Читаем без скачивания Десятое правило волшебника, или Фантом - Терри Гудкайнд

Потому Орден и превозносит святость веры и учит, что должно подавлять греховные желания, вроде стремления думать самостоятельно. Вместо этого нужно просто довериться своим чувствам. Променять свою жизнь на слепое ожидание жизни загробной. И, по их словам, тогда и только тогда дверь в вечность волшебным образом откроется для вас, и вы познаете истину.

Другими словами, знание достигается отрицанием всего, что, это знание содержит. Вот почему бездумную веру Орден уравнивает со святостью. По той же причине отсутствие веры объявляют смертным грехом. Поэтому, любые размышления о вере считаются ересью.

А когда веры нет, все их учения можно легко опровергнуть. И с того момента, как вера становится связующим элементом, необходимым чтобы удержать от краха их стройные убеждения, она начинает порождать жестокость. Без жестокости, вера быстро иссякнет, лишившись опоры, оставаясь лишь мимолётной причудливой мечтой. Это очень похоже на ложную уверенность королевы в том, что никто не посмеет покуситься на её трон, ни один враг не пересечёт границы её страны, никакая сила не сможет одолеть её защитников, только потому, что она это запрещает.

Вряд ли мне понадобятся угрозы, чтобы убедить вас, что вода в фонтане мокрая, а стены комнаты сделаны из камня. Но Ордену приходится угрожать, чтобы люди поверили в вечность, ожидающую их после жизни. И в то, что это будет вечность наслаждений, но лишь при условии, что они будут жить по указке Ордена.

Никки вглядывалась в прозрачную воду фонтана, а Ричард наблюдал за ней. Ему показалось, что голубые глаза колдуньи способны сейчас превратить воду в лед. События её жизни, которых Ричард не мог даже представить, наполнял её взгляд ледяной яростью. Когда они оставались наедине, тёмными спокойными вечерами, Никки откровенно рассказывала ему о таких вещах, которые приводили его в ужас.

— Гораздо проще заставить людей умирать по приказу, если перед этим разжечь в них страстное желание умереть, — сказала Никки с горечью. — Гораздо проще посылать мальчишек под мечи и стрелы, если они верят, что их деяния — самоотверженный акт, который заставит Создателя с улыбкой встретить их в лучах вечного блаженства в ином мире.

Орден учит людей быть истинно верующими, но на самом деле превращает людей в монстров, готовых не только умирать по приказу, но и убивать. Истинно верующие одержимы ненавистью к тем, кто не верует. На свете нет никого более опасного, более порочного и более жестокого, чем человек, ослеплённый влиянием идей Ордена. Такой верующий не следует указаниям разума, следовательно, и не руководствуется им. В результате, ничто не может сдержать его ненависть. Он — убийца, который убивает с радостью, в полной уверенности, что совершает правильный и нравственный поступок.

Никки сжимала кулаки с такой силой, что побелели пальцы. Казалось, комната звенит от внезапно наступившей, жуткой тишины. Слова Никки эхом отдавались в сознании Ричарда. Воздух вокруг колдуньи потрескивал с такой силой, что казалось, будто в прихожей разразится буря с громом и молниями.

— Вот я и говорю — причина, и правда, довольно проста, — Никки с горечью тряхнула головой. Она буквально излучала эмоции, которым не требовалось пояснений. — У большинства людей Древнего, а теперь ещё и Нового Мира, нет выбора. Им приходится следовать учению Ордена. Если их вера начинает ослабевать, им напоминают, что неверующих ждут вечные невообразимые муки. Если это не помогает, то веру им возвращают с помощью меча.

— Но должен же быть способ спасти таких людей, — сказала, наконец, Джебра. — Неужели нельзя привести их в чувство, дать возможность отвергнуть учение Ордена?

Никки отвела взгляд от Джебры и уставилась в пространство.

— С самого рождения мне внушали идеи Ордена. И я смогла отвергнуть их.

Никки умолкла, окунувшись в тёмную пучину воспоминаний. Она словно вновь переживала свою жизнь, боролась за освобождение из хищных когтей Ордена.

— Но ты и представить себе не можешь, насколько тяжело мне было вырваться из мира тёмных убеждений. Тот, кто не затерялся в удушающем мире учения Ордена, вряд ли поверит, что жизнь ничего не стоит и не имеет значения. Он никогда не познает и тени ужаса, который охватывает, при попытке отвергнуть веру — единственный путь к спасению, как утверждает Орден.

Никки нерешительно взглянула на Ричарда глазами полными слёз. Он был там. Он знает, что это такое.

— Мне помогли, — прошептала она дрожащим голосом. — Но всё равно, это было непросто.

Джебра немного приободрилась. Но Ричард знал, что она лишь пытается выглядеть немного увереннее.

— Но ведь тебе же смогли помочь, — сказала она, — тогда, возможно, помогут и другим?

— Она — не такая, как большинство последователей Ордена, — сказал Ричард, глядя на Никки. В её голубых глазах он ясно видел, насколько важен для неё. — Никки вела потребность понять, насколько правильно то, во что она верила. Узнать, есть ли на свете что-то, ради чего стоит жить. Большинство воспитанников Ордена подобных сомнений не знают. Они отметают такие вопросы и лишь упрямо цепляются за свои убеждения.

— Но с чего вы взяли, что они не изменятся? — Джебра не хотела упускать даже крошечный лучик надежды. — Если Никки смогла измениться, почему другие не могут?

Ричард по-прежнему пристально смотрел в глаза Никки.

— Думаю, — сказал он, — люди способны отмахнуться от любых сомнений, связанных с их верой, просто потому, что их так научили. Они не воспринимают эти знания, как своего рода идеологию, внушённую им воспитателями. Заученные идеи постепенно перерастают в чувства, а затем переходят в мощную эмоциональную убеждённость. Я думаю в этом всё дело. Они считают, что проповедуют собственные мысли, а не абстрактные идеи, привитые им по мере взросления.

Никки кашлянула, и снова обратилась к Джебре, отворачиваясь от пристального взгляда Ричарда.

— Думаю, Ричард прав. Я была совершенно уверена, что дошла до всего сама, считала, что все убеждения — мои собственные. А на самом деле, это был результат тщательно продуманного обучения. Некоторые люди, втайне сознающие ценность собственной жизни, присоединятся к восстанию, если поверят, что у них есть реальный шанс победить — как было в Алтур-Ранге. Но если шанса не будет, то они знают, что нужно просто повторять слова, которые хотят слышать проповедники Ордена. Иначе можно потерять свою самую главную ценность — жизнь. Под игом Ордена можно либо верить в то, что они проповедуют, либо умереть. Всё очень просто.

В Древнем Мире есть люди, которые стремятся объединить повстанцев, разжечь очаги свободы для тех, кто хочет сам управлять своей судьбой. Там есть люди жаждущие свободы, и они пойдут на всё, чтобы её добиться. Джегань конечно же, знает о сопротивлениях и бунтах. Для наведения порядка он использует войска. Но ещё я знаю, что большинство людей Древнего Мира ни за что не захочет изменить свои убеждения — они сочтут это страшным грехом. Они сделают всё, чтобы безжалостно подавить восстание. Если понадобится, они умрут за свою веру, будут держаться за неё даже в могиле. Они…