Читаем без скачивания История русской торговли и промышленности - Иосиф Кулишер

Почти все иностранные купцы, селившиеся в Петербурге, были новичками без капитала и кредита, которые могли стать на ноги только благодаря своему прилежанию, знаниям и добросовестности, и, несмотря на все их достоинства, они все-таки нередко прогорали. Английские конторы, напротив, учреждались доверенными или родственниками крупных английских фирм, которым передавались все поручения и которые нередко становились и компаньонами. Такое предприятие могло с самого своего возникновения производить крупные операции и опередить другие старые фирмы{430}.

Наконец, решительность и бесцеремонность англичан поражали других. Они усердно следили за тем, чтобы другие страны не вздумали вступить в непосредственные сношения с Россией, ибо это означало бы их собственную гибель, и не упускали случая, чтобы перессорить Россию с этими государствами. В других случаях они принимали энергичные меры к устранению опасных соперников, как это было, например, когда Пруссия стала доставлять сукно для русской армии. Когда английский консул барон Вольф, приехав в Россию при Елизавете Петровне, узнал об этом, он немедленно решил, что доставка сукна в Россию должна быть выбита из рук пруссаков и перейти к англичанам. С этой целью он стал поставлять английское сукно по более низкой цене и потерял при этом 200 тыс. руб., но добился своего. Пруссия лишилась русского рынка, когда же конкуренция была устранена и никакая опасность более не грозила, тогда он повысил цену на английское сукно до уровня прусской. За такой патриотический образ действий английское правительство наградило Вольфа серебряным сервизом с королевским гербом и назначило его резидентом при петербургском дворе{431}. "Народ, который так поступает, должен повсюду властвовать в торговле".

В декларации, изданной во время войны со Швецией в 1719 г., читаем, что Петр "для объявления склонности" своей "к дружбе", которую он "ко обоим народам велико британскому и Недерланских Соединенных Провинций" имеет, решил "позволить оным народам и всем их навигацию отправляющих подданных кораблям, которые достоверными и правыми паспортами и другими потребными цертификатами от оных потенций по достоинству удовольствованы… свободное купечество во все места и пристани короны шведской без препятствия отправлять, всеми товарами, которые не контрабанды"{432}. Петр дозволяет им, следовательно, торговлю даже с враждебной ему Швецией, "для показания всему свету нашей умеренности". В следующем году, несмотря на то что король английский, "оставя" с ним дружбу, "учинил союз" против него с короной "швецкою" и в "помочь той короне" послал в Балтийское море эскадру, Петр "всех купцов народу аглицкого", пребывающих в Российском государстве, "изволяет по прежнему содержать в милостивом призрении и вольном коммерции". Этим купцам не следует опасаться за эти "интриги" никакого "озлобления", но "продолжали бы купечество по прежнему без всякого сумнения и опасения"{433}.

И при Екатерине I английская эскадра неоднократно посылалась в Балтийское море, так что англичане могли опасаться, чтобы они "по причине сего… иногда… в их персонах, в кораблях и товарах или иным каким образом претерпеть и в крайние убытки приведены не были". Поэтому в 1726 г. им объявляется, что русское правительство намерено "оную добрую дружбу и корреспонденцию, которая из древних лет" между обеими странами продолжается, "со всяким тщанием содержать" и англичанам "свободное отправление их купечества не токмо позволить, но еще ко умножению оного всякие милостивые склонности и способности подать"{434}.

Из всего этого видно, как Россия дорожила англичанами и как правительство старалось, чтобы английским купцам "озлобления показано или какого разорения и убытку приключено" не было. В 1734 г. был заключен "трактат дружбы и коммерции" между Россией и Англией{435}, "дабы постановленным регламентом и кондициями некоторые заходящие трудности пресечь и купечество и корабельное хождение… толь наилучше содержано было". Это едва ли не первый специально торговый договор, заключенный Россией с иностранными державами, — договоры предыдущего времени, например Швецией, Данией и т.д., имели характер мирных трактатов, и вопросы, касающиеся "мирного сообщения в купечестве", лишь попутно в них затрагивались.

В 1-й статье договора говорится, что "истинный и правдивый, крепкий и совершенный мир, дружба и доброе согласие" между обеими странами "быть и вечно пребывать имеют". Включены эти слова в договор Англией по желанию русского посланника в Лондоне кн. Кантемира, который желал видеть в них первый шаг к заключению оборонительного союза между Англией и Россией. Однако этого смысла они в глазах английского правительства не имели, и оно держалось принципа "не принимать дальнейших обязательств о взаимной защите или гарантии, которые вовсе нежелательны при настоящих обстоятельствах"{436}.

Подданным обеих стран "имеет быть позволена совершенно свободная навигация и купечество во всех их в Европе лежащих областях" (ст. 2), — из этого вытекало, что России не предоставлено право вести торговлю с британскими колониями. Русское правительство первоначально, правда, настаивало на этом, но Англия не могла пойти на это требование, ибо оно противоречило бы основному принципу ее торговой политики, содержавшемуся в Навигационном акте, согласно которому торговля с колониями составляет монополию Англии{437}.

Тот же Навигационный акт допускал привоз в Англию только товаров, происходящих из данной страны, но отнюдь не из других стран — посредничества Англия не признавала. Поэтому русским подданным дозволено лишь "все в российских провинциях ростущие и деланные товары" (ст. 4) свободно привозить, тогда как англичане могут привозить в Россию "всякие товары и вещи"; так что не соблюдено даже формально равенства. Мало того, русским купцам хотя и предоставлен импорт произведений азиатских, но "со изъятием таким, ежели то учиненными уже ныне в Великобритании правами не запрещено есть". Россия, правда, желала включить постановление о праве импортировать в Англию товары, приобретенные в Китае и у закаспийских народов, но англичане опасались, как бы это не причинило "беспокойства" Ост-Индской компании{438}.

Наконец, Навигационным актом обусловливалось и постановление, содержащееся в ст. 3, в силу которого подданным обеих сторон дозволено "во все времена на своих кораблях" (но не на каких-либо иных) или телегах "в морские пристани, места и городы, где которому-нибудь другому народу есть въезжать, купечество отправлять и пребывать позволение иметь". Но под "своими" судами понимались только те, где ¾экипажа состояло из подданных данной страны. Положение получилось для России "зело трудное" — где было добыть нужных русских матросов? Но, несмотря на просьбы русского правительства за те многие "авантажи", которые предоставлены Англии, освободить русских от этого пункта, Англия отказалась это сделать: все обязаны подчиняться Навигационному акту, и если Россия желает вести с Англией торговлю на своих судах, то она должна позаботиться о русских матросах. Таков был гордый ответ{439}.

Разрешение въезжать в те порты и города, где это дозволено какому-либо другому народу, имело существенное значение в те времена, когда иностранным судам и купцам были открыты далеко не все порты и местности даже в Англии, а тем более в России; у нас допускался въезд по сухопутной границе лишь в те места, где имелись пограничные таможни. Что же касается права проживания в различных городах, то старое постановление Новоторгового устава 1667 г.{440}, дозволявшее въезд лишь в пограничные города, хотя и нарушаемое многочисленными договорами, было отменено в 1731 г. правилами "О впуске иноземцев всякого звания в Москву и в прочие города с товарами" (временно эти правила, впрочем, не действовали).

В связи с этим находится и ст. 16: "Английские купцы да имеют позволение в С.-Петербурге, на Москве в немецкой слободе (пребывание иностранцев по-прежнему ограничивалось в Москве этой загородной слободой) и у города Архангельского домы строить, покупать и продавать или наймовать с таким определением, что быть им от всяких постоев увольненым", в других же городах они обязаны нести постой наравне со всеми, хотя покупать и "наймовать" дворы и там могут. Эта статья вызывалась жалобами англичан на то, что в России домовладельцы нарушают контракты и выгоняют купцов без предупреждения, почему они добивались права покупать и строить себе дома. Они достигли этого, тогда как освобождение от постоя, на котором они также настаивали, говоря, что "так водится во всех странах, где процветает торговля", коснулось лишь важнейших торговых центров. В противоположность этому русских купцов англичане у себя везде освобождают от постоев. Это им нетрудно было сделать, ибо, во-первых, у них постоев уже не было, а, во-вторых, русские почти не ездили в Англию.