути из этого гибельного тумана…
Ни бывшим членам императорского дома, ни самим большевикам, ни простым россиянам…
1
Чекисты других местностей стремились шагать в ногу с Дзержинским и Урицким.
Особо важная задача в первой половине лета 1918 года была поставлена Кремлем перед чекистами Перми и Урала. Им предстояло ликвидировать царскую семью.
Начать решили с 39-летнего Михаила Александровича Романова — младшего брата императора.
Решение вполне логичное. По сути дела, Михаил Александрович был единственным легитимным кандидатом на пост главы государства, ибо именно в его пользу и отрекся от престола Николай II.
Готовились чекисты к ликвидации неторопливо и основательно.
Еще 9 марта Моисей Соломонович Урицкий доложил на заседании Совнаркома свои предложения.
Урицкому и поручил Совнарком выслать в Пермь великого князя Михаила Александровича Романова. Товарищ Урицкий поручение это исполнил.
Теперь настала пора действовать пермским товарищам.
Бывший каторжник, а в 1918 году член коллегии Пермской губчека Александр Алексеевич Миков свидетельствовал:
«Мишка, как мы его называли, Романов содержался у нас в Перми на положении какого-то ссыльного, проживая свободно в верхнем этаже бывшей гостиницы… вместе со своим секретарем Сельтиссоном (особый вид колбасы из отходов колбасного производства), как мы его называли дня смеха ради условным именем…
Временем своим он располагал свободно; ходил, как и когда ему “вздумается”, по гостям, по купечеству, что осталось еще не ликвидированным в городе. Агентурные сведения указывали, что около него начала группироваться разная черносотенная сволочь с целью тайного увоза его, и офицерство старое возглавляло эти планы…
Малков[31] выразил опасение, что дальше “держать” Мишку опасно: может сбежать, хотя наблюдение за ним строгое. Мясников[32] посоветовал: постановить — отозвать его обратно в Москву — эвакуировать.
“На кой черт возить его туда и обратно. Ликвидировать его — и все, спустить в Каму — и всего делов!” Эта моя реплика как будто смутила всех, а все же я был уверен, за нее были все…»{141}
Когда истекло три месяца пребывания великого князя в Перми, было принято решение.
«Ночью, часов в 12, пришли в Королевские номера какие-то трое вооруженных людей. Были они в солдатской одежде. У них у всех были револьверы. Они разбудили Челышева[33] и спросили, где находится Михаил Александрович. Челышев указал им номер и сам пошел туда. Михаил Александрович уже лежал раздетый. В грубой форме они приказали ему одеваться. Он стал одеваться, но сказал: “Я не пойду никуда. Вы позовите вот такого-то. (Он указал, кажется, какого-то большевика, которого он знал.) Я его знаю, а вас не знаю”. Тогда один из пришедших положил ему руку на плечо и злобно и грубо выругался: “А, вы, Романовы! Надоели вы нам все!” После этого Михаил Александрович оделся. Они также приказали одеться и его секретарю Джонсону и увели их»{142}.
Примерно так же история похищения изложена и в газетном сообщении, опубликованном 15 июня 1918 года:
«В ночь с 12 на 13 июня в начале первого часа по новому времени в Королевские номера, где проживал Михаил Романов, явилось трое неизвестных в солдатской форме, вооруженных. Они прошли в помещение, занимаемое Романовым, и предъявили ему какой-то ордер на арест, который был прочитан только секретарем Романова Джонсоном. После этого Романову было предложено отправиться с пришедшими. Его и Джонсона силой увели, посадили в закрытый фаэтон и увезли по Торговой улице по направлению к Обвинской.
Вызванные по телефону члены Чрезвычайного Комитета прибыли в номера через несколько минут после похищения. Немедленно было отдано распоряжение о задержании Романова, по всем трактам были разосланы конные отряды милиции, но никаких следов обнаружить не удалось. Обыск в помещениях Романова, Джонсона и двух слуг не дал никаких результатов. О похищении немедленно было сообщено в Совет Народных Комиссаров, в Петроградскую коммуну и в Уральский областной Совет. Проводятся энергичные розыски».
Теперь известны имена всех «неизвестных» лиц в солдатской форме, которые ночью 13 июня вошли в номер великого князя.
Это бывший каторжанин, а тогда комиссар Перми и начальник городской милиции Василий Алексеевич Иванченко…
Это бывший каторжанин, а тогда помощник начальника милиции Мотовилихи, член Пермской губчека Николай Васильевич Жужгов…
