Читаем без скачивания Силы Хаоса: Омнибус - Кристиан Данн

И все же он не заслужил такой смерти. Никто не заслужил.

Октавия прикрыла ладонью кровоточащую рану на месте третьего глаза Этригия. Снайпер… Какой-то легковооруженный мальчишка-Астартес. Он прокрался в покои Этригия и уложил его одним выстрелом. Навигатор умер посреди длинной жалобы на турбулентность. Октавия была слишком потрясена, чтобы двинуться или хотя бы потянуться за пистолетом, слишком растеряна… Она не пошевелилась, даже когда обряженные в мантии сервиторы навигатора обнажили когти и разорвали юного Кровавого Ангела на куски.

— Он мертв, — сказала Октавия демонической твари с мостика, когда его голос продребезжал в воксе. — Они убили его.

Чудовище — Вознесенный — вскрикнуло. Корабль содрогнулся, словно его сдавило в кулаке огромное и гневное божество.

И снова до Октавии донесся голос Септимуса. На сей раз не по воксу. Девушка подняла голову и обнаружила, что раб стоит в дверях.

— Октавия.

— Они убили его, — повторила девушка сквозь сжатые зубы.

Трон, почему она плачет? Почему корабль не перестает трястись… хотя бы на секунду…

— Октавия.

Септимус подошел к ней и помог подняться на ноги.

— «Завет» под обстрелом. Мы все погибнем, если ты не…

— Если я… не выведу нас в варп.

— Да.

Септимус стер брызги крови с ее лица. Его аугментический глаз с жужжанием повернулся в глазнице. Девушка услышала слабый щелчок.

— Ты что, сейчас сфотографировал меня?

— Возможно.

Улыбка, слабая и тоскливая, ответила за него.

Октавия оглянулась на залитое кровью ложе для медитации и сказала, не оборачиваясь:

— Тебе лучше уйти. Это зрелище не из приятных.

Септимус заколебался, не желая отпускать ее даже теперь, когда имперские орудия разносили корабль. Девушка осторожно оттолкнула его.

— Не бойся, — сказала она, шагнув к ложу. — Мы увидимся позже. Может быть.

— Может быть.

Октавия наконец-то обернулась. Септимус уже стоял в дверях.

— Я понятия не имею, что делать. Я могу найти Астрономикон и вести корабль по свету Императора. Но у меня есть нехорошее предчувствие, что это наведет на наш след погоню.

— Да. Просто… сделай все, что можешь.

— Я могла бы убить всех вас, если бы захотела. — Она усмехнулась. — Вы ведь еретики, знаешь ли.

— Знаю.

— Ты должен идти.

Он не знал, что еще сказать, поэтому вышел из комнаты, не произнеся больше ни слова. Дверь покоев Этригия — нет, покоев Октавии — герметически закрылась у него за спиной.

— Навигатор, — рыкнули вокс-динамики, расположенные по периметру комнаты.

— Я здесь, — ответила она.

— Это Вознесенный.

— Я знаю, кто ты.

— Тебе знаком участок космоса неподалеку от центра галактики, где находится рана в реальном пространстве — вход в варп, именуемый Великим Оком?

Бывшая Эвридика Мерваллион, а нынешняя Октавия с «Завета», глубоко вздохнула.

— Свяжите меня с ходовой рубкой, — сказала она.

Голос девушки постепенно набирал силу.

— Мне нужно поговорить с пилотами.

Оказалось, что это не так уж и трудно.

Корабль ненавидел ее. О, как он ее ненавидел и презирал! Навигатор почувствовала, как дух «Завета» метнулся прочь при первом ее прикосновении, словно гадюка, защищающая свой выводок.

— Я ненавижу тебя, — прошипел «Завет».

Машинный дух корабля корчился в ее сознании, визжа и исходя неистовой злобой.

— Я ненавижу тебя, — снова предостерег он, ничуть не похожий на послушную и спокойную «Звездную деву» Картана Сайна.

— Ты не мой навигатор, — сплюнул он.

— Нет, — сказала она комнате, пустой, если не считать трупа ее предшественника, — нет, я твой навигатор.

Октавия закрыла человеческие глаза, открыла око варпа и потянула «Завет крови» в пространство между мирами.

— Ты это чувствуешь? — спросил Ксарл, когда корабль скользнул вперед со странной плавностью, ничуть не похожей на рывки орудийного огня.

Талос кивнул. Он тоже ощутил переход в варп.

— Мы выжили, — буркнул Кирион. — По крайней мере большинство из нас.

Малкарион больше не шевелился. Первый Коготь собрался вокруг павшего героя. Цепной меч Ксарла снова взревел.

— Думаешь, мы должны?.. — спросил он у Талоса. — Делтриан может спасти его, если он еще жив.

— Нет. Пусть он покоится с миром, как и хотел. Его образ уже и так навсегда останется с нами.

Пророк некоторое время не отводил взгляда от триумфальных сцен на передней крышке саркофага.

— Было здорово увидеть, как он сражается, — проворчал Узас, — в последний раз.

Остальные фыркнули или обменялись удивленными взглядами — никто не ожидал от него такого признания.

— Клянусь, я снова видел бой у Дворца Терры, — сказал Кирион. — А не просто… боевые машины, избивающие друг друга.

Талос не ответил. Вместо этого он вызвал Зал Памяти.

— Делтриан.

— Да, один-два-десять. Я здесь, Талос.

— Военный теоретик Малкарион пал в битве.

— Судя по вашему голосу, такое развитие событий вас опечалило. Если выражение сочувствия облегчит вашу боль, я вам сочувствую.

— Благодарю, но это еще не все.

— Теперь ваши голосовые паттерны указывают на насмешку.

— Отправь две команды сервиторов-погрузчиков на кормовую палубу для смертных, в зону, известную как Черный рынок.

— Обрабатываю запрос. Одной команды достаточно, чтобы забрать священные останки Малкариона и его саркофаг. На каком основании вы запрашиваете две команды погрузчиков?

— Потому что, почтенный техножрец, — Талос бросил взгляд на прах Рагуила Мученика, заключенный в бесценную машинную оболочку, — у Первого Когтя есть для тебя подарок.

Закрыв канал, Талос пристально оглядел труп одного из Кровавых Ангелов. Нагрудник воина остался нетронутым, несмотря на сильные повреждения бедренной, ножной и плечевой брони. Имперский орел гордо распростер на нем платиновые крылья. В тусклом свете нагрудник поблескивал золотом.

Пророк слабо кивнул на великолепный доспех убитого Ангела.

— Это мое, — сказал он и соскользнул на палубу, слишком вымотавшийся, чтобы пошевелить хоть пальцем.

Эпилог

Предзнаменования

В темном чреве «Завета крови» рыдали отец и мать.

Смертные члены экипажа тоже пострадали в битве. Некоторые пали жертвами абордажных команд Кровавых Ангелов — те в праведном гневе убивали спасавшихся бегством людей. Другие погибли от взрывов во время обстрела корабля вражескими судами. Еще больше сгинуло в междоусобице людских банд — группировки смертных использовали сумятицу орбитальной войны, чтобы выяснить отношения с соперниками.

Мужчина держал на руках труп своей дочери, прижимая легкое тельце девочки к впалой груди. Кровь все еще пятнала губы и щеки убитой. Ее последний затрудненный вздох прозвучал меньше часа назад. Глаза мертвой, темные от вечного мрака, безжизненно уставились на собравшуюся толпу.

У девочки не было ног. Их отрубил цепной меч Кровавого Ангела, когда один из героев Империума пробивался сквозь толпу еретиков. Его ревущий клинок пресек множество жизней, пока Астартес одного из Когтей не покончил с владельцем меча.

Отец сжимал останки дочери и рыдал от неизбывного горя.

Собравшиеся люди начали перешептываться. Они негромко говорили о проклятии, о дурных знаках и черных предзнаменованиях. На груди девочки тускло поблескивал медальон легиона.

Отец поднял тельце десятилетнего ребенка и выкрикнул в безмолвие «Завета»:

— Этот корабль проклят! Он обречен! Ее отобрали у нас!

Все больше людей сходилось из темноты. В широко раскрытых глазах поблескивали слезы. Все смертные «Завета» разделяли страхи и предчувствия убитого горем отца.

Таише было тревожно, несмотря на мирную гармонию сада.

Она пришла сюда, под купол, черневший космической пустотой и искрящийся миллионами далеких звезд, в поисках ответов. Мягкая трава чуть слышно шелестела под босыми ногами. Ступни касались прохладной земли. Мантия из мерцающего темно-зеленого шелка облекала стройное тело, оставляя одно плечо обнаженным. Волосы, темно-красные, как человеческая кровь, и достаточно длинные и густые, чтобы скрыть женщину до пояса, были собраны в тугой узел на макушке.

Миндалевидные, скошенные к вискам глаза Таиши остановились на фигуре, преклонившей колени в траве перед ней. Его роба была черна, как бесконечная тьма между мирами. Он заговорил, не поднимая головы:

— Приветствую тебя, дочь Кхайне и Морай-Хег.