Читаем без скачивания Имам Шамиль - Шапи Казиев

Неправедно нажитое богатство и излишняя роскошь никогда не были у горцев в почете, а в Имамате и вовсе считались делом недостойным. Когда одни ложились спать голодными, другие не могли спать спокойно.

Шамиль старался заботиться о простых горцах, считая их единственной опорой Имамата. Его наибы часто получали письма такого рода:

«От повелителя правоверных Шамиля его брату наибу Мухаммеду из Согратля — мир вам постоянный.

А затем. Надели этих двух подателей сего Маллача и Ахмада 20 кайлами (мерами) зерна из имеющегося у вас продовольствия, так как они оба нуждаются в нем, а на нас — обязанность заботиться о них. И мир».

Стараясь помочь истинно нуждающимся, Шамиль следовал по пути Пророка Мухаммеда, который считал, что «бедность близка к безбожию». Шамиль надеялся построить государство, где не будет голодных и угнетенных, ибо наличие их было бы отступлением от веры, где состояние каждого будет измеряться его способностями и служить примером для других. Где труд на благо семьи и общества приравнивался бы к молитве, а старость и немощность были бы защищены от нищеты. Государство, в котором гарантировалась бы достойная жизнь для всех, ибо это есть прямое требование Бога и основное условие существования самого Имамата.

Денежное обращение

Одни реформы вызывали к жизни потребность в других. Упорядочить следовало и денежное обращение. Многие даже рекомендовали имаму начать чеканить свою монету. До этого дело не дошло, но с деньгами, имевшими хождение в Имамате, разбираться пришлось. Обращались в горах в основном серебряные монеты, которые также служили материалом для местных златокузнецов и украшения женских нарядов. Невесты в горах до сих пор выходят замуж в платьях, доставшихся им в наследство от матерей, бабушек и прапрабабушек, и чем больше на них нашито серебряных монет, тем платье считается дороже, а невеста счастливее. Медные деньги горцы сразу же переплавляли, используя на хозяйственные надобности. Если случалось обрести золотые — они тотчас поступали в тайные сбережения «на черный день» или к тем же златокузнецам. Бумажные деньги, ассигнации и депозитки вообще за деньги не признавались и попросту сжигались, если кто-то не успевал надоумить их обладателей обменять казначейские билеты «вес на вес» на серебро у «мирных» купцов.

Ходячей монетой служили большей частью русские серебряные деньги и голландские червонцы. Дефицит звонкой монеты привел к возникновению нового ремесла — чеканке фальшивых монет.

Один из таких серебряных дел мастеров даже состоял в почетной страже имама. Ненавидевший всякую фальшь, Шамиль не верил, что его мюрид может заниматься таким недостойным делом. Но когда были представлены образцы произведений мастера, которые с большим трудом можно было отличить от настоящих, имам решил пресечь подобные увлечения. Искусный чеканщик был лишен звания мюрида, печатных принадлежностей и сослан в аул Чох. Там он возобновил свою деятельность с еще большим размахом и даже обрел усердных последователей.

Вскоре Шамиль стал получать жалобы от купцов, терпевших убытки от обращения фальшивой монеты. Обилие подделок грозило окончательно расстроить экономику Имамата. Тогда Шамиль приказал строго наказать виновных, обязать их возместить убытки, все их монеты и инструменты уничтожить, а при новом покушении на фальшивомонетничество — отрубать преступникам сначала руки, а потом и головы.

Однако дело было столь прибыльным, что покончить с ним так и не удалось. Некоторые наибы, имевшие свою выгоду, втайне покровительствовали искусным мастерам. Обращение фальшивой монеты не прекратилось. Впрочем, монеты были столь хороши, что горцы, распознававшие их по звуку, давали за одну поддельную из посеребренного олова две обычные.

В горах чеканили уже не только серебряные русские монеты и голландские червонцы, но даже «золотые» полуимпериалы (пятирублевые монеты), которые считались красивее настоящих. Последние изготовлялись из меди и густо золотились.

Угроза расправы не удерживала от соблазна производителей фальшивых монет, но заставляла их искать новые способы сбыта своих произведений. Червонцы и полуимпериалы горской чеканки полноводной рекой плыли в «мирные» аулы, а оттуда — в царские крепости и далее в Россию.

Повсеместное распространение «монетных дворов» принесло и некоторую пользу. В поисках сырья для производства монет пытливые мастера разведали в горах множество месторождений. Оказалось, что горы Дагестана богаты оловом, серебром, свинцом, серой и прочими полезными ископаемыми, которые Шамиль не преминул обратить на нужды промышленности Имамата. Но на руду, содержавшую серебро, был наложен строжайший запрет. Имам опасался, что обилие серебра и чеканка вполне «серебряных» монет способны привести к богатству и порче нравов и что горцы предпочтут добычу ценного металла тяжелой борьбе за свободу гор. Из этих же соображений Шамиль запретил добывать и свинец, когда он соседствовал в месторождении с серебром. Свинца, столь необходимого для военных нужд, в горах не хватало, но Шамиль предпочитал добывать его прежними способами — сбором пуль и ядер, выпускаемых противником в сражениях, тайными покупками в царских крепостях и захватом в виде военных трофеев.

Вообще, трофеи составляли особую статью спартанского образа жизни горцев. Одним из самых знаменитых трофеев была корона Надир-шаха. Наголову разбитый дагестанцами, шах едва унес ноги, бросив все свои сокровища. Его золотая корона, осыпанная редчайшими бриллиантами и изумрудами, сделалась добычей горцев и долго переходила из рук в руки, постепенно лишаясь своего чудесного убранства. В конце концов она оказалась в доме Шамиля, который и преподнес ее Анне в качестве свадебного подарка. Анна-Шуайнат понемногу вынимала из нее драгоценные камни для своих надобностей и делилась ими с другими женами имама.

Экономика Имамата

Имамат гнездился в горах, где мало пахотной земли. Горцы берегли ее как святыню и веками превращали склоны гор в ступенчатые террасы, годные для возделывания злаков. Как писал П. Граббе: «Лезгины имеют весьма мало пашен и лугов… Террасы эти обрабатываются весьма тщательно; по бокам они усажены фруктовыми деревьями и виноградными лозами, а середина засевается кукурузой, которая у них заменяет другие хлебные растения… Нельзя не изумляться этими вековыми работами многих поколений, которые трудами своими превратили огромные голые скалы в пашни и сады».

Хлебной житницей были равнинные земли, где на хлеб выменивались произведения горских хозяйств.